— Что делать! Бежать, конечно! Давайте носилки.
Мы торопливо упаковали пожитки, уложили на носилки так и не пришедшего в себя Командора и приготовились выступить в путь, к запрятанной в укромном месте бригантине. Игорь пошевелился и невнятно произнес: «Я требую продолжения банкета!»
— Вот видите! — укоризненно сказал нам Паша. — До чего человека довели! Скорей уходим, пока он не очнулся.
Завал в частоколе разобрали, но не успели мы сделать и сотни шагов, как что-то щелкнуло, и в лицо нам ударил ослепительно-яркий луч прожектора.
— Атас!!! — вскричал Пашка, выпуская из рук носилки. — Фараоны!
Командор с тяжелым шлепком вывалился на землю.
— Все назад!
Но было поздно — путь обратно к форту был отрезан. Через секунду нас атаковали два десятка полисменов, вооруженных резиновыми дубинками и круглыми прозрачными щитами.
— Сдавайтесь! — прогремел усиленный мегафоном голос Де Билла. — Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Я предлагаю вам…
— Агр-р!!! — взревел Пашка, выхватил из-за пояса зазубренную саперную лопатку и бросился в самую гущу врагов, прикрываясь медным тазом. — Братва, не дрейфь, прорвемся!
Полицейские рванулись было взять его в кольцо, но отлетели в стороны как кегли. Лопата звучно шлепала по мягким местам. Трещал пластик щитов. Несколько дубинок обрушились на таз, не причинив Пашке особого вреда, и прежде чем полицейские успели опомниться, я схватил свою дубинку и бросился вслед за боцманом в образовавшуюся брешь. Со всех сторон наседали полисмены, мелькали дубинки. Удары сыпались градом. Какой-то псих додумался взорвать в самой гуще драки гранату со слезоточивым газом — теперь все кашляли и чихали. Споткнувшись о распростертого на земле Командора, упал и в тот же миг был повязан Витька. Луч прожектора метался в гуще боя. Один мой глаз заплыл, но вторым я видел, как Коля, засучив рукава тулупа, еще с минуту отбивался кулаками. Дольше всех продержался Олежка, но в конце концов повалили и его, не помогло никакое карате. Отпихнув последнего стоящего на пути противника, я рванулся бежать что было сил и остановился, лишь когда спасительный занавес тропических растений сомкнулся за моей спиной.
Было поздно что-либо предпринимать. Помочь друзьям было невозможно. Не помню, долго ли я так лежал, дыша как загнанная лошадь. Очнулся я от мягкого касанья чьих-то пальцев в темноте, и чуть не закричал, но чья-то сильная рука поспешно зажала мне рот.
— Тише, идиот! Это я.
— Пашка! — выдохнул я.
— Я, я… — почти по-немецки отозвался тот.
— Ребята… как? — спросил я с тайною надеждой, что хоть кто-то еще убежал.
— Всех повязали, — был ответ.
Глава 22
Где Виктор описывает коллекцию наших увечий и пленников старого замка. Нам предъявляют обвинение. Послание от друзей.
Распухший Колин нос украшали две полоски пластыря, классически наклеенные крест-накрест. Точно такие же две полоски красовались на лбу у Олега, только напоминали они не крест, а, скорее, неровный латинский икс. Я же мог похвастаться одной лишь полоской пластыря, прикрывающей длинную царапину на щеке, и роскошным синяком под левым глазом. Что же касается Командора, то его голова совершенно преобразилась под ворохом бинтов, ваты и марлевых салфеток — так силен был нанесенный Пашкой удар. Таз, помнится, даже слегка прогнулся. Игорь раздраженно мерил шагами тесную обшарпанную камеру, изредка останавливаясь, чтобы простукать стены или выругаться. Как ни странно, но безумие Капитана (если, конечно, это было безумие, а не пустая блажь) улетучилось так же внезапно, как и возникло, — возможно, удар его вызвал, удар же его и излечил, а впрочем, я не силен в медицине. Что же касается самого Предводителя, то он, похоже, не находил в этом ничего удивительного.
— Ужас, — в который раз за день повторил Командор и поморщился от боли. — Надо же, как глупо попались! Проклятие!
Фургончик после полутора часов тряски и кружения по улочкам доставил нас к какому-то не то замку, не то караван-сараю, где помещалась местная тюрьма. Где мы теперь находились — понять было невозможно: дорогу мы не запомнили, а беглый взгляд, брошенный по пути из фургона в камеру, позволил заметить лишь узкую пыльную улочку с глинобитными хижинами и чахлые пальмы возле крепостной стены. Гадкая картина, как ни посмотри. Если бы не шум прибоя, доносившийся откуда-то снизу, было бы совсем тоскливо. Похоже было, что замок помещался на обрыве возле моря. Сооружению этому было, наверное, века три, а может, и четыре. После оказания первой помощи и краткого допроса нас препроводили в камеру и заперли. В окно был виден только квадратный внутренний двор, мощенный старым, выщербленным камнем.
— Бред какой-то, — Игорь остановился и поморщился от боли. — У кого-нибудь есть идеи, как отсюда выбраться?
Идей не было. Подавленные случившимся, мы лежали на жестких дощатых койках и молчали. Матрасы были слишком тонкие, чтобы быть удобными. Вскоре нам принесли обед — какой-то суп, кашу и большую миску фруктов. Настроение наше слегка улучшилось, но только слегка. А еще через некоторое время нас навестил адвокат. Звали его — Гарри Перри Милленкемп.
— Право, не знаю, что мне с вами делать, — сказал он, садясь на край кровати и извлекая из кармана портсигар. — Курите? Нет? Ну тогда — к делу. Так вот. Непонятно, кто вы такие, это раз. Непонятно, как вы сюда попали, это два. Правда, жемчуг ваш оказался настоящим и весьма высокого качества; он не только покрыл стоимость взятого товара, но и ущерб от снегопада. Кстати, о снегопаде. Де Билл утверждает, что это ваших рук дело.
— У вас что, жар? — буркнул Игорь и поморщился от боли. — По-вашему, я способен вызвать снег?
— Нет, не вы, но… гм. Дело осложняется, — адвокат потер подбородок и что-то пометил в своей записной книжке. — Значит, сам факт искусственного происхождения снежных осадков оказывается под вопросом, однако это не снимает с вас обвинения в разбое. Что вы на это скажете?
— Я должен подумать, — сказал Игорь и поморщился от боли.
— Резонно, — кивнул адвокат. — А пока советую молчать. До завтра. Кстати, вы не хотите нам назвать свое настоящее имя, мистер Гурей?
— Не имею ни малейшего желания.
Дверь за адвокатом захлопнулась. Некоторое время в душном вечернем воздухе висела напряженная тишина.
— Не нравится мне этот Мильёнкент, — хмуро сказал Игорь. — Была нужда ему нас защищать! Хороший адвокат ого-го каких денег стоит! А этот… Тьфу… Дать бы знать Пашке с Димкой, чтобы заплатили.
— Бежать надо, — сказал Витя.
— Как? — саркастически пожал плечами Олежка. Мы переглянулись и вздохнули, соглашаясь. Тюрьма, хоть и казалась старой и ветхой, была еще крепкой.
— Корабль жалко, — высказался Коля. — Даже если сбежим, куда потом идти? Уф, ну и жарища…
— Духота, — подтвердил Виктор. — Дома так не бывает. Там такого солнца нет…
