— Почему же мне сказали, что она прибудет сюда в возрасте семидесяти двух лет?
— Потому что так было намечено, — ответил он. — Правда, несмотря на прогнозирование, в ее силах изменить предначертанное. Разве не понимаешь, в этом-то и дело. Существует естественное, намеченное время смерти каждого из нас, но…
— Тогда почему здесь нахожусь я? — спросил я. — Тот несчастный случай был естественным наступлением моей смерти?
— По-видимому, да, — ответил он. А может быть, и нет. Как бы то ни было, ты не несешь ответственности за свою смерть. А Энн несет ответственность за свою. Ведь убить себя — значит нарушить закон, потому что это лишает человека возможности постичь потребности своей жизни.
Вид у него был расстроенный, и он покачал головой.
— Если бы только люди могли понять, — вымолвил он. — Они полагают, что самоубийство — быстрый путь к забвению, выход из сложной ситуации. Это далеко не так, Крис. Просто личность переходит из одной формы в другую. Душу разрушить невозможно. Самоубийство лишь ускоряет более мрачное продолжение той же ситуации, выход из которой никак было не найти. Продолжение в еще более мучительных обстоятельствах…
— Где она, Альберт? — прервал я его.
— Не имею представления, — вздохнул он. — Убив себя, она лишь избавилась от наиболее плотной части своего тела. То, что осталось, магнитно удерживается Землей, но где именно — узнать почти что невозможно. Коридор между физическим и астральным миром фактически бесконечен.
— Сколько времени она там пробудет? Он медлил с ответом.
— Альберт?
Он тяжело вздохнул.
— Пока не наступит время ее естественной смерти.
— Ты хочешь сказать… — Я потрясенно смотрел на него, не смея поверить. Я едва не задохнулся от горя. — Двадцать четыре года?
Он не ответил. В этом не было необходимости; к этому моменту я уже сам знал ответ. Почти четверть века в «низшей сфере» — месте, о котором я не смел раньше даже помыслить, потому что оно будило во мне такие мрачные предчувствия.
Внезапный проблеск надежды. Я за него ухватился.
— А ее эфирное тело не умрет, как мое?
— Только через двадцать четыре года, — сказал он. — Оно будет существовать, до тех пор пока она остается в эфирном мире.
— Это несправедливо, — сказал я. — Наказать человека, который сошел с ума.
— Крис, это не наказание, — мягко возразил он. — Это закон.
— Но она, должно быть, потеряла рассудок от горя, — настаивал я.
Он покачал головой.
— Будь это так, она бы не оказалась там, где она сейчас. Все очень просто. Никто ее туда не отправлял. То, что она там, — доказательство того, что она приняла решение сознательно.
— Не могу в это поверить. Я встал и отошел от него.
Альберт поднялся и последовал за мной. Когда я остановился, чтобы прислониться к дереву, он встал рядом.
— Там, где она сейчас, все может быть не так уж ужасно, — пытался он меня ободрить. — Она всегда старалась вести достойную жизнь, была хорошей женой и матерью, славным человеком. Ее положение, безусловно, не таково, как у тех, кто вел подлую жизнь. Все дело в том, что она потеряла веру и должна оставаться там, где пребывает сейчас, пока не придет ее время.
— Нет, — решительно произнес я.
Он не ответил. Почувствовав его замешательство, я взглянул на него.
Так он понял, что у меня на уме, и впервые за все время, пока мы были вместе, я заметил на его лице выражение смятения.
— Крис, это невозможно… — вымолвил он.
— Почему?
— Ну… прежде всего, я не верю, что это выполнимо, — сказал он. — Никогда не видел, чтобы это делалось, и не слышал, чтобы хоть один человек предпринял попытку.
Я похолодел от ужаса.
— Никогда?
— Не на этом уровне, — ответил он.
Я беспомощно взглянул на него. Но вскоре ко мне вновь вернулась решимость.
— Тогда я буду первым, — заявил я.
— Крис… — Альберт смотрел на меня с искренней тревогой. — Неужели не понимаешь? Она там с благой целью. Если будешь ей помогать, то исказишь цель, ты…
— Я должен, Альберт, — с отчаянием произнес я. — Разве не понимаешь? Просто не могу ее там оставить на двадцать четыре года. Я должен ей помочь.
— Крис…
— Я должен ей помочь, — повторил я настойчиво. — Неужели кто-то попытается меня остановить?
Он проигнорировал мой вопрос.
— Крис, даже если ты ее найдешь, что, скорее всего, невозможно, она посмотрит на тебя и не узнает. Услышит твой голос и не вспомнит его. Твое присутствие будет для нее непостижимым. Она не только откажется принять твою помощь, но не станет даже слушать тебя.
Я спросил снова:
— Неужели кто-то попытается меня остановить?
— Дело не в этом, Крис. Ты не имеешь представления об опасностях в…
— Мне на-пле-вать! — прервал его я. — Я хочу ей помочь!
— Крис, ты ничего не сможешь сделать.
Я изо всех сил пытался держать себя в руках.
— Альберт, неужели нет ни малейшей возможности, поговорив с ней, что-то изменить? Что, если она сможет, хотя бы в малейшей степени, достичь понимания, и это сделает ее положение чуть более сносным?
Прежде чем ответить, он долго смотрел на меня в молчании, казавшемся бесконечным.
— Хотел бы я сказать «да», — молвил он, — но не могу.
Я почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. Но я решительно выпрямился.
— И все же я должен попытаться, — сказал я. — И я попытаюсь, Альберт. Меня не волнует, насколько это опасно.
— Крис, прошу тебя, не говори столь бездумно об этих опасностях, — попросил Альберт.
Прежде я не замечал в его тоне ни малейшего намека на осуждение. Теперь заметил.
Мы стояли в молчании, глядя друг на друга. Наконец я вновь заговорил.
— Ты поможешь мне ее разыскать, Альберт? — спросил я. Он начал было говорить, но я его перебил. — Ты мне поможешь, Альберт? Пожалуйста!
Снова молчание. Наконец он ответил:
— Попытаюсь. Не верю, что это возможно, но… — Он поднял руку, призывая меня к молчанию. — Попытаюсь, Крис.
В мое существование вернулось время с его бесчисленными мучениями.
Я беспокойно расхаживал около одного из городских зданий в ожидании Альберта, который пытался установить с Энн мысленную связь. Не однажды он предупреждал меня, что я, возможно, буду разочарован. Ему ни разу не доводилось быть свидетелем успешной связи с кем-либо из обитателей низших сфер. Туда могли переноситься определенные люди, Альберт в их числе. Однако они не умели заранее локализовать отдельных индивидуумов, поскольку все находящиеся в низших сферах были отгорожены от связи специальной изоляцией.
