— Ха! — воскликнул Олег. — Пашка и есть всегда больше всех хочет! Ставлю на Пашку.
— Эй, эй! — забеспокоился Витя, — мы так не договаривались! Я тоже хочу. Только вот думаю, сообразит ли Паша на мачту влезть?
— Может, и сообразит.
— Не, не сообразит…
— Сообразит, еще как сообразит!
— А, была не была!
В тумане зашуршали переходящие из рук в руки банкноты, после чего все уставились вниз, с нетерпением ожидая следующего верхолаза. Вскоре хлопнула дверь каюты, кто-то поплескался у рукомойника, побродил зачем-то по мостику, затем подошел к вантам и решительно полез наверх.
— Борода! — захихикал я. — У него борода! Это Коля. Что, друзья, продули десятку?
Коля подоспел в самый разгар спора — мы никак не могли вспомнить, на кого поставил Виктор. Он уверял, что как раз — на Колю.
— Как так не помнишь? — наскакивал на него Олежка. — Ты же сказал: «Была не была»! Сказал или нет?
— Ну, сказал, — упорствовал тот. — Но ведь я еще сказал, что не уверен…
Коля, наконец, добрался до верха и вытаращился на нас.
— Это вы… чего? — с опаской спросил он. — С утра пораньше, и на мачту?
— А ты? — резонно спросил Витя, — ты-то зачем влез?
— Ну… посмотреть, не оборвалось ли чего…
— Ха!
— Рассказывай!
— Знаем, чего уж…
— Ладно, давай залезай.
Вчетвером сидеть было веселее. Оказалось вдруг, что Коля знает уйму анекдотов про Петьку и Чапаева, компанию которым иногда составляли комиссар Фурманов, Анка-пулеметчица и — почему-то — Чингачгук Большой Змей. Отсмеявшись после очередной истории, мы услышали какой-то шорох, и вскоре внизу сквозь туман тревожным огоньком замаячил томатный камзол Предводителя — Игорь, по-медвежьи обхватив мачту, медленно, но верно приближался к нам. Мы переглянулись.
— Хозяин лезет, — прокомментировал Коля. — И этот туда же!
А ты как думал! — заметил Витя. — Игорь, он ведь тоже не дурак, чтобы сгущенку отдавать.
Игорь осилил последние метры и теперь с некоторым изумлением рассматривал нас. В руках у него была большая корзинка для пикника.
— Хм… — с явным неодобрением произнес он. — А я думал, что вы все еще спите. А кто тогда там, на постелях, а?
Я поспешил отвести взгляд. Мне казалось, что один лишь я догадался перед уходом оставить на кровати свернутое валиком одеяло (старый пионерский трюк). О награде никто не рискнул заикнуться.
Игорь меж тем смягчился.
— Ну, раз так, — сказал он, устанавливая корзинку перед собою, — давайте завтракать. Я тут принес кое-чего…
Распаковав сухари, сгущенку и коньяк, мы уселись поудобнее и совсем было собрались приступить к трапезе, когда Игорь вдруг предостерегающе поднял руку.
— А ну, тише! — сказал он. — Что это?
В наступившей тишине раннего утра все отчетливо расслышали негромкий храп и разом посмотрели в сторону «вороньего гнезда», в которое никто из нас почему-то не догадался заглянуть. Кто ползком, кто на четвереньках, мы подобрались к большой деревянной бочке, в которой уютно угнездился Паша. У ног его лежала небольшая пушка, которую один бог знает, как он умудрился притащить с собой, а из-за пазухи торчала черная Флинтова голова. Галчонок тоже спал.
— Во как! — Командор почесал в затылке. — Он что же, всю ночь тут просидел?
Я пожал плечами. В последнее время Игорь и без того был удручен тем, что Паша зарыл свой талант в землю (он считал, что тот мог бы еще много чего написать), боцман же теперь работал за троих и к машинке почти не прикасался.
— Отойдем, — шепотом сказад Игорь. — Пускай спит, мы ему оставим баночку…
— Какой туман! — заметил Коля, когда мы вернулись к «столу». — Прямо как в Бермудском треугольнике. Помните, тогда?
С Бермуд разговор перешел на полтергейст, и я припомнил, как удачно Паша обманул повара на танкере. Кто-то помянул домового Барабашку и летающие тарелки. Витька рассмеялся и сказал, что когда подходит Пашкина очередь дежурить на камбузе, там все тарелки летающие, а если разозлить его как следует, то можно увидеть летающие чашки, ложки и даже летающий поднос. Затем Олега осенило, что поскольку Пашка опередил нас всех, спор выиграл не я, а он, Олег, после чего потребовал вернуть и деньги и выигрыш. Витя тут же заявил, что он с самого начала ставил на Пашу, хотя еще десять минут назад утверждал обратное. Олег от неожиданности лишился дара речи, затем принялся что-то доказывать ему.
Завтрак был испорчен.
— А ну вас всех! — рассердился Игорь. — Даже поесть спокойно не дадут! Тарелки бермудские! Барабашки треугольные! Тьфу!
Вдруг со стороны «вороньего гнезда» раздался радостный Пашкин крик.
— Земля! — вопил он. — Земля! Ура!
Прежде чем мы разглядели узкую полоску земли на горизонте, Пашка, который даже не подозревал о нашем присутствии, схватил тлеющий фитиль и поднес его к пушке. Оглушительно бабахнул выстрел, почти сразу же раздался жуткий треск, мачта зашаталась, и я почувствовал, что мы падаем.
— Держись! — вскричал Олег и вцепился в веревки такелажа.
Мачта стремительно повалилась набок, запуталась в вантах и резко замерла, стряхнувши нас, как с ветки стряхивает ветром капельки воды. Кто-то упал в воду, кто-то — на палубу. Олег удержался-таки на мачте.
Пока мы приходили в себя, вылавливали из воды Колю и выпутывали из веревок Командора, подул легкий ветерок, окончательно разогнавший туман, и теперь уже с палубы ясно виднелся берег.
Из-под складок упавшего паруса показалась Пашкина голова.
— О! — обрадовался он, — вы уже тут! Капитан, докладываю: на горизонте земля! Как насчет обещанной сгущенки?
Игорь, подхватив бинокль, опрометью бросился на нос корабля, откуда вернулся радостный и сияющий.
— Ура! — вскричал он. — Наконец-то! Это Мадагаскар. Вперед, друзья, время не ждет. Скоро наедимся. Поднять паруса!
Нахлобучив поплотнее треуголку, Игорь стал за штурвал, и «Гончая» двинулась к берегу, волоча на буксире рухнувшую грот-мачту.
Глава 18
Которая содержит краткие сведения из истории Мадагаскара, а также рассказ о развед-рейде и о нашем новом приюте.
Тропический лес тянулся вдоль побережья бесконечной зеленой полосой. Игорь напряженно всматривался в эти плотные заросли в надежде увидеть подходящее место для якорной стоянки.
— Джунгли чертовы! — рявкнул он наконец. — Ни одного просвета! Я-то считал, что Мадагаскар — это саванна!
— Саванна тут тоже есть, — поспешил успокоить его Олег, — но только покрывает она западное побережье Мадагаскара, а мы, как ты догадываешься, у восточного.
