Нитка лопнула, и шары, как маленькие пушечные ядра, с глухим звуком попадали на пол. Некоторые раскрылись, из них посыпались золотые зубы, коронки и мосты.
Гул прошел по залу. Милиционеры, увидев содержимое бус, запрыгнули на сцену и увели даму из зала. Павел Иванович крикнул ей вслед: «Мерзавка! — И добавил: — Ты уволена». Хотя последние два слова были лишними.
— Надо же! Ну, сукин сын! — с восторгом произнес Вараниев, обращаясь к Шнейдерману. — Нам его терять никак нельзя: он — наша гарантия от внезапных неприятностей и наш прогноз на завтра.
Потрясенная увиденным, Марина сидела, застыв как изваяние. Ганьский задумался и не смотрел на сцену. Тем временем ведущий объявил антракт.
Во время перерыва Макрицину подали в комнату отдыха горячий чай. А через десять минут Еврухерий уже снова стоял на сцене. Его встречали аплодисментами и передали записку. Ее содержание заинтересовало ясновидящего: «Молодая (36 лет), красивая женщина ждет вас после выступления в своей уютной квартире. Бесплатно. В знак признания таланта. Улица Теплых Ветров, дом 4».
— Вы забыли написать еще «квартира 6», — обратился Макрицын в зал, отыскав взглядом автора на четвертом месте одиннадцатого ряда.
— Приготовьтесь… — почти шепотом интригующе произнес в микрофон конферансье. — Лицам с неустойчивой нервной системой и слабым кишечником советую удалиться…
Никто из присутствующих не ушел — на здоровье зрители не жаловались.
— Сейчас я проведу тот эксперимент, который обещал в начале сеанса, который никогда не показывал, — заговорил Макрицын. — А именно, дорогие зрители, продемонстрирую свою способность передавать другому человеку, ясновидением не владеющему, то, что открывается мне. Прошу подняться пятерых желающих — старше восемнадцати лет и не принимающих таблетки от головной боли.
Велик вскочил было с места, но Вараниев успел схватить его за пиджак и усадить обратно. Будущий Вождь с досады плюнул на пол и пообещал ни на какие мероприятия больше не ходить.
— Если считаешь, что я рожей не вышел, то нечего мне и по партийным посиделкам шляться, — заявил он Виктору Валентиновичу, вызвав смех Шнейдермана.
Тем временем Еврухерий отобрал пятерых из более чем двадцати человек, вышедших на сцену.
— Иван Иванович, как только почувствуете, что можете говорить, сразу начинайте, — напутствовал он старшего по возрасту мужчину.
Тот сначала оторопел от того, что ясновидящий безошибочно обратился к нему по имени и отчеству, но быстро пришел в себя. Макрицын часто использовал в своих выступлениях этот прием, который всегда давал ожидаемый эффект.
Еврухерий закрыл глаза и повернулся к залу спиной. Вэто время рабочие сцены принесли большой телевизор и установили прямо на полу.
Говорить Иван Иванович начал довольно скоро:
— Землетрясение силой в шесть баллов произошло на Маврикии. Разрушения серьезные, но жертв среди населения нет… Сообщения некоторых информационных агентств о том, что китайские ученые вывели сорт риса со стопроцентным противозачаточным эффектом, подтверждения не нашли…
Еврухерий поблагодарил мужчину и попросил говорить женщину.
— Возле берегов Австралии стая белых акул атаковала легкий катамаран, пассажирам удалось спастись, — сообщила та. — Власти Москвы заявили о желании восстановить дореволюционные маршруты трамваев… Цены на медь, основным экспортером которой является Чили, за последние три месяца подскочили на двадцать процентов…
— Спасибо, Наталья Евгеньевна. Вы тоже можете вернуться на место.
Трое оставшихся на сцене добровольцев дожидались своей очереди, а Макрицын попросил включить телевизор. На экране появилась заставка новостей, и через несколько секунд женщина-диктор почти слово в слово повторила сказанное со сцены Иваном Ивановичем и Натальей Евгеньевной.
«Браво!» — раздался возглас, который подхватил весь зал и скандировал больше минуты. Макрицын стоял счастливый. Это был явно его день.
