Под ее нос аккуратно подставили пару салфеток. Раздосадованная тем, как мгновенно и как далеко ее унес поток сознания, Аманда взяла из рук Кумико салфетки и вытерла слезы.
— Понимаю, — сказала Кумико. — Я тоже их ненавижу.
О чем она — Аманда сообразила не сразу. А когда поняла, разразилась очередными слезами.
На сей раз, впрочем, совсем незлыми.
— Печатная фирма «Дункан»!
— Это знаменитый художник Джордж Дункан?
— Это вы, не так ли?
— Да ладно, Джордж? Не скромничай? Я уже видела тебя в Интернете?
— Но у нас все закончилось. Я думал, что…
— Ничего не закончилось? Я видела, что ты выставил на продажу? На экране своего ноутбука? Так что ничего не закончилось, правда, Джордж?
— Я о том, что между нами все кончено. И ты это знаешь. Ты сама этого захотела. И тогда я с тобой согласился.
— Но это же было до того, как ты прославился?
— Прославился? Послушай, я просто…
— А эти цены, Джордж? Ты не слишком заламываешь?
— Это не наши сайты. И не наши цены. Мы даже не знаем, откуда это пошло. Оно как-то само взорвалось…
— «Мы даже не знаем»? Ты про себя и эту свою Кумико? Так ее звать, кажется? Кумико?
— Я сейчас повешу трубку, Рэйчел, и я не хочу, чтобы ты…
— Любовная парочка, творящая вместе шедевры? Как это мило?
— Тебе нужно избавляться от восходящих интонаций. Ты говоришь как имбецил.
— Прости. Я только хотел…
— Иди в задницу, Джордж. Я всего лишь пытаюсь быть милой. И вести себя дружелюбно. Хотя ты и разбил мое сердце…
— А вот это неправда. Все эти тайные свидания. Клятвы о неразглашении. Ты совсем не походила на женщину, которая отлично проводит время.
— Так нечестно? Мы ведь оба секретничали, разве нет? Нет, я, конечно, могу рассказать обо всем Аманде, если ты этого хочешь?
— Это что, угроза?
— …
— Я вешаю трубку. Серьезно.
— Стой. Подожди? Прости меня? Я знаю, какой я бываю ужасной. Правда. Но…
— Но что?
— Но твоя жестокость невыносима, Джордж. Ты никогда таким не был.
— Прости, я…
— И как раз это не выходит у меня из головы. Ведь на самом деле ты не жестокий? Потому что жестокость — такая обычная вещь в наши дни, ты просто не представляешь. У меня по жизни с каждым мужиком словно состязание какое-то. Кто из нас гаже? Кто грубее? Словно каждый из нас с самого первого взгляда собирается доказать, как он крут. И все эти свидания на самом деле превращаются в это… как его…
— Ристалище?
— Вот! В ристалище! И единственное, что тебе разрешается, это показать сопернику, какой ты крутой, какой непобедимый и как жестоко ты смеешься над его слабостями. Вот ведь как. Ты смеешься над ним. Над тем, как он глуп? И пускаешься во все тяжкие, только чтобы он никогда не смог посмеяться над тем, как глуп ты сам? О сексе меня лучше не спрашивай, да?
— Да я и не собира…
— Потому что весь секс тогда — это сплошное притворство, не важно, удачный он или нет? Сколько бы ты старания и умения в это ни вкладывал? Что все просто «о'кей»? Что у тебя случалось и получше? Что все было не то чтобы «плохо», но пускай он особо не задирает нос?
— Рэйчел, я не понимаю, чего ты от меня…
— Это ужасно, Джордж. Я это ненавижу. Вот и с этим Уолли?
— Уолли?
— Каждую минуту одно и то же! Каждую минуту! Как в том кино про гладиаторов? Это изматывает. Я так устала. Я выжата, как лимон. А с тобой было совсем не так.
— …
— …
— Джордж?
— Я теперь с Кумико.
— Знаю. Знаю? Ну, то есть я в курсе, да? Твоя дочь об этом трещит на каждом углу? Так что я все знаю? Но просто я подумала. Подумала о том, как сильно мне тебя не хватает.
— …
— …
— Даже не знаю, что и сказать…
— Да не говори ничего. Просто я…
— Я теперь с Кумико…
— …скучаю по тому, кто…
— И я очень серьезно…
— …по-настоящему добр…
— …в нее влюблен.
— Ты был так добр ко мне, Джордж. Как, наверно, больше никто.
— Увы, о себе ты того же сказать не можешь.
— Я знаю, что была недобра к тебе…
— Нет, я о том, что ты была недобра к себе. Плохо с собой обращалась.
— Ты был первым, с кем я могла хотя бы предположить, что все вполне возможно, Джордж. А с этим Уолли я встречаюсь, и он, конечно, очень, очень обаятельный и так далее, но…
— Рэйчел, я должен…
— Но я все время думаю: он не такой милый, как Джордж.
— Это был мимолетный флирт, Рэйчел, и мы оба знаем, что это ошибка. Я слишком стар для тебя. Я слишком скучен для тебя, ты сказала это сама. И уж тем более я не такой обаятельный, как…
— Ну и что с того, если это правда? Иногда нам нужно и кое-что поважней.
— Ты хочешь сказать, это никак не связано с тем, что я теперь не один? И с тем, что я немного прославился?
— Ты снова пытаешься грубить, Джордж. Это тебе не идет?
— Мне правда нужно идти. Желаю тебе всего самого…
— Видишь? Ты же такой милый.
— Но я действительно должен идти.
— Я хочу повидаться с тобой.
— Рэйчел…
— Как в старые добрые времена?
— Нет, я не думаю…
— Я могла бы тебе о них напомнить.
— …
— Ты знаешь, о чем я, Джордж.
— Мне очень жаль, Рэйчел.
— Тебе будет жаль, если ты не позволишь мне…
— Мне очень жаль, что тебе так одиноко.
— Джордж…
— Я желаю тебе счастья. Я слушаю тебя и слышу, как твое сердце плачет, желая с кем-нибудь…
— Погоди хоть секундочку…
— …соединиться. По-настоящему соединиться.
— Да? Но я же…
— И мне очень жаль, что я этим кем-нибудь быть не могу. Никак не могу, прости.
— Джордж…
— Желаю тебе всего самого…
— Джордж…
— Но мне пора идти…
