— Ах! — воскликнули обе дамы.
Но ключик уже утонул в желто-зеленых космах сфагнумного ковра. Женщины опустились на колени и, не сговариваясь, принялись его искать.
— Что это? — спросила вдруг Ида, указывая на бледно-розовый шарик, от которого в мох уходила тонкая бескровная нитка.
— Клюква, — ответила Офирель, зондируя тонкими пальцами мох. — Тут ее много. Вот приходите через месяц… Теперь еще кислятина, а как созреет — пальчики оближете.
— Лизать пальцы? — удивилась Ида Клэр. — Зачем?
— Ах, оставьте! — отмахнулась Офирель. — Придет время, попробуете и сами поймете. Главное, в меру добавить сахарной пудры.
— И вкусно?
— Прелесть! А вот и он! — с этими словами Лира вытащила из-под ковра ключ. — Дайте-ка руку, не пойму, как снимается эта железяка.
Некоторое время Лира возилась с замком, потом Ида Клэр сказала недовольно:
— Пустите, я сама. Вы не умеете.
Теперь уже Ида склонилась над браслетом Лиры, пытаясь расстегнуть его. В конце концов ключ, не выдержав, переломился, а наручники закрылись еще на один щелчок.
— Ах! — дружно сказали пленницы.
— Это вы виноваты! — заявила Офирель, спеша отвести подозрение, что ключ треснул еще у нее в руках.
— Не будем выяснять степень виновности, — сказала пиратесса, выдавая своей лексикой богатый опыт по части судопроизводства. — Лучше подумаем, что нам делать? Мы с вами, голубушка, связаны одной цепочкой, и ссориться нам не следует. Милочка, давай дружить?
— Давай! — подхватила Лира, и новоявленные подруги направились к выходу.
— С тобой мне будет спокойнее, — говорила Ида, — да и тебе тоже. Этот Модест, он ужасный человек… Кстати, — добавила она громко, — Модест, займитесь пленными и добычей.
Чмокнул входной клапан, гофрированная глотка коридора поглотила женщин.
— Позвольте представиться, — выступил золотопогонник, — Модест фон Брюгель! — он покосился на генеральский эполет и честно добавил: — Подпоручик.
— Что вам от нас надо? — устало спросил Крыжовский.
— Не изображайте наивных детишек! — оскорбился фон Брюгель. — Что может понадобиться пиратам? Добыча — корабль и пленники. И все, что есть на корабле. Например, из этой колючей дубины, — он указал рукой на Ангама Жиа-хп, — должны получиться неплохие комод и вешалка для шляп. Я поставлю ее в своей каюте.
— Протестую! — сказал Ангам Жиа-хп. Дикторский голос зазвенел гневными нотками.
— Так ты не полено?! — вскипел барон. — Значит, ты меня нарочно изодрал? Ладно же! Быть тебе комодом! А пока ты у меня посидишь в клетке!
Однако никаких шагов к осуществлению угрозы подпоручик не успел предпринять, и все из-за того, что женщины никогда не закрывают дверей производственных помещений. Настоящий момент не был исключением, пленка входного клапана оказалась откинутой, и в приоткрытую дверь влетело около десятка ремонтников-цементаторов, неловко выпущенных Стойко Бручем и потому уцелевших во время катастрофы.
— Осы! — взвизгнул Модест. — Только не это, у меня аллергия!
— Осы! — испуганным эхом откликнулся Педро, и в этот момент один из ремонтников всадил жало-зонд ему в губу.
— Ой! — вскрикнул замурованный негодяй, и сразу же ремонтники-цементаторы бросились на него, облепив нос и щеки.
— О-о-у-у!.. — выл несчастный.
В конце концов он не выдержал и замахал руками, отгоняя от своей физиономии крошек, добросовестно исследующих странную заплату. Неожиданно освобожденный Крыжовский перелетел через рубку и с разгону врезался в многострадальный экран кругового обзора. Зазвенело стекло, шумно хлынула вода. Вдалеке послышался топот бегущего оптика.
— О-о-о!.. — стонал Педро, прикрывая руками изувеченную распухшую рожу.
— Закрой рот, воздух выходит! — сердито приказал мокрый Крыжовский.
Педро умолк, и ремонтники, убедившись, что заплата, несмотря на свою необычность, герметична, улетели. Крыжовский, боевой дух которого угас, залитый холодным душем, нерешительно взялся за стенку бокса.
— Хватит драться, — сказал вдруг Модест. Он тоже был мокр, с козырька фуражки свисали водоросли. — В конце концов, это не дело, просыхать не успеваем. Так и простудиться недолго, инфлюэнцу схватить. К тому же ваше положение безнадежно, вы тут один, а нас пять с половиной. Предлагаю почетный плен.
Крыжовский в знак согласия подошел к гузгулаторию и поставил на место стенку, скрыв от нескромных глаз полощущиеся желтые носки.
— И чего вы добились? — спросил он. — Кораблем управлять вы не умеете…
— Сумеем, — пообещал многоопытный подпоручик конно-артиллерийского полка.
Экран засветился, но тускло, поскольку разрядников не хватало. Запасы тины, икры и улиток тоже подходили к концу. Но изображение все же прояснилось, и Крыжовский увидел, что на шхуне готовят сеть. Пираты всегда были неплохими рыбаками, к тому же присутствие молчаливого конкурента с удочкой подбадривало их. Бесконечные мили пеньковых канатов мелькали в мозолистых руках, на палубе чинили ячеи, навешивали ряды поплавков из пустых кокосовых орехов. Но вот сеть готова, и несколько молодцов, перекрестившись и закатав штанины выше колен, спустились с корабля и принялись обводить бреднем «Конан Дойла». Переплетения веревок, рассекшие созвездия, казались прутьями решетки.
На шхуне подняли якорь, межзвездный пассат надул паруса, и корабли, плененный и пленивший, тронулись в путь. Скорость превысила восемьсот квадрильонов узлов, созвездия поворачивались, меняя очертания, и исчезали за кормой. А впереди мрачно и безобразно вырастало опасное, непроницаемо серое пятно.
— Стойте! — закричал Крыжовский. — Мы там погибнем! Это же Гекуба!
— Мы не погибнем, — ответил Модест фон Брюгель, указав рукой вперед, где на корме летящей на всех парусах шхуны бронзовело название: «Заря Гекубы».
Дин Крыжовский обреченно опустился в кресло. Пираты, сидя кружком на полу, жевали незрелую клюкву.
Глава 2
Научно-познавательная
Гигантское скопление астеровируса было обнаружено прошлыми экспедициями в области повышенной активности биоплазмы с эмоциональным фоном 400 килоэм. Это наконец объясняло непонятные выбросы живого вещества в самый густонаселенный сектор Галактики. Когорта Пауля Вреггильса, буравившая квазислоистую платформу квазара У-003, была спешно снята и брошена навстречу опасности. Старенькие звездоходы тридцать седьмого поколения, выстроенные из допотопных жидких биогелей, едва выдерживали крутые виражи пространства с радиусом 50–60 физиологических ступеней, то есть в половину возможного для этой части Вселенной.
Положение складывалось критическое, и потому можно понять чувство облегчения, которое испытал суперкапитан Недовасси, когда узнал, что в его распоряжение поступают два новейших тральщика, а в скором времени, возможно, появится и третий.
