— Спасибо, огромное спасибо!
Утром следующего дня Боб Иванович решил сразу же поехать по адресу и уже на месте попытаться найти того таинственного человека, которому Ганьский передал тайны лечения Велика. Что следует искать именно в той клинике, сомнений у Шнейдермана не возникло.
* * *
В течение нескольких последних лет Макрицын все чаще и чаще попадал в компанию Семена Моисеевича, и надо заметить, вел себя пресловутый обладатель трех паспортов весьма нагло и недружелюбно. Конечно, даже в таком большом городе, каким является Москва, знакомые люди, бывает, встречаются случайно на улице. Но Семен Моисеевич каждый раз странным образом появлялся в квартире Еврухерия или на его выступлениях, причем всегда был одет не по сезону и вычурно.
Самое же удивительное и необъяснимое заключалось в том, что Макрицын совершенно ничего не помнил о странном гражданине.
И только при каждой новой встрече с Семеном Моисеевичем Еврухерий вспоминал события встреч предыдущих. В отсутствие «полуфранцуза-полуеврея» о его существовании Макрицын ничего не знал. На вопросы, которые ясновидящий задавал, навязчивый гражданин отвечал в манере самой что ни на есть возмутительной.
Вопрос. Почему вы в пальто, когда на улице лето?
Ответ. Оно демисезонное.
Вопрос. Как вы попали в мою квартиру?
Ответ. В ДЭЗе ключи выдали.
Вопрос. Что вы тут делаете?
Ответ. Ничего не делаю, отдыхаю. Где прикажете нам, иногородним французам, отдыхать в Москве?
Как-то глубокой ночью Еврухерий позвонил дежурному по ДЭЗу, где ему ответили не в самой вежливой форме. Суть ответа сводилась к тому, что никому ключи от его квартиры дать не могли по причине их отсутствия.
Появлялся господин внезапно, вне всяких графиков и расписаний, то есть никакой последовательности или закономерности в его визитах-встречах не прослеживалось. Они случались в других объемных и временных измерениях, где часы компактно спрессовывались в секунды, где не связанные между собой сюжеты из прошлого и будущего возникали и сливались воедино на многомерном экране настоящего, где одновременно звучащие на разные темы голоса никогда не переходили в гвалт, где разум не мог раскладывать по местам увиденное, а память — выносить воспоминания.
На просьбы покинуть жилище незваный гость каждый раз слащавым голосом замечал, что будь он воспитан в среде не очень культурной, в каком-нибудь племени из болот, к примеру, то в ответ на столь недружественное предложение непременно показал бы Макрицыну фигу. Дважды Еврухерий вызывал милицию, но оба раза к приезду наряда Семен Моисеевич бесследно исчезал, хотя дверь была заперта и ключ лежал у хозяина квартиры в кармане брюк.
* * *
Макрицына потрясла кончина Ганьского. Несмотря на то что с момента конфликта прошло много времени и ничто не говорило в пользу восстановления отношений, где-то в глубине души ясновидящий на это надеялся. Периодически Еврухерий ругал себя за излишнюю жесткость, которую проявил в последнем разговоре с ученым, но сам же себя успокаивал: правда-то на его стороне. А Аполлона ему по-настоящему не хватало: не с кем было поспорить на волновавшие темы.
«Если умер сегодня, то хоронить послезавтра будут», — резонно предположил Макрицын.
Утром следующего дня настроение у него было противное, завтракать не хотелось. С трудом заставив себя умыться, Еврухерий надел на босу ногу неизменные кеды и отправился в бюро похоронных услуг с обнадеживающим названием «Такси в рай», которое уютно расположилось в левом крыле полуподвала районной поликлиники (правое крыло арендовали «Общество здорового образа жизни» и «Клуб долгожителей»).
— Человек умер, — заявил Макрицын охраннику у входа, — хочу венок заказать.
Мгновенно рядом появилась пупсового вида девушка и увлекла посетителя в кабинет.
— Мы оказываем весь комплекс похоронных услуг, — начала она тараторить, — и делаем это качественнее, быстрее и дешевле конкурентов. Воспользовавшись нашими услугами один раз, вы не сможете не стать нашим постоянным клиентом!
— Накаркаете! — недовольно заметил Еврухерий.
— У вас кто-то из родственников умер? — пропустив мимо ушей его слова, спросила сотрудница похоронного бюро.
— Нет.
Ответ Макрицына вызвал нескрываемое разочарование на лице девушки.
— А венок кому желаете заказать?
— Друг у меня умер, — ответил ясновидящий.
— Давно?
— Вчера. Вечером вчера.
— Дайте адрес, и мы венок доставим на квартиру.
— Я сам зайду. Живу тут недалеко, — объяснил Макрицын.
— Без предоставления адреса покойника заказы на венки не принимаем, — сказала как отрезала собеседница.
Еврухерий удивился:
— Как так? Я, может, хочу на похороны с венком прийти.
— Пожалуйста, назовите адрес и можете забрать заказ сегодня вечером.
— Одну секундочку, — неожиданно попросил посетитель и закрыл глаза.
Его мысленному взору предстали улицы, близлежащие к дому Ганьского, и лестничная площадка перед его квартирой. По асфальту к этому самому дому со всех концов Москвы бегут агенты похоронных контор, а с дюжину самых резвых уже стоят у открытой двери, наперебой предлагая Марине свои услуги. Причем каждый убеждает, что выбор другого агентства будет непоправимой ошибкой и причиной глубоких разочарований. «Но почему Марина одета в красное платье?» — призадумался Еврухерий.
— Вам плохо? — услышал он и открыл глаза.
— Кому хорошо, когда друг умирает? — вопросом на вопрос ответил ясновидящий. — Адрес вспоминал. Вспомнил, но без индекса.
— Давайте без индекса. Индекс мы найдем сами.
— Пишите, — согласился заказчик и назвал новый адрес Шнейдермана.
Девушка набрала номер телефона и стала пояснять кому-то:
— Вчера вечером… не знаю… только что… у меня сидит… где-то в районе Сущевки…
Положив трубку, она с профессионально поставленной печальной улыбкой обратилась к Макрицыну:
— Я сейчас образцы венков принесу, а вы подумайте, какую надпись на ленте сделать.
Про надпись ему думать не надо было: Еврухерий еще с вечера определился, какими словами проводить Аполлона в последний путь. Выбор его пал на красно-зеленый венок стандартной формы.
— Что напишем? — спросила девушка.
Заказчик полез в карман, вынул небольшой листок и положил на стол.
«Прощаю тебя, Аполлон. Спи спокойно. Твой друг Еврухерий Николаевич Макрицын».
Служащая прочитала текст, слегка удивилась, но возражать не стала. Объявила цену в шестьсот шестьдесят шесть рублей, чем не порадовала клиента. Макрицын молча отдал деньги, но попросил квитанцию.
