— Согласен! — закричал Педро.
* * *
Неприветливое пасмурное утро не торопясь вставало над Гекубой. Тусклый свет сочился по каплям и не мог разогнать остатков ночной мглы.
Пленные космопроходцы висели в гамаках, из которых якобы не умели выбраться. Рассветная тишина нарушалась только радиопомехами, которые угрюмо генерировал томящийся в заключении Ангам Жиа-хп.
Но вот хлопнула дверь, послышались легкие шаги, и на пороге появилась выспавшаяся, свежая и благоухающая Лириными духами Клэр. Она скользнула взглядом по спящей Лире, дружески улыбнулась Стойко, пододвинула к стене кресло, чтобы вконец изнемогший Педро упокоил наконец усталую голову, и с отсутствующим видом присела рядом.
Педро, жарко дыша, зашептал, поминутно заглядывая в написанную Крыжовским шпаргалку. Клэр осталась довольна донесением.
— Пожалуй, я выпущу вас, — сказала она, — и будем жить в мире. Ведь бежать вам все равно некуда, и я рада, что вы сами это понимаете.
Пиратесса выудила из-за корсажа боцманскую дудку. Гнусавый сигнал утонул в утреннем тумане. Пришедший на зов зевающий Песя Вагончик распорол кортиком гамаки по швам. Звездоходчики вывалились на пол. Лира Офирель сразу же демонстративно отвернулась от Иды. Но хозяйка Гекубы даже не заметила бестактности своего двойника-математика. Ее внимание было захвачено чем-то находящимся вне звездохода, и это что-то было ужасным. В зеленых глазах прильнувшей к экрану кругового обзора Иды плескался испуг.
Сначала земляне ничего не могли рассмотреть в мутном киселе Гекубы. Потом обрисовалась палуба шхуны, а за ней изуродованные недугом дали. Непривычному глазу трудно было различить и понять, что именно движется там в блеклой дымке, но постепенно оно проявилось и заняло половину неба, с той минуты четко видное всем, как изображение, вдруг обнаружившееся на загадочной картинке.
Ида и Лира инстинктивно прижались друг к другу, забыв о недавней вражде. Педро мелко сучил ногами и верещал, словно Оно уже вцепилось в незащищенные лодыжки. На шхуне поднялась беготня. Сразу стало заметно отсутствие единого руководства, ведь не могла же болонка, запертая в пустующем салоне, заменить в эту тяжелую минуту Иду Клэр! Охрана металась, бесцельно перетаскивая с места на место охапки оружия. Арбалетчики прятались среди канатных бухт, вооруженные тесаками молодцы спешно и беспорядочно разворачивали пушки, двое дезертиров пытались спустить шлюпку, а возле бизань-мачты оборванец в грязной сутане громко молился на варварской латыни. И только фигура в макинтоше, охранявшая угрожаемый левый борт, бросала безмолвный укор паникерам.
Следует, однако, отметить, что паникеров можно было извинить, так велико и ни на что не похоже было Оно.
— Астеровирус! — вдруг произнес Дин Крыжовский.
И сразу еще одна пелена спала с глаз работников тралфлота. Сотни раз виденный на плакатах с наглядной агитацией предстал перед ними миллиардократно увеличенный астеровирус. Толстые слои белковой шубы покрывали его, сквозь разрывы в белке сочно виднелась туго скрученная двойная спираль дезоксирибонуклеиновой кислоты. Монстр был так громаден, что на его боках отчетливо просматривались не только аминокислоты белка, но и отдельные атомы и даже вздувшиеся восьмерки р-орбиталей, словно тающие у периферии, где вероятность проявления электрона становилась пренебрежимо малой. Водородные связи бликами северного сияния мерцали вокруг страшной молекулы.
Астеровирус вел себя неспокойно. Временами его сотрясала такая дрожь, что, казалось, белок вот-вот денатурируется. И вдруг во время одного из самых сильных рывков, там, где цистиновые связи оставляли широкий просвет между двумя атомами серы, появился звездоход. Астронавты сразу узнали стремительные контуры близнеца «Конан Дойла». То была «Агата Кристи»!
Многопалубный галактоптер, ведомый опытнейшими Стриббсами, не желал сдаваться на милость безмозглому веществу. Еще ни на одних соревнованиях не видывали фигур, подобных тем, какие выделывала «Агата Кристи», пытаясь вырваться из цепких атомов астеровируса. Но ничто не помогало, аланиновые ряды встали стеной на пути астролета, и тяжелые кольца аденозинмонофосфата увлекли его в пучину.
— Представляю, что чувствуют сейчас Стриббсы, если они вообще умеют чувствовать, — протянула Лира. — Всю жизнь ловить вирусы, а под конец попасться самим.
— Это еще неизвестно! — выкрикнул Дин Крыжовский.
«Агата Кристи» на полном ходу вылетела из колец молекулярного питона. Победно рокотали дюзы, скорость нарастала. И вот за кормой затрепетало розовое, такое яркое на фоне Гекубы облако. То развертывался небывало емкий, еще ни разу не опробованный Стриббсом новый трал с десятикратным захватом! Под напором встречного вакуума доски слипа развернулись, раскрывая чудовищную горловину. И монстр Гекубы целиком вошел туда! Трал сжался, взвыли центрифуги сепараторов, отделяющих белок от ДНК, громоподобно ударил пресс. Астеровирус был разложен на составные части и упакован в грузовые трюмы. «Агата Кристи» вырвалась на свободу!
Дин Крыжовский шагнул к пульту, лишь на мгновение опередив Стойко, но предпринять ничего не успел, ибо за стеной тяжело вздохнула Гекуба, и с мрачной неотвратимостью повторилась трагедия «Жоржа Сименона».
Гнетущее молчание опустилось на «Конан Дойл». Крыжовский с дрожащими губами отошел от пульта. Спасать было некого.
— Как хорошо, что он исчез! — сказала ничего не понявшая Ида Клэр. — Иметь такого соседа! Бр-р-р-р!..
— Теперь мы знаем, что бывает здесь с теми, кто пытается бежать, — серьезно сказал Крыжовский, глядя на бледного Стойко.
* * *
Потянулись томительные дни плена. Космотральщикам, всем, кроме Ангама Жиа-хп, была возвращена некоторая доля свободы. А вот действия их тюремщиков час от часу становились все менее понятны. Они шатались по звездоходу, заглядывали в рабочие помещения, пугались мирно дремлющих механизмов и постепенно разрушали четко действующий организм корабля.
Вечно голодный Каркас потихоньку объедал пептидную лепнину с карнизов кают-компании. Мерзавец Модест выполнил свою угрозу и устроил «охоту». Это кровавое безобразие заключалось в том, что он застрелил из своего «зауэра» вестибулярный аппарат «Конан Дойла». Сююр-Тук Эфенди изрезал несчастную добычу на части и зажарил, нанизав куски на длинные прутья. Рогатую голову вестибулярного аппарата набили трухой, и Модест повесил её на стене в узурпированной капитанской каюте, где она и висела, напоминая второе издание Педро.
Астромобиль, лишившись вестибулярного аппарата, отключил гравитацию, и обитатели кают начали порхать, наподобие летающих повсюду киномотыльков.
Завершался девятый день пребывания в Гекубе.
«У нас на Гекубе», — как скажет через много лет Стойко Бруч, капитан альфа-гильдии, ветеринар-ветеран разумных кораблей грядущего.
Вечерело. За оконцем клубился серый туман. То возникали мириады очагов скверной болезни пространства. Пространство умирало, перерождаясь в белесое мясо Гекубы.
