Пока он приходил в себя, дверь открылась, и в коридор вывалился Паша собственной персоной. В руке он сжимал жестяную мыльницу, а на плече его висело полотенце. Паша совершал утренний туалет.
— Доброе утро, Игорь Иванович, — невозмутимо поздоровался он. — Как спалось?
— Что… Кто… — Хозяин совершенно растерялся. — Что за самоуправство, боцман? Кто вам позволил повесить на дверь ЭТО?!
Паша пожал плечами и направился к трапу.
— По правде говоря, я лишь конспектировал факт, — бросил он через плечо. — Это, как его… Завтрак не пропустите.
— Ну, нет! — вскипел Игорь. Бросившись за Пашей, он ухватил его за плечо и развернул лицом к себе. — Вы — самозванец!
Паша брезгливо стряхнул капитанскую ладонь.
— Ну, если уж на то пошло, — заявил он, — то вас капитаном тоже никто не выбирал.
— Меня?! — опешил Предводитель. — Ах ты… Да я тебя…
Размахнувшись, Игорь влепил Паше затрещину, после чего оба капитана, сцепившись, покатились по палубе.
Сидя в шезлонге и наблюдая эту сцену, я не знал, что предпринять. Конечно, первым моим побуждением было разнять дерущихся, но, сравнив весовые категории, я решил, что меня растерзают прежде, чем я успею это сделать. Убегать было тоже как-то неудобно, и я остался сидеть, пока на шум не прибежали остальные члены команды. Противников растащили в стороны. Оба размахивали кулаками и рвались в бой. Физиономии Игоря и Пашки украшали свежие синяки.
— Пустите меня! — кричал Игорь. — Я сейчас прибью этого самозванца!
— Сам самозванец! Диктатор! Сатрап!
— А ну, убери свои руки — я победил!
— Сам дурак. Димка! — Паша обернулся ко мне. — Ты же видел, что победа была за мной. Я победил, мне и быть капитаном.
— Врешь! — Игорь аж подпрыгнул. — Врешь! Дима! Я знаю, что ты прекрасно видел, что победил я — я повалил его на лопатки!
— ДИМА!!! — уже хором взревели все остальные. — Что здесь произошло?!
— Э-э… Гм… — растерянно пролепетал я. — Привет, друзья. А разве что-то случилось?
На палубе воцарилось молчание.
— Ничего не понимаю, — медленно произнес Олег. — Ты что, ничего-таки не слышал?
— Ну, был, помнится, какой-то шум. Вообще-то я книжку читал, — я вытащил из кармана потрепанный томик фантастики и помахал им в воздухе для убедительности. — Вот…
— Уж не хочешь ли ты сказать, что вообще ничего не заметил?!
— Ну, это очень интересная книга…
Витя вежливо откашлялся.
— Тогда, может быть, вы сами объясните, что задумали? — он обернулся к Игорю и Пашке.
— Ничего я не задумал! — возмутился Паша. — Все правильно. Вы все знаете, что Игорь не справляется со своими обязанностями — даже курс не может рассчитать. Ему давно пора на пенсию. Это… Нам нужен новый капитан. Думаю, никто не будет против, если я…
— Вранье! — взвыл Командор. — Это тебе пора на берег! Господи, какую змею я пригрел на своей груди! — Игорь приложил руки куда-то в район живота. — И это чучело было моим заместителем!
— Но… не драться же из-за этого… — сказал Коля.
— Правильно! — обрадовался Паша. — А я что говорю! Никто его не выбирал, значит, он самозванец!
— Но ведь и тебя никто не выбирал!
Пашка растерянно умолк, затем вдруг просиял:
— Значит, надо выбрать! Пусть будут выборы!
— Выборы! Выборы! — Игорь захлопал в ладоши. — Конечно, выборы! Я не сомневаюсь, друзья, что вы все проголосуете за меня. Вместе мы поставим самозванца на место!
Витя повернулся ко мне и покрутил пальцем у виска. Я лишь пожал плечами в ответ: «А что я мог сделать?» В конце концов, я давал им шанс замять все это дело без шума.
Прекратив взаимные оскорбления, соперники оживились и принялись обсуждать условия голосования.
— Значит, закрытое? — предлагал Игорь.
— Че? Закрытое? В смысле… А, понятно. Рафинандум, что ли?
— Референдум, болван, это подтверждение доверия кому-нибудь, а у нас выборы. На альтернативно-демократической основе. И должна быть предвыборная кампания.
— А Капитану Флинту тоже надо голосовать?
Началась предвыборная лихорадка. Оба кандидата забегали по палубе с охапками досок, гвоздей и кумача. Пашка, раскопав все свои фотографии, какие смог найти, расклеил по всему кораблю предвыборные афиши, приписав внизу:
Голосуйте
за независимого кандидата
на пост капитана корабля,
Дурманова
ОН НЕ ОБМАНЫВАЛ
И НЕ ОБМАНЕТ!
Командор, не желая отставать, развесил рядом плакатики с собственным изображением, призывая отдать свои голоса ему.
Поздно ночью оба они вооружились фломастерами и тайком друг от друга пробрались на палубу. Пашка дорисовал на хозяйских портретах рога и очки, а Игорь замазал все «НЕ» на Пашкиных объявлениях, вплоть до слова «независимого».
На следующий день Игорь устроил большой банкет с раздачей воздушных шариков с надписью «Гурея — в капитаны!» на каждом. Пашка же заперся в радиорубке, захватил магнитофон и целый день транслировал оттуда концерт Майкла Джексона, в паузах между песнями объявляя: «Эту программу предоставил Павел Дурманов, который уже много лет претендует на пост капитана „Гончей“! Все хотят быть похожим на него!»
На вечерней пресс-конференции Паша обвинил Командора в коррупции, взяточничестве и протекционизме, еле выговорив по бумажке все эти слова. Игорь же приписал Паше бездарность, завистливость и хроническое дуракаваляние, а напоследок сказал, что из Пашки получится такой же капитан, как из него, Игоря, балерина. Пашка заявил, что Игорь всегда охотно пляшет под чужую дудку, и заржал, восхищенный собственным остроумием. Игорь показал ему язык. Паша послал Игорю черную метку. Игорь приволок проектор и прокрутил кадры, запечатлевшие Пашу с бидоном на голове, после чего спросил, не этого ли урода мы собираемся выбрать капитаном. Паша в ответ принес Капитана Флинта, который тут же громогласно объявил, кто чей пророк, после чего враждующие стороны незамедлительно передрались.
Хозяин вывесил свою предвыборную программу, над которой усердно трудился целую ночь. В ней он превозносил здоровый образ жизни, полноценное и сбалансированное питание, увеличение пайков и смягчение взысканий, а также высокие должности для всех, кроме Паши.
Пашка же в своей программе обещал смягчение взысканий, увеличение пайков, сбалансированное и полноценное питание, здоровый образ жизни и высокие должности для всех, кроме Игоря.
Здесь оба зашли в тупик и попытались сократить документы в объеме, на что угробили еще одни сутки. Пашкина программа оказалась не в пример проще и утрамбовалась в три силлогических лозунга следующего содержания:
