В тени тоже было жарко – из саванны веяло обжигающе горячим воздухом. Но все же лучше, чем ничего. Сюда бы бассейн с прохладной водой. Размечтался!
И насчет отдыха, как оказалось, Куцев тоже размечтался. После короткого обеда – есть все равно никому не хотелось, просто было необходимо – Мустафа подозвал Виктора к себе.
– Сбегай туда, – капитан показал пальцем направление. Впереди саванна вздымалась кверху, плавно переходя в склон какой-то полуразрушенной горы. – Разведай, что там. Здесь должны быть поселения, хоть что-то должно быть. Но осторожно.
Куцев задумался о цели разведки. Конечно, он знал, для чего это нужно. Те катакомбы… Тело в очередной раз скрутило в приступе болезненного спазма. Очередная таблетка с резиновым вкусом отправилась в рот. Плохо дело, очень плохо. Нет, Куцев не понимал цели разведки.
– На кой черт? – спросил он у Мустафы.
Капитан вздохнул с обреченностью висельника.
– Поселения – это люди, – объяснил он. – А там, где люди, опасность наивысшая. Или ты забыл, почему мы с танкера помощь не вызвали?
Нет, не забыл. Люди, как говорится, – звери. Куцев непроизвольно бросил взгляд на круживших в небе стервятников. Падальщики теперь парили заметно ближе. Чувствуют, что конец скоро. Нет, эти-то просто пожрать хотят, никаких извращенных интересов. Чего не скажешь о людях.
– Хорошо, – выдавил из себя Куцев. Идти решительно никуда не хотелось.
Он взял только фляжку с водой. Сначала, вспомнив страшную картину, что они увидели в городке, который миновали вчера, хотел взять «дрель», но передумал – автомат весил немало, а идти и так было тяжело.
Двигаться по саванне теперь было намного легче – растительность здесь сильно поредела, почва сделалась каменистой и осыпающейся под подошвами ботинок. Предгорье. Скала, под которой устроил привал их отряд, быстро скрылась из вида, так как подъем вдруг сменился довольно крутым провалом, и Куцев пошел вниз.
Странная местность – горы не горы и равнина не равнина. Длинные пологие склоны, переходящие один в другой и запутывающиеся в сложном переплетении.
Куцев прошел вперед пару километров. Камней вокруг становилось все больше, трава редела, а деревца, и без того чахлые в этих краях, перестали попадаться вовсе.
Где здесь могли быть поселения, о которых говорил Мустафа?
Очередной склон закончился холмом, за которым открывался глубокий каменистый провал. Стены не отвесные, но спуститься по ним будет очень непросто. Вид провал имел какой-то неестественный. Куцев всматривался в стены, ему казалось, что он когда-то раньше видел такое. Где, он же никогда не бывал в Африке?
Он осторожно пополз вниз, аккуратно переступая с одного крупного камня на другой, стараясь не вызвать оползня. Нет, все-таки здесь обвал был настоящим. Вот дальше, немного внизу и впереди, виднелось дело рук человеческих. Там был карьер. Огромная каменная яма, спиральными ступеньками уходящая глубоко под землю. И там действительно было поселение. На противоположной стороне карьера.
Если в городке остались живые, открыто ползти по склону не стоило – его могли легко заметить. Виктор добрался до относительно прочного, почти не осыпающегося участка и решил пройти дальше, повернув немного к югу. Так скалистый склон горы закрывал бы его от любопытных глаз, которые могли наблюдать из небольшого городка, примостившегося с восточной стороны карьера.
До встречи с Мустафой в ланданабадском пабе Виктор вообще дальше Европы не выбирался. Это Мустафа, можно сказать, вывез его, показал мир.
В памяти всплыла картина: он, пьяный, потерявший веру в жизнь наркоман, подносит ко рту кружку с элем, а в дверях появляется высокий статный с аккуратно постриженной бородой, одетый с иголочки Мустафа Хопкинс-Джани. Друг детства.
Куцев тогда не обратил на него ни малейшего внимания – ну, вошел и вошел, мало ли в паб народу заходит. А Мустафа, наоборот: застыл на пороге, лишь на секунду, всплеснул руками, стряхнув какую-то патлатую метелку, висевшую у него на руке, и бросился обнимать Виктора.
Виктор раз за разом прокручивал эту картинку в голове. Зачем – сказать не мог. Что-то не вязалось в ней, что-то было не так. Во всем этом происшествии присутствовала некоторая наигранность, так не бывало в жизни.
Когда Мустафа появился в дверях, Куцев не видел его лишь пару секунд, потому что в третью секунду Хопкинс-Джани, раскинув руки для объятия и громко выкрикнув «Виктор!», шел к нему. И глаза его смотрели прямо на Куцева. Так, он вошел, значит, в паб, осмотрелся, увидел Куцева – осунувшегося, похудевшего и вообще изменившегося до неузнаваемости, – узнал его. И все это за пару секунд? Не слишком ли фантастично?
Кончик носа онемел, в пальцах бегали мурашки. Все тело начинал бить озноб, на лбу выступила испарина. Да какого черта с ним происходит?! Синдин, конечно, зелье сильное, зараза это, дрянь, но почему его начинало ломать каждый раз, когда он задумывался о странной встрече в ланданабадском пабе с Мустафой?! Какая тут связь?
Трясущимися руками Виктор выковырнул таблеточку из тюбика – на сегодня четвертая, – секунду помедлил и выбросил лекарство в пропасть. Во всем этом нужно когда-то разобраться. Почему бы не сегодня?
Внутренний голос, отличавшийся завидной трезвостью сознания, возразил, что обрыв, расположенный недалеко от человеческого поселения, несущего в себе потенциальную угрозу, не самое лучшее место для того, чтобы порыться в полустершихся воспоминаниях. Но ведь…
На какое-то мгновение он забыл обо всем. Даже давление в груди и дрожь в руках исчезли. Неужели они все-таки нашли то, что искали все эти дни?! Виктор никак не мог в это поверить и замер, боясь спугнуть свалившуюся на него удачу.
Перед его взором, на самой периферии – именно поэтому он и не заметил раньше – мерцали полупрозрачные значки, возвещающие о том, что его «балалайка» нашла сигнал сети. Слабенький, но вполне устойчивый.
Куцев, не веря своему счастью, двойным щелчком активировал мышь, вживленную в подушечку указательного пальца правой руки. Все работало. Открыл европейский новостной канал, который обычно слушал.
«Суннитские сепаратисты, окопавшиеся в Пиренеях, отказываются выполнить распоряжение официального Эль-Парижа о снятии пропускного режима внутри Европейского Исламского Союза. Как заявил министр внутренних дел шейх Абдул Ахмед Арифи ат-Тантави, Исламский Союз был и остается единым государством, и Эль-Париж не намерен мириться с произволом, устроенным властями султаната Андорра. Пресс-центр эль-парижского дворца распространил заявление о возможном применении силы против сепаратистов.
Остается неясной судьба частного супертанкера «Хеллеспонт Стар», вышедшего неделю назад из порта Эль-Кувейт. Судно совершало очередной рейс под флагом Европейского Исламского Союза. Напомним, что супертанкеры класса «Хеллеспонт» способны взять на борт около полумиллиона тонн нефти, что, вне всякого сомнения, делает их лакомой добычей для пиратов. Однако никаких требований о выкупе ни владельцу судна, ни европейским властям предъявлено не было. Это оставляет надежду…»
