Весь день ушел на возню с фотографиями. Он напечатал их так, что казалось, будто все происходит ночью и как будто бы парочка занимается вовсе не тем, что было на самом деле.
Конверт мягко шлепнулся в коробку «Исходящие».
5 августа
Улица была тиха и пуста. Беззвучно ступая ногами в теннисных туфлях, Теодор перешел на противоположную сторону.
Он нашел на заднем дворе Мортонов газонокосилку. Тихонько оторвав ее от земли, перенес на другую сторону улицы, к гаражу Маккэнна. Осторожно подняв ворота гаража, он закатил газонокосилку за верстак. Конверт с фотографиями положил за ящик с гвоздями.
Вернувшись затем в дом, он позвонил Джеймсу Маккэнну и придушенным голосом спросил, продается ли все еще «форд».
Утром почтальон положил на крыльцо Горсов пухлый конверт. Элеонора Горс вышла и вскрыла его, из конверта выпал один из журнальчиков. Теодор наблюдал, как она воровато огляделась по сторонам, как темный румянец залил ее лицо.
Когда вечером этого же дня он косил свою лужайку, то видел, как Уолтер Мортон-старший промаршировал через улицу к Джеймсу Маккэнну, который как раз подстригал кусты. Он услышал, как они громко спорят о чем-то. Наконец оба пошли в гараж Маккэнна, откуда Мортон вытолкал свою газонокосилку, ничего не отвечая на сердитые протесты Маккэнна.
На другой стороне улицы, напротив Маккэннов, входил в дом вернувшийся с работы Артур Джефферсон. Проехали мальчики Путнама на велосипедах, их пес мчался следом.
Потом дверь напротив дома Теодора хлопнула. Он повернул голову и увидел, как мистер Бакус в рабочей одежде устремился к своей машине, возмущенно бормоча себе под нос:
— Бассейн!
Теодор поглядел на соседний дом и увидел, как Инес Феррел мечется по гостиной.
Он улыбнулся и принялся толкать газонокосилку вдоль стены своего дома, заглядывая в спальню Элеоноры Горс. Она сидела спиной к окну и что-то читала. Услышав стрекотание газонокосилки, она поднялась и, убрав пухлый конверт в ящик бюро, вышла из спальни.
15 августа
Дверь открыл Генри Путнам.
— Добрый вечер,— поздоровался Теодор.— Надеюсь, я не помешал.
— Нет, мы просто болтаем с родителями Ирмы,— сказал Путнам.— Они утром уезжают в Нью-Йорк.
— Правда? Ну, я всего на минутку.— Теодор протянул ему два воздушных ружья.— Фабрика, продукцию которой я распространяю, избавляется от товара,— сказал он.— Я подумал, может, вашим мальчикам понравится.
— Еще бы,— ответил Путнам. Он пошел в комнату, чтобы позвать сыновей.
Когда папаша вышел, Теодор прихватил пару спичечных коробков с надписью «Вина и крепкие напитки Путнама». Он опустил их в карман раньше, чем мальчики вышли поблагодарить его.
— Как это мило с вашей стороны,— сказал Путнам, стоя в дверях.— Я вам очень признателен.
— Всегда рад,— сказал Теодор.
Вернувшись домой, он поставил звонок на пятнадцать минут четвертого и лег спать. Когда будильник сработал, он вышел на безмолвную улицу и вырвал сорок семь плющей, разбросав их по дорожке Альстона.
— О нет,— сказал он Альстону утром. Теодор потрясенно качал головой.
Джозеф Альстон ничего не отвечал. Он с ненавистью оглядывал улицу.
— Позвольте мне помочь вам,— сказал Теодор. Старик отказался, но Теодор настоял. Съездив в ближайшую теплицу, он привез два пакета торфа, а потом сидел на корточках рядом с Альстоном, помогая тому заново сажать растения.
— Вы ничего не слышали прошлой ночью? — спросил его старик.
— А вы думаете, это снова были те мальчишки? — спросил Теодор, удивленно приоткрыв рот.
— Безусловно,— сказал Альстон.
Позже Теодор съездил в деловой квартал и купил дюжину фотооткрыток.
«Дорогой Уолт,— размашисто написал он на одной из них,— снял это в Тихуане. Как тебе, достаточно горячо?» Он надписал адрес на конверте, забыв прибавить «младший» к имени Уолтер Мортон.
В коробку «Исходящие».
23 августа
— Миссис Феррел!
Она вздрогнула на своем барном стуле.
— А, мистер...
— Гордон,— подсказал он, улыбаясь.— Как я рад снова видеть вас.
— Да.— Она поджала губы и снова вздрогнула.
— Вы часто сюда заходите? — спросил Теодор.
— О нет, не часто,— забормотала Инес Феррел.— Я просто... хотела встретиться сегодня вечером с подругой.
— А, понятно,— сказал Теодор.— Что ж, не будет ли позволено одинокому холостяку составить вам компанию, пока подруга не пришла?
— Ну...— Миссис Феррел пожала плечами.— Почему нет.
Ее губы выделялись ярким пятном на фоне алебастрового лица. Свитер плотно обтягивал выдающийся вперед бюст.
Прошло некоторое время, подруга миссис Феррел все не появлялась, и они перешли в темный кабинет. Там Теодор воспользовался моментом, когда миссис Феррел отошла попудрить носик, и подсыпал ей в бокал порошок без вкуса и без запаха. Вернувшись, она выпила коктейль и через минуту здорово захмелела. Она улыбнулась Теодору.
— Вы мне нрав’сь, миср Г’рдн,— призналась она. Слова толпились, путаясь ногами в языке.
Вскоре он проводил ее, спотыкающуюся и хихикающую, к своей машине и отвез в мотель. В номере он помог ей раздеться до чулок с поясом и туфель, и, пока она позировала в пьяном упоении, Теодор сделал несколько фотографий со вспышкой.
Когда в два ночи она рухнула, Теодор одел ее и отвез домой. Там он положил ее, полностью одетую, на кровать. После чего вышел на улицу и полил заново посаженный плющ Альстона концентрированным гербицидом.
Вернувшись домой, он набрал номер Джефферсона.
— Да? — раздраженно произнес Артур Джефферсон.
— Переезжай отсюда, а не то пожалеешь,— произнес шепотом Теодор и повесил трубку.
Утром он пришел к дому миссис Феррел и позвонил в звонок.
— Привет,— вежливо произнес он.— Вам уже лучше?
Она смотрела на него непонимающим взглядом, пока он рассказывал, как накануне вечером ей вдруг стало очень плохо и как он отвез ее из бара домой.
— Надеюсь, теперь вам уже лучше,— завершил он.
— Да,— произнесла она смущенно,— я... в полном порядке.
Уходя от нее, он заметил, как Джеймс Маккэнн с багровым лицом движется, зажав в руке конверт, по направлению к дому Мортонов. Рядом семенила встревоженная миссис Маккэнн.
