— Пашка! Не трогай вентиль!!! Паш…
— В чем дело? — недовольно начал было Командор, и замер где стоял с раскрытым ртом. — А… А-а…
Из корабельных недр донесся нарастающий гул. Палуба под ногами заходила ходуном. На миг в круглом отверстии люка показалась почти такая же круглая изумленная Пашкина физия.
— Там это!!! — прокричал он, надрываясь. — Я крантик отвернул, а она… Оно…
Дальнейшие события напоминали старт «Шаттла» с мыса Канаверал. Из трубных жерл плеснуло пламя, затем вдруг с ревом повалил пар. Корабль выгнулся дугой, оба палубных перекрытия лопнули и разлетелись в щепки с адским грохотом, и что-то огромное, серое и бесформенное со свистом устремилось в небеса на струях пара. Описав огромную дугу, неопознанный летающий объект грохнулся в воду посередине бухты и камнем пошел на дно.
Это был котел.
Вода залива в месте погружения бурлила и клокотала. Доносились приглушенные взрывы, на поверхность вырывались облака пара. По счастливой случайности никто из нас не устоял на палубе во время взрыва — всех швырнуло в воду и почти никто не обжегся. Ни до этого случая, ни после я не видел ничего подобного даже в кино. «Граф Монте-Кристо» уходил на дно, зверски разгромленный, но не побежденный. Море вокруг было усеяно обломками. Всплывала вареная рыба. Неподалеку медленно качалось на высокой волне оторванное начисто гребное колесо. Пароход погружался без крена, ровно и торжественно — взрыв котла просто вышиб днище, как вышибают крышку у бочки. Полицейский катер замер у берега залива в ошеломлении и растерянности.
Наконец первое оцепенение прошло, и я понял, что держусь за какой-то большой плоский предмет с дурацкой буквой «М» на голубой стеклянистой табличке, а рядом, фыркая и ругаясь, барахтается Пашка.
— Все! — констатировал он, взбираясь на плавучий предмет. Кранты «Графу»!
В руках он держал две совковые лопаты, вероятно, прихваченные в кочегарке. Под глазом его красовался изрядных размеров фингал, очень похожий формою на вентиль, но бодрости духа Пашка, как всегда, не утратил, и, прежде чем останки «Графа Монте-Кристо» скрылись под водой, мы с ним уже отправились на поиски остальных членов нашего экипажа.
Глава 20
Среди обломков. За закрытой дверью. «Кто там?» Мы достигаем суши. Сувенирная «Гончая». Командор учиняет скандал. Безработные.
Я еще не успел прийти в себя после захвата «Графа Монте-Кристо», а Пашка уже учинил что-то новое. Как вскоре выяснилось, плотом нам послужила вырванная вместе с косяком большая дверь от мужского туалета. Лопаты приспособили вместо весел. Вскоре обнаружились Витька и Командор, и мы направились дальше — туда, где виднелись головы Коли и Олега — друзья держались на воде вместе и махали руками, призывая на помощь. Наконец подобрали всех. Дым и туман помаленьку рассеялись, и стал виден большой порт. Олег и Коля забрались к нам, мы равномернее разместились на двери и огляделись. Ближе к устью реки белел силуэт полицейского катера, экипаж которого до сих пор ничего не предпринял.
— Смотрите! — воскликнул вдруг Коля, указывая в сторону набережной. — Вон там, у маяка!
— Что? — не поняли мы.
— Да корабль же! «Гончая»!
Теперь и мы разглядели стройные очертания ошвартованной у причала бригантины. Корпус судна перекрасили, такелаж заменили на новый, паруса были убраны и зачехлены, но все равно это была наша «Гончая», вне всякого сомнения, поставленная на вечную стоянку.
— Туда! — засуетился Игорь. — Скорее! Дай мне, — он вырвал из Пашкиных рук лопату и принялся грести. Олег беспокойно заоглядывался.
— Ребята, — окликнул он. — Полиция!
На миг мы растерялись — давешний катерок уже вертелся у места кораблекрушения, и спрятаться было негде. Игорь первым пришел в себя.
— В воду, быстро! — скомандовал он и первым плюхнулся за борт. — Ныряйте под дверь!
Внизу было достаточно воздуха, чтобы продержаться некоторое время. Слышалось пыхтение Предводителя — изредка приоткрывая дверь, он потихоньку выгребал к маяку. Послышался рокот мотора — катер подошел поближе и, толкнув дверь, остановился. Кто-то потянул за ручку, и дверь стала открываться.
— Занято! — крикнул Паша, всей тяжестью повиснув на ней.
— I'm sorry… — пробормотали снаружи, отпуская. Игорь показал Паше кулак, поспешно заглотнул порцию воздуха и скрылся под водой. Мы не замедлили последовать его примеру. Погрузившись метров на пять, я взглянул вверх, на светлый прямоугольник в черной рамке — дверь таки открыли, сообразив, что дело здесь нечисто. Проплыв под днищем катера, я вынырнул с другого борта и прислушался.
— Черт побери! — горячился кто-то. — Готов поклясться, что мне ответили!
— Не мели чепухи, Джерри, — отозвался другой голос. — Видишь же — пусто. Таких обломков тут сотни, разве мог кто-нибудь уцелеть? Давай, двигаем дальше.
— Да говорю же я вам, здесь кто-то был!
— Ну конечно, когда-то был.
Послышались шаги, и на голову мне высыпалось целое ведро картофельных очистков. Не дожидаясь окончания разговора, я поспешил нырнуть. Катер уплыл. Вновь собравшись вместе, мы ухватились за дверь и осторожно двинулись вперед. Плыть было тяжело, и лишь через полтора часа мы достигли берега. Измученные, ободранные и обгоревшие, мы разложили одежду сушиться на солнышке, а сами растянулись на сыром песке.
Вечерело.
— Хватит загорать, — распорядился Игорь, устраиваясь на ночлег под кустом. — Ночи здесь теплые, как-нибудь дотерпим до утра, а там — видно будет. Всем спать.
И первым подав пример, он повернулся на бок и захрапел.
Утром следующего дня, едва забрезжил рассвет, мы привели себя в порядок и двинулись по направлению к порту. Поначалу мы опасались, что нас могут заподозрить или опознать, но затем успокоились — вокруг было столько рабочих в спецодежде, всяких докеров, грузчиков, мотористов, что нас практически невозможно было различить в этой толпе. Мы миновали несколько причалов, дюжину складов и вскоре вышли в более цивилизованную часть порта, туда, где швартуются пассажирские суда и круизные лайнеры и все отведено для отдыха и приятного времяпрепровождения. Мы шли быстро, и через несколько минут показались верхушки мачт нашего парусника. Поворот, еще один, и вскоре мы остановились прямо перед сходнями.
— Вот она, моя «Гоночная»! — удовлетворенно произнес Предводитель.
Мы стояли молча.
Бригантина заметно изменилась. Борта сверкали свежей краской, сломанные мачты были любовно восстановлены, а недостающие пушки заменили очень похожими муляжами. Была заново отстроена вся корма, разрушенная Игорем во время двухнедельной войны за обладание канатным ящиком. У трапа стоял рослый билетер в роскошной униформе, а чуть поодаль разместился крытый киоск, торгующий всевозможными сувенирами — маленькими модельками нашей бригантины, стеклянными шарами с бригантиной и снежинками внутри, игрушечными штурвалами с часами и зажигалками, пепельницами, вымпелами и эстампами, украшенными изображением «Гончей» и медальным профилем Хозяина.
