Следующие две дамы имели по одному мальчику и девочке. И снова ясновидящий не ошибся с возрастом детей. Мужчине и двум женщинам он безошибочно определил по два мальчика и даже посоветовал одной мамаше не забыть, что завтра день рождения у младшего, чем спровоцировал зал на очередное выражение восторга. Дойдя до последнего мужчины, Еврухерий чуть призадумался, после чего уверенно произнес:
— Николай Павлович, я ведь просил, чтобы вышли лишь те, у кого родные дети! А вы зачем здесь?
И без того лошадино-продолговатое, но безобидно-интеллигентное лицо Николая Павловича вытянулось еще больше, и негустая прядь волос, от уха через всю голову зачесанная на противоположную сторону, не смогла скрыть капли пота, проступившие на веснушчатой лысине.
— Позвольте… — нерешительно заговорил он. — Моя супруга в браке со мной родила двух чудесных девочек…
— И одна, — перебил Макрицын, — старшая, очень похожа на заведующего Отделом древних рукописей, манускриптов и инкунабул, а другая, младшая, на хозяина салона красоты, что во 2-м Вернисажном переулке. Странно, как вы не обратили на это внимания? Вы ведь с одним работаете, а у другого стриглись, пока не облысели. «В браке со мной» не значит «от меня».
— Вздор! Что вы себе позволяете?! — возмутился старший научный сотрудник Литературного института, нервно перебирая похожими на женские тонкими белыми пальцами с тщательно ухоженными ногтями.
— Странный вы человек, — дружелюбно произнес Еврухерий, фамильярно похлопав Николая Павловича по плечу. — Вам что доктор Канцельсон сказал, когда в Третьей урологии с простатитом лежали?
Литератор задумался, видимо пытаясь вспомнить, но ясновидящий пришел ему на помощь:
— Он сказал: «Уважаемый, никогда не рассказывайте обнаженной женщине «Слово о полку Игореве», ибо повлечет ее к полку Игореву». Что такое «полк Игорев», я не знаю, но слова доктора Канцельсона слышу четко.
— Бред! Вздор! — повторял литератор, обхватив руками голову.
К его чести надо сказать, что мужчина, находясь в непростом эмоционально-душевном состоянии, догадался удалиться со сцены, а затем и из зала.
На опустевшее место сразу же побежали несколько человек, что отвлекло зрителей на несколько секунд. Этого времени Макрицыну хватило, чтобы поблагодарить смелую девятку и отпустить. Теперь он снова стоял на сцене один, готовый к следующему номеру. Его помощник зажег и установил две короткие свечи на столике в левом углу.
— Я приглашаю двух человек, которые считают, что имеют самые редкие в Москве фамилии, и они выберут из присутствующих представителей самой распространенной московской фамилии, — объявил Еврухерий.
Когда несколько обладателей самых редких фамилий поднялись по ступенькам, Макрицын выбрал из них двоих. Они получили по свече и напутствие:
— Спуститесь в зал и ходите, пока не погаснут свечи. Остановитесь на том месте. Единственное правило: нельзя подходить к родственникам и знакомым.
Вопросов не последовало, и пара двинулась в путь. Они петляли по рядам и в проходах, в разных направлениях, беспорядочно и меняя скорость. Когда погас огонь второй свечи, Макрицын обратился к участникам:
— Пусть ближайший к вам зритель назовет свою фамилию.
— Саркисян, — по очереди произнесли два человека в разных частях зала.
В этот момент Восторгайло отвлек внимание Вараниева от происходящего в зале действа вопросом:
— Прошу прощения, я не ослышался? Мне показалось, что наш друг пригласил двух человек с наиболее редкими московскими фамилиями и объявил, что они выберут представителей самой распространенной фамилии среди москвичей.
— Вы не ослышались. К сожалению! — коротко ответил председатель.
Между тем Еврухерий продолжал шокировать публику. Сначала он сообщил некой женщине, что у ее дочери, Лизы, мужа которой, художника, зовут Василием, через пятнадцать минут начнутся схватки в Обособленной Градской больнице. Причем добавил, что это написано на люстре.
Около тысячи голов устремили взгляды вверх, но никто ничего не увидел. А с предпоследнего ряда вскочила упитанная дама в малиновом вельветовом платье и со словами: «О господи! Спасибо вам, огромное спасибо!» — резво устремилась к выходу. По залу прошел гул.
Макрицын обратился к публике с просьбой задавать вопросы. На каждый ответ он брал по полминуты и не удивлялся, что спрашивали только женщины, — эту особенность при выступлениях на публике он заметил очень давно.
— Скажите, будет ли жилье даваться бесплатно всем?
— Будет, если коммунисты придут к власти.
…Вараниев, Шнейдерман и Восторгайло пришли в восторг от ответа. Велик разглядывал блондинку, сидевшую через два места от него…
— Почему такие цены на жилье в Москве?
— Иногородние оптом скупают.
— Будут ли падать цены на квартиры в Москве?
— Будут.
— Когда?
— Через четыре года.
— Почему именно тогда?
— Потому что иногородним запретят в Москве жилье покупать.
Следующий голос вопроса не задал, а выступил с предложением:
— Господин ясновидящий, это диалог получается. Мы так не договаривались. Лимит — один вопрос.
Макрицын согласился.
— Земля столкнется с астероидом?
— Да, но нескоро.
— Все-таки от чего мамонты вымерли?
— Эпидемия якутской гонореи.
— А ученые других мнений придерживаются!
— Ученые придерживаются, а я вижу, — парировал Еврухерий.
— Поступит ли мой сын в институт, или его в армию заберут?
— В институт не поступит — не сдаст сочинение. В армию не пойдет — у него плоскостопие найдут.
— Муж говорит, что не изменяет мне. Врет?
— Нет, не врет. Просто никак не может найти любовницу с местом для встреч в дневное время за бесплатно.
— Почему моя жена подарок, что я подарил ей на день рождения, не носит?
— Потому, что не подошел. Кто вас заставлял размер в зеркале смотреть? Ей в талии надо девяносто шесть, а вы шестьдесят девять купили.
— Где моя соседка работает?
— Аделаида Ивановна — в гримерной цирка, Галина Васильевна — нотариус.
— Загадку Бермудского треугольника разгадают?
— Нет.
С самого последнего ряда поднялась женщина. Что это была именно особь женского пола, определялось по бусам — крупным пластмассовым шарам размером со сливу и цвета василькового. У нее напрочь отсутствовало то богатство женского тела, на которое среднестатистический мужчина с удовольствием кладет не только мечтательный взгляд, но и реальную руку, когда желания совпадают, аобстоятельства позволяют. Среднего роста, коренастая, с широкими плечами и массивной короткой шеей, дама смотрелась бы гораздо уместней в одеянии штангиста, а не в белом костюме. Она, несомненно, была из той категории людей, которые постоянно имеют кислое выражение лица. При взгляде на нее Еврухерий ощутил какое-то тревожное предчувствие, однако показал в ее сторону рукой, разрешая говорить.
