Собаке, дремавшей у ног человека, передалось беспокойство хозяина, и она подняла голову, внимательно посмотрев на безумца, посмевшего вызвать гнев ее господина.
— Да, это так. — Левсет, мудрый маг, казалось, не заметил недовольства чересчур темпераментного юноши и уж тем более счел ниже собственного достоинства обращать внимание на реакцию какого-то безродного пса. — Но все это слишком неожиданно и больше смахивает на прекрасно расставленную западню, нежели на правду.
— Я заранее предупредил вас о начале войны. — Этан, словно ребенок, аккуратно загнул первый палец. — Что дало Альянсу время и возможность подготовиться к ней. Затем я предсказал направление главных ударов и то, что на этот раз Хаос не ограничится просто набегом, как это бывало прежде, а, применяя тактику выжженной земли, попытается стереть светлые расы с лица земли. — Второй и третий пальцы последовали за первым. — Вы не поверили мне тогда и сейчас пожинаете плоды, потеряв пятую часть Эвалонского леса.
Он сделал небольшую четко выверенную паузу, во время которой почтенный старец смог в полной мере осознать вышесказанное.
— Теперь же я предлагаю решить исход всей войны одним мощным ударом, а вы все еще продолжаете сомневаться, будто все потери, которые понесли армии Хаоса благодаря моему своевременному вмешательству, не более чем предлог для обычной ловушки.
— Я не утверждаю, что это ловушка, — спокойно, с достоинством ответил старик. — Мне просто кажется, что все это слишком просто и очевидно, чтобы быть правдой.
Этан устало сомкнул веки.
— О люди! Почему из всех рас именно эти глупые, ограниченные создания становятся творцами и священниками новой религии? Кто это придумал и есть ли во всем этом хотя бы крупица здравого смысла? Да, Хаос — это, безусловно, анархия. Но, по крайней мере, управляемая или, вернее сказать, направляемая в нужное русло анархия. А то, что создают люди, это одно сплошное неуправляемое безумие, смысл которого недоступен не только им самим, но и вообще никому.
Вспышка гнева прошла так же быстро, как и началась. Боги могут позволить себе роскошь не контролировать собственные эмоции, но он уже не был богом, а сидящий напротив старик оставался ключом, способным открыть перед ним все двери этого мира, поэтому взгляд Этана был ясен и чист, а голос — подчеркнуто доброжелателен:
— Если даже мое предложение на самом деле окажется ловушкой, то и в этом случае вы практически ничего не теряете. Те четверо магов, которые мне нужны для осуществления плана, не должны быть лучшими из лучших. Повторяю, меня интересует элита, способная в решающий момент одним только своим присутствием решить исход противостояния битвы Хаоса и Альянса. Все, что мне необходимо, — четверо магов выше среднего уровня. Вам не кажется, что своими предыдущими поступками я заслужил если не право на доверие, то хотя бы право на одну попытку. Тем более что в случае провала (возможность которого не исключена) вы потеряете ничтожно мало. А в случае успеха... Это будет означать практическое завершение войны и полную, безоговорочную победу.
Левсет, внимательно выслушавший предложение собеседника, не мог не признать того бесспорного факта, что при любом, даже самом неблагоприятном раскладе потери Альянса не превысят пределов разумного. К тому же этот странный молодой человек успел прекрасно зарекомендовать себя ранее, оказав поистине неоценимую услугу — предупредив о начале войны. Все, кажется, правильно, и не видно никакого подвоха, но убеленного сединами старца не оставляло стойкое ощущение какой-то неясной тревоги. Опытный маг до сих пор не мог до конца понять мотивы этого юноши. Создавалось впечатление, что ему наплевать и на Альянс, и на Хаос, и все, что он делает, объясняется какими-то одному ему ведомыми причинами. А раз так, значит, он может представлять угрозу существующему порядку вещей, и...
— Я вижу, вы до сих пор не решили, доверять мне или нет. — Этан прервал размышления мага именно в тот момент, когда старец, казалось, ухватил конец нити, способной привести его к пониманию истины. — Что ж, это ваше право. В распоряжении Альянса остались последние дни или даже часы, в течение которых еще можно остановить Хаос. Затем он наберет такую силу, с которой вам уже не совладать, даже бросив в бой все резервы. После чего мир окончательно рухнет в пропасть безумия — и только два человека будут знать, что этого кошмара могло бы и не быть. Лично моя совесть будет чиста — я сделал все от меня зависящее, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу. А вы... Вы, наверное, самоотверженно умрете, защищая то, что вам свято и дорого. Но эта жертва уже ничего не изменит, поэтому будет напрасной, или, если выразиться точнее, бессмысленной.
Если бы речь шла только о нем одном, Левсет счел бы ниже своего достоинства обращать внимание на слова зарвавшегося юнца, но на кону стояла судьба огромного мира, а, судя по поступающим отовсюду сведениям, Хаос с каждым днем действительно становился все сильнее.
— Хорошо. — Несмотря на внутренние сомнения, лицо старика оставалось безмятежно спокойным. — Я заключу эту сделку и даже более того — лично прослежу за тем, чтобы все прошло гладко. Но если мне вдруг покажется, что ваши намерения выходят за рамки наших соглашений, не обессудьте — я и мои спутники сделаем все, чтобы исправить ситуацию.
Несмотря на то, что в последних словах собеседника звучала неприкрытая угроза, глаза Этана вспыхнули от радости.
— Почту за честь совершить сей подвиг во имя человечества в вашей славной компании. После того как вы согласились принять личное участие в предстоящей операции, шансы на успех неимоверно возросли. Со своей стороны могу...
Старик упреждающе поднял руку, давая понять, что уловил мысль собеседника и не нуждается в дальнейших проявлениях благодарности.
Если бы седовласый мудрец прожил хотя бы сотую часть того срока, который чудовищным грузом давил на плечи этого «юноши», то, возможно, сумел бы понять — это проявление чувств не более чем игра, призванная окончательно усыпить его бдительность. Но мимолетная вспышка обжигающего пламени, с которой можно сравнить жизненный путь смертных, не идет ни в какое сравнение с неугасимым костром божественного существования. Поэтому нет ничего удивительного в том, что даже мудрые из мудрых оказываются бессильными перед умом и коварством небожителей, закаливших свою волю и разум в неторопливом потоке реки, имя которой Вечность.
— Завтра на рассвете я приведу с собой четырех магов, и мы сделаем то, что, по вашим словам, может одним ударом подорвать мощь армий Хаоса. — Левсет поднялся с кресла, ясно давая понять, что разговор окончен.
— Я буду ждать. — Этан склонил голову, всем своим видом выражая почтение к мудрости старца, которая не позволила возобладать нелепым подозрениям над здравым смыслом.
Если бы убеленный сединами маг смог бы увидеть в этот момент взгляд собеседника, вне всякого сомнения, он изменил бы свое решение. Однако этого не произошло. Мятежный сын Хаоса был слишком умен, чтобы позволить себе хоть малейшую ошибку, поэтому представитель Алании покинул комнату если не с легкой душой, то, по крайней мере, с твердой уверенностью в том, что полностью контролирует ситуацию.
