Несколько дней спустя мы закончили работу около половины седьмого, и я собирался поехать в город: дядя с тетей были в отъезде. Сходив с Бернардом на почту (нужно было отправить большой груз с образцами, поэтому мне потребовался помощник), я вдруг вспомнил, что оставил на работе книжку Джока Барнистона. Поскольку я хотел почитать ее перед сном, а делать все равно было нечего, я решил вернуться. Открыв дверь между комнатой для образцов и конторой, я увидел Никси и Крокстона: они сидели за столом, заговорщицки склонив головы, и курили.
Крокстон испугался, потом рассердился.
— Кой черт ты тут делаешь, Доусон? — проорал он.
— Да забыл кое-что. Услышал голоса, решил заглянуть.
Вспышка Крокстона отвлекла мое внимание от Никси, поэтому я не заметил, испугался ли он. Теперь он с улыбкой шагнул мне навстречу.
— Я сижу без работы, вот и решил рассказать мистеру Крокстону про Лондон.
— Да, и мне уже пора, — пробормотал Крокстон и собрал со стола все вещи, сделав это чуть более тщательно, чем следовало.
— Чем займешься? — спросил меня Никси.
— Да ничем… Еще не решил.
— Я тоже. Не хочешь ли отужинать со мной, а потом… ну, не знаю, сходить куда-нибудь? — Он, видимо, заметил мою неуверенность и сразу же разгадал ее причину. — Угощаю! Сегодня я в настроении промотать немного денег. Пойдем в «Маркет-гриль»? — Никси обернулся к Крокстону. — Не забудь, что я рассказал тебе про Южную Африку. Такие вещи полезно знать. Мне рассказал это дядя, а он всегда в курсе дел — умный бес! Пошли, Доусон. Доброго вечера, старина Крокстон.
В «Маркет-гриль» богатые и плотные браддерсфордцы приходили за таким же богатым и плотным ужином. Ресторан славился своими стейками и бараньими отбивными. (Я таких кусков мяса не видал много лет и сейчас вряд ли справился бы даже с одним.) Мне много рассказывали об этом заведении, но сам я здесь никогда не бывал: ужин в «Маркет-гриле» был мне не по карману. Никси, очевидно, вполне мог себе позволить такой ужин и слыл здесь завсегдатаем. Сделав заказ, он предложил посетить девятичасовое представление (мы называли его «ночным») в мюзик-холле «Империал». Я согласился, и тогда Никси сразу попросил официанта позвонить туда и забронировать два места — именно так в моем представлении вели себя столичные светские львы.
Никси был радушен и щедр — особенно с такой мелкой и зеленой сошкой, как я, — но все равно его компания пришлась мне не по душе (хотя я, разумеется, был признателен и восхищен). Казалось бы, с таким-то человеком можно отлично провести время — и он наверняка думал, что мне весело. Однако его мысли постоянно где-то блуждали, а само его присутствие имело некое плоское, тонкое и непостоянное свойство. Например, хоть мы и ужинали в шикарном ресторане, к еде он почти не притронулся, только ковырял вилкой в тарелке и постоянно бегал взглядом от одного столика к другому. Время от времени Никси замечал какого-нибудь знакомого, кивал, улыбался и махал рукой. Он задавал мне много вопросов (и это не могло не льстить), но, стоило мне разговориться, быстро терял интерес. Сейчас-то я знаю немало подобных людей, а тогда его поведение было мне в диковинку. Он уже где-то прослышал, что я печатаюсь в местной газете, и рассказал мне о двух лондонских журналистах да еще об одном знакомом, который «собаку съел на комедийных скетчах». Юношеская интуиция подсказала мне, что не стоит и пытаться рассказывать Никси о своих взглядах на литературу — вот я и не пытался. Время от времени он сводил разговор к «Хавесу и компании» и неустанно давал понять, что мы оба здесь чужие и скоро покинем Браддерсфорд.
— Расскажи мне про Экворта, — сказал Никси. — Ты с ним уже давно работаешь. В Лондоне ему бы ничего не светило, но здесь, как я понимаю, такие типы пользуются уважением. Правильно я говорю?
— Кто-то мне говорил, что он самый известный и уважаемый торговец на рынке шерсти, — ответил я. — И он это знает. Его неотесанность напускная, уж такого персонажа он решил играть. Многие здесь выбрали себе эту роль.
— Терпеть меня не может, — произнес Никси. — И что я ему сделал?
— Да он со всеми такой, — пожал я плечами, хотя прекрасно понимал, что к Никси это не относится. — Вот узнаете его получше и сразу поймете, что он достойный человек.
— Крокстон работает с ним много лет. И до сих пор они не ладят.
Поскольку Никси и Крокстон явно спелись, я не хотел отзываться плохо о последнем и лишь пробормотал:
— Просто они друг друга недолюбливают.
— На то есть особая причина, старина?
Его излюбленное словечко «старина» тоже имело мимолетное свойство. Оно не предполагало, что вы давние друзья, а лишь указывало на легкие, ни к чему не обязывающие приятельские отношения, делая и вас таким же светским львом.
— Что ж, — осторожно ответил я, — Экворт считает, что Крокстону не следует лезть в торговлю, пусть занимается бухгалтерией. Мы несколько раз повздорили, когда Крокстон пытался давать мне поручения насчет образцов. Перед Рождеством я из-за этого едва не уволился.
Никси тут же заинтересовался — я увидел это по его глазам. Наконец-то он целиком и полностью был со мной.
— А что случилось? Между нами, разумеется, старина…
Рассказывать не хотелось, но Никси все-таки был старше и к тому же угостил меня превосходным ужином, да еще собрался вести в «Империал», поэтому я чувствовал, что обязан с ним поделиться. Слушал он очень внимательно.
— Значит, мистер Элингтон извинился, — подытожил он, когда я закончил свой рассказ. — Видать, ты ему действительно нравишься.
— Думаю, да, — ответил я. — Я часто провожу вечера у них дома. Помните, я гостил у Элингтонов и в тот день, когда приехали вы с миссис Никси? Но извинился он не поэтому. Просто он понял, что напрасно вспылил. Он бы извинился перед кем угодно. Такой человек.
Это не произвело впечатления на Никси.
— А конфликт между Крокстоном и Эквортом он уладил? Проблем с тех пор нет?
— Пару раз мы снова чуть не поссорились, — неохотно отвечал я. — Вот и недавно такое было, помните? В общем, это основная причина, почему Крокстон и Экворт не ладят. Лично я на стороне Экворта. Крокстон мне тоже не по душе. — Нет, я не забыл, что Никси в хороших отношениях с бухгалтером. Просто мне было все равно, что он подумает.
— Крокстон неглупый малый, — промолвил Никси. — И если уж хочешь знать, что я думаю (между нами, старина, между нами), так я бы позволил ему заниматься не только бухгалтерией. Впрочем, это только мое мнение. Но я не премину поделиться им с мистером Элингтоном, если представится удобный случай. — Никси быстро обвел взглядом зал и улыбнулся. — Я так понял, конкуренция на шерстяном рынке становится все более жесткой, особенно по части экспорта, и требования к торговцам растут. Элингтон хорош — достойный человек, сообразительный, толковый, — но годится ли он для этого дела? Сомневаюсь. Между нами, разумеется. Очень сомневаюсь. Пока у меня складывается впечатление, что делу он не помогает. Даже наоборот. Все это между нами, старина, договорились? Ну, пора идти.
