— Толдены ведь не успокоятся, пока не достанут меня? — полувопросительно-полуутвердительно сказал я Гарху.
— А ты сам-то как думаешь?
— Думаю, что да.
— Ошибаешься.
— В каком смысле? — В моей душе сверкнула надежда.
— В таком. Какого...........ты выкинул за пределы круга циркуль?
— Ты о чем? — Я не сразу понял, что он имеет в виду.
— О том, что мы сидим в этой замкнутой банке,— когтистый кулак уперся в поверхность призрачного барьера,— а ключ от нашей тюрьмы валяется снаружи.— И там же рыщет пара вечно голодных демонов, которым совершенно все равно, кого пожирать.
— Подожди-подожди,— торопливо перебил его я.— Ты хочешь сказать, что циркуль нужно было держать при себе?
Тут снизу раздалось слабое повизгивание, и, посмотрев в ту сторону, я увидел печальные глаза Компота.
— О.......!!! — потрясение выругался я вслух, неожиданно осознав, что толдены, оказывается, вовсе не главная наша проблема на данный момент.— И что, совершенно ничего нельзя сделать?
— Думаю, что нет...— Забил последний гвоздь в крышку гроба неумолимый Гарх.— Будем сидеть здесь до тех пор, пока не прибудет тяжелая артиллерия Кен, способная нейтрализовать демонов и освободить нас, или дождемся, пока мои мозги окончательно выйдут из строя, и тогда уж я точно что-нибудь «придумаю».
Я затравленно посмотрел на Компота и понял, что его мысли двигаются в том же безрадостном направлении, что и мои.
Снаружи рыщут два кровожадных чудовища, а мы заперты на крохотном пятачке пространства вместе с еще одним монстром, который с каждой минутой все глубже и глубже опускается в бездонную пропасть безумия. Придумать более скверный расклад было бы непросто.
— Нас погубила тяга к дешевым, театральным эффектам,— окончательно добил меня внутренний голос и многозначительно замолчал.
После чего мне стало окончательно плохо.
— Демоны, демоны,.. Зачем же вы вообще пришли? — пробормотал я, обращаясь неизвестно к кому, и вздрогнул от неожиданности, когда в моей голове раздалось тихо-печальное:
— Ты сам призвал нас.
— А если я прикажу вам уйти?
— Мы уйдем,— все так же тихо прозвучал устало-печальный голос.
— Тогда приказываю вам немедленно покинуть это место.
— Кровь вернет нас обратно.
— Они пообещали уйти — сказали, что кровь вернет их обратно,— радостно встрепенулся я.
Однако угрюмый телохранитель не разделял моего ликования.
— Я могу вспороть тебе живот прямо сейчас, выпустив всю кровь, какая только имеется в наличии, но это все равно ничего не изменит, потому что без магического артефакта они не уберутся.
— Проклятье,— процедил я сквозь зубы и вновь обратился к демонам.
— А... Мм-м... Не могли бы вы подать мне циркуль? В качестве жеста доброй воли, так сказать.
— Сила этой вещи неподвластна нам: мы не можем к ней прикасаться.
— Бред... Бред, бред, бред, бред! — взвыл я, плотно зажмурив глаза и одновременно стуча кулаком по лбу.— Почему в инструкции ничего не было про то, что циркуль нельзя выпускать из рук?!
— Потому что никому и никогда не пришла бы в голову идиотская мысль, что можно вот так запросто разбрасываться могущественными артефактами,— опять совершенно не вовремя возник на горизонте внутренний голос.
— Ну должен же быть хоть какой-то выход? — вне себя от горя вскричал я.— Можно же как-то заставить этих демонов убраться без помощи этих кровавых обрядов с дурацкими циркулями!
— Ты можешь нас отпустить,— прошелестел голос в моей голове еще тише, чем прежде.
— Отпустить? Просто отпустить — и все?
— Да.
— И вы не станете трогать ни меня, ни моих спутников?
— Не только мы, но и ни один демон не тронет благодетеля, отпустившего на волю узников Тоннеса.
— Не думаю, что повелитель тьмы обрадуется, когда в очередной судьбоносный момент, вытащив на свет свою магическую железяку, произнесет: «Демоны, я призываю вас, дабы вы спасли меня от верной гибели»,— а ответом ему будет гробовая тишина,— вклинилось в наши переговоры мое больное подсознание.
— Во-первых, он не бросится с ходу проверять все свои безделушки на работоспособность, во-вторых, у нас нет другого выхода, а в-третьих, наш милый Гарх, неоднозначно реагирующий на замкнутые пространства, рано или поздно придет к мысли, что вспороть мне живот — ив самом деле неплохая мысль... Да... Ив-четвертых,— после паузы добавил я,— еще не факт, что нам. вообще доведется свидеться с Антопцем. Эти толдены — слишком целеустремленные и, судя по разговорам о них, всегда доводят начатое до конца. Так что, решено! Исходя из непростой ситуации и под давлением форс-мажорных обстоятельств принимаю вынужденное решение: освободить демонов — узников Тоннеса.
— Итак...— срывающимся от волнения голосом начал я.— Демоны, узники Тоннеса! Все вы свободны! И... всем спасибо! —добавил я, слегка замешкавшись, в благодарность своим спасителям за то, что помогли отбиться от толденов.
— Кровь скрепит наш договор.
— Только не нужно говорить об этом моему телохранителю,— попросил я, в очередной раз вспомнив о вспоротом животе, а секунду спустя удивленно переспросил: — Позвольте, о какой крови, собственно говоря, идет речь?
— О крови благодетеля.
— И что же нужно окропить благодетелю? Не этот ли проклятый циркуль? Простите великодушно, но подобного поворота событий я просто не вынесу.
— Знак Онтигторра, начертанный кровью на лбу, освободит нас.
Я так устал от всех этих нудных переговоров, что решил покончить с ними как можно скорее.
— Гарх, ты не подскажешь что такое знак Онтигторра?
— Трилистник в круге — древний зловещий символ проклятых богов... А почему ты спросил?
— Собираюсь расписать этой фанатской символикой свой лоб.
— Не слишком удачная шутка.
— А никто и не шутит.
Он внимательно посмотрел на меня и после непродолжительного раздумья спросил:
— Ты ведь догадываешься о моем не слишком радужном настроении и не самом, так сказать, здоровом состоянии тела?
— Ну, не то чтобы во всех подробностях,— замялся я,— но некоторое представление все же имею.
— Хорошо,— удовлетворенно кивнул Гарх.— Тогда, наверное, тебе будет интересно узнать, что даже сейчас, не имея никаких стимулов, чтобы цепляться за эту жалкую жизнь, я бы ни за что не стал разрисовывать свое тело знаками Онтиг-торра.
Что и говорить, это был очень сильный довод, но выход из ловушки был только один, и состоял он в том, чтобы, отбросив в сторону глупые суеверия, заняться боди-артом.
