В любом случае Ник все еще оставался, хоть и очень эфемерным, но все же символом – общности и былой мощи СБА и Анклавов. К его мнению могли, совершенно точно могли, прислушаться в других уцелевших Анклавах. Не везде дела были столь же хороши, как во Франкфурте. Да и в Эдинбурге, если говорить начистоту, не так уж и плохо.
Но были практически полностью смытый пятидесятиметровой волной, но чудом сохранивший свою независимость Гонконг, лишившаяся всех небоскребов Калькутта и полуразрушенный Сеул. Если Моратти предложит им какую-то реальную помощь, они согласятся, не думая. Хотя что он может предложить? Цюрих, располагающийся недалеко от хорошенько вздрогнувших Альп, тоже пострадал изрядно. Но Мортенс был уверен – только человек, совершенно не знающий Ника Моратти, мог, не задумываясь, решить, что все факты играют против него. Ник неспроста так долго был президентом всемогущей СБА, он умел находить решения даже там, где их в принципе не существовало.
– Это хорошо, что ты понял, – бодро произнес Моратти. – Как только получится, я прибуду к тебе в гости. Обсудим общую концепцию. Учитывая ушлых ребят из «Наукома», сегодня доверия нет даже к незарегистрированным коммуникаторам.
Он дал отбой. Мортенс успел только открыть рот, еще не зная, что сказать, чтобы отменить прибытие Ника лично. Вот только его здесь и не хватало!
Может быть, еще не поздно позвонить москвичам?
5
Странно – памяти о событиях не было, но при этом Лохлан всегда точно определял момент, когда нужно заглянуть в измятый листок, неизменно лежавший в правом кармане куртки. Именно в правом, чтобы не перепутать. Глаза сами находили нужную строчку бессмыслицы, после прочтения которой Лохлан чудесным образом вспоминал что-то определенное. Или не вспоминал, но все равно знал, как следует поступить.
В этот раз Флетт безошибочно отыскал небольшую металлическую коробку с замком со сканером отпечатков пальцев, с первой попытки приложил пальцы в нужной последовательности и открыл контейнер. Внутри лежала довольно внушительная пачка евродинов и небольшой пластиковый цилиндр серого цвета с красной отметкой на боку. Ни по поводу денег, ни по поводу серого цилиндра Лохлан ничего не знал. Но вещи наверняка принадлежат ему – замок открывался отпечатками его, Лохлана, пальцев, и никто другой положить это сюда не мог.
Он спрятал деревянную фигурку на красном шнурке в коробку и собрался убрать ее в тайник, когда вдруг какое-то непонятное предчувствие заставило остановиться. Лохлан выложил все, что лежало в карманах. Несколько совершенно непонятных записок, свежий, еще белый, клочок бумаги с суммой, которую обещали за книгу…
Ах да, он продал книгу. Вот для чего он ходил на «Callboard». Судя по сумме, книга была очень ценной. Может, не стоило ее продавать? Лохлану показалось, что он уже задавал себе этот вопрос когда-то.
И замусоленный, посеревший от влаги и грязи обрывок с нижней частью рекламы чего-то яркого, со сплошь исписанными рукописным текстом полями. Тот самый, что хранил часть пропавших воспоминаний Лохлана. Этот клочок бумаги таил какую-то тайну. Нельзя, чтобы тайна досталась другим людям.
Ни о том, кто такие эти другие люди, ни о том, откуда они могут взяться, Лохлан не задумывался. Он просто собрал весь нехитрый скарб, что хранился в правом кармане его куртки, и сложил его в железную коробку. Лучше пускай это хранится здесь.
О том, что спустя несколько минут он может не вспомнить не только места, но и самого факта наличия тайника, Лохлан не подумал.
Небо, закутанное плотным равномерно серым пологом туч, начало темнеть. В воздухе повисла промозглая липкая влага.
Лохлан брел по улицам Лейта, зная, что нужно идти в ночлежку, искать место. О том, что он теперь состоятельный человек, запросто способный купить несколько таких ночлежек вместе со всем их содержимым, он уже забыл. Лохлан шел, автоматически переставляя ноги, и не думал ни о чем. Его память, информация, которая всего несколько мгновений назад хранилась в голове, растворялась в небытии с каждым шагом. Лохлан не замечал этого, он не осознавал, что упускает что-то важное.
– Лохлан Флетт? – раздался голос откуда-то из-за спины.
Лохлан резко обернулся. Он среагировал скорее на голос, неожиданно прозвучавший сзади, а не на звук собственного имени. Только в тот момент, когда увидел перед собой незнакомца, он осознал, что Лохлан Флетт – это он сам.
– Да?
Обратившийся к нему человек стоял чуть поодаль, в тени от нависающего сверху обломка пешеходной дорожки второго уровня, и Лохлан не мог разглядеть его лица. На нем был надет длинный черный плащ и черная вязаная шапочка, словно презерватив обтягивающая немного удлиненную голову. Плащ сидел на человеке как-то странно, чуть перекошенно, отчего создавалось впечатление, что неправильно застегнуты пуговицы. Но пуговицы были застегнуты правильно – Лохлан их видел.
– Я Дариус, – представился человек в плаще. – Дариус Ферронг.
Для Лохлана имя мужчины было такой же абракадаброй, как надписи на каком-то листке. Что за листок – уже не вспомнить. Правая рука привычно опустилась в карман и…
В кармане было пусто. Холодок ужаса медленно спустился от затылка вниз по позвоночнику. Он привык находить ответы на абсолютно непонятные вопросы с помощью этого листка, и вот теперь его не было.
– Я вас слушаю, – мягко произнес Лохлан.
Флетт так и не понял: он был знаком с этим человеком раньше или мужчина просто представился.
– Я пришел за книгой. Она у вас? – спросил незнакомец по имени Дариус Ферронг.
Лохлан наморщил лоб. Он пытался понять, о какой книге говорил человек в плаще. Флетту казалось, что совсем недавно он думал о какой-то книге, но мысли эти даже воспоминаниями назвать было нельзя, так, мимолетный образ.
Но показывать незнакомцу, что он не помнит, не стоит. Лучше попытаться разузнать, кто он и о какой книге идет речь. Тем более что с помощью надписей на листке этого сделать теперь не удастся.
– В данный момент нет. – Чистейшая правда. Остальное незнакомец пускай додумывает сам.
– Скажите, здесь можно где-нибудь присесть? Чтобы не мокнуть под дождем?
Дариус повел плечами, словно замерз. А может, он и в самом деле замерз – все-таки ноябрь, и действительно не жарко. Сам Лохлан давно привык к промозглости местного климата и висящую в воздухе морось не замечал. Собственно, ее и дождем-то назвать нельзя. Крупный туман, не более.
Флетт посмотрел по сторонам. Заколоченные окна, заваренные арматурными штырями и металлическими балками двери. Улица быстро исчезала в полумраке стремительно опускающихся ранних осенних сумерек. Скоро здесь станет небезопасно. Впрочем, безопасно в этом районе не было и днем.
– Пойдемте в «Приют друида», – предложил Лохлан первое, что всплыло из памяти, и добавил: – Только я пустой, денег нет совсем.
– Это не важно. «Приют друида» – это что?