Следующие два человека так же безошибочно выдали по юмореске, прозвучавшие на десять минут позже в передаче «Всеобщий смех». На сцене остался последний из добровольцев. Ясновидящий объявил, что он предскажет нечто из области запредельного: поведает о событии, которое случится в стране через несколько месяцев.
Никто в зале не догадывался, о чем пойдет речь. Никто, кроме руководства коммунистической партии. Потому что сегодня должен был начаться последний, главный рывок к власти. Именно сегодня голосом Еврухерия Макрицына, способность которого предсказывать будущее сомнений у народа не вызывала, было постановлено сообщить сенсацию. Еврухерий, в последние годы ставший известным всей стране и за ее пределами, как никто другой подходил на эту роль. Так решили в узком кругу Вараниев, Шнейдерман, Восторгайло и присутствовавший без права голоса Велик.
Ясновидящий подошел к микрофону:
— Сообщение будет состоять из двух частей.
Зал замер в напряжении. Тихо поскрипывали кресла, в единый звук слились шуршание одежды, единичные глубокие вздохи и шипение вентиляции. Еврухерий позвал к микрофону добровольца, а сам отошел в глубину сцены, повернулся к нему спиной и закрыл глаза.
— Товарищ Лемин жив! — заявил мужчина, имея при этом такое выражение лица, которое говорило, что он сам себе не верит.
Воцарилась тишина. Ее нарушил низкий сомневающийся голос:
— Адрес сообщите, пожалуйста. При всем доверии к вам, уважаемый господин Макрицын, не верю! Посмотреть хочется.
— Станиславский нашелся… — послышалось осуждение из зала.
Ясновидящий, не обратив внимания на реплику, продолжил шокировать народ устами добровольца:
— Когда состояние Велимира Ильича ухудшилось критически, группой врачей-большевиков было предложено не дожидаться, когда он умрет, а заморозить его и таким образом сохранить жизнь до тех времен, когда медицина научится бороться с недугами, которыми Ильич страдал. На Шпицбергене в условиях строжайшей секретности было сооружено хранилище, в которое и доставили тело. Ученые регулярно наведывались туда, чтобы проверить состояние Вождя. А в Мумияхран был помещен загримированный труп другого человека, который и по сей день там находится. И вот несколько лет назад Вождь был извлечен изо льда, оживлен и излечен. Более того, специальные процедуры позволили вернуть ему молодость, и сейчас он выглядит лет на восемнадцать-двадцать, не больше. Велимир Ильич готов к работе! Вскоре он возьмет на себя руководство партией! Скоро страна заживет по-новому!
Макрицын, обдумывая следующую фразу, взял паузу. Он устал — нервное напряжение достигло апогея. Еврухерий внезапно почувствовал, что сознание покидает его: кружится голова, пол уходит из-под ног. Ясновидящий пошатнулся, сделал шаг вперед и открыл глаза. Вмиг лицо его исказилось в гримасе.
— Не надо, уважаемый Еврухерий Николаевич, таким омерзительным образом реагировать на каждое мое появление! — с неподдельной обидой попросил Семен Моисеевич, представший взору Макрицына. — Будьте объективны, перед вами — человек слова! Вы, надеюсь, не запамятовали, что я обещал присутствовать на сегодняшнем представлении? Больше ничего не говорите, умоляю. Зал не сможет правильно вас понять — людей с развитым интеллектом здесь мало, за редким исключением. Вы же понимаете, какая публика ходит на шоу… Признаться, я все еще обижен на вас. Ума не приложу, за какие грехи порывались вы несколько дней тому назад меня жизни лишить? Я же вам ничего плохого не сделал, а вы на меня с гвоздодером… И до сих пор не извинились! Ну да бог с вами. Собственно, я ведь по поводу сегодняшнего действа явился. С самого начала тут присутствую и должен сказать, что несколько некорректно вы фактами манипулировали. Но я далек от мысли упрекать вас. Такое напряжение! Вот и оговорились. Это непременно надо исправить! Прогоните своего никудышного помощника со сцены, встаньте лицом к публике и повторяйте за мной.
