Опять ограничения во времени. Ты еще хуже, чем она.
— Раймонда, познакомься с Миели. Миели, познакомься с Раймондой. Раймонду и меня связывали определенные отношения; с другой стороны, Миели ведет себя со мной так, словно нас тоже связывают отношения. Но я признаю долг чести по отношению к ней и потому не жалуюсь. Почти. — Я делаю глубокий вдох. — Раймонда, здесь нет ничего личного, но мне необходимо вернуть мое прежнее я.
Она закатывает глаза и снова становится мучительно знакомой.
Я поворачиваюсь к Миели.
— Послушай, неужели все это было так уж необходимо? Я контролировал ситуацию.
— Я готова была оторвать тебе голову, — говорит Раймонда.
— Я полагаю, спасительное слово остается в числе многих вещей, которые я не могу вспомнить, — со вздохом отвечаю я. — Слушай, забудь о тебе и обо мне. Я кое-что разыскиваю. Ты можешь мне помочь. Ты наставник, и это очень хорошо. Кстати, готов поспорить, что и мы, в свою очередь, можем тебе кое в чем помочь. К примеру, в деле с гогол-пиратами. Можем предоставить огромное количество, преподнести на блюдечке.
Они обе смотрят на меня, и на мгновение мне кажется, что драка вот-вот начнется заново.
— Ладно, — соглашается Раймонда. — Давайте поговорим.
Со вздохом облегчения я бросаю на пол оружие и мысленно благодарю Гермеса за то, что оно не выстрелило.
— Я полагаю, на секретность надеяться не стоит? — спрашиваю я, глядя на Миели.
Она ужасно выглядит: одежда снова разорвана в клочья, крылья опущены, словно сломанные голые ветки. Но смотрит угрожающе, так что я без слов понимаю, что она обо мне думает.
— Забудь о моем вопросе.
Раймонда подходит к разбитому окну, пряча руки в рукава платья.
— Что случилось? — спрашиваю я ее. — Кем я был здесь? Куда ушел?
— Ты и в самом деле не помнишь?
— В самом деле.
По крайней мере, пока. Новые воспоминания все еще возникают в моей голове, их слишком много, чтобы сразу во всем разобраться, и вместе с ними усиливается странная головная боль.
Она пожимает плечами.
— Это не имеет значения.
— Я что-то здесь оставил. Какие-то секреты. Инструменты. Фрагменты памяти. Не просто экзопамять, а нечто большее. Тебе известно, где это может быть?
— Нет. — Она хмурится. — У меня есть одна идея. Но моя помощь будет тебе стоить дороже, чем просто гогол-пираты. И твоя новая подруга должна мне новую квартиру.
Интерлюдия
Мудрость
Жизнь отделяет от смерти всего несколько шагов. Впереди появляется свет, но каждый шаг дается с трудом, словно преодолеваешь толщу воды, и Батильда чувствует, как начинает всплывать, поднимаясь над своим телом, облаченным в гостевой скафандр. Она видит себя, медленно бредущую вперед, видит отблески света на медном шлеме. Как ни странно, это кажется ей вполне нормальным. Она оставляет свое тело и поднимается к свету. Наконец, думает она…
…и ступает в марсианские сумерки, едва не падает, но ощущает поддержку двух крепких рук. Она моргает и жадно хватает ртом воздух. Затем оглядывается на зал, названный Переходом между Рождением и Смертью, — низкое прямоугольное сооружение, отпечатанное Спокойным-строителем. Оно расположено в неглубоком котловане, примерно в миле от границы города, в марсианской пустыне. Снаружи в нем нет ничего особенного — гравий и песок, склеенные бактериальной пастой, узкие щели и люки по бокам. На фоне стены, защищающей город от фобоев, оно кажется постройкой из детского конструктора. Но внутри…
— О боже! — восклицает Батильда, набирая полную грудь воздуха.
— Ну, что ты об этом думаешь? — спрашивает Поль Сернин, архитектор ее краткой смерти.
Он бережно поддерживает ее и отводит от выхода, откуда появляются другие ошеломленные гости. Ее протеже торжествующе усмехается за стеклом скафандра.
— Похоже, тебе не помешает выпить.
— Обязательно, — отвечает Батильда.
Поль протягивает ей бокал шампанского в ку-сфере. Батильда принимает его и с удовольствием пьет, наслаждаясь приятным чистым вкусом вина после сухого воздуха шлема.
— Поль, ты гений.
— Значит, ты не жалеешь о своем покровительстве?
Батильда улыбается. Начинается вечеринка. Батильда рада, что рекламная кампания имеет успех, что множатся фрагменты воспоминаний о самых напряженных моментах в Переходе. Отличная идея — поставить его за противофобойной стеной: этот символический жест придает происходящему пикантный оттенок опасности.
— Ничуть. Надо убедить Голос устроить нечто подобное в самом городе. Это принесет много пользы. Как тебе в голову пришла такая идея?
Поль приподнимает темные брови.
— Ты же знаешь, как я ненавижу, когда меня об этом спрашивают.
— Ну пожалуйста, — настаивает Батильда. — Ты же любишь говорить о себе.
— Ладно, если уж тебе так хочется знать, меня вдохновило произведение Ногучи, созданное в Хиросиме. Рождение и смерть. Нечто такое, о встрече с чем мы стали забывать.
— Любопытно, — говорит Батильда. — Очень похоже на то, что Марсель, — она показывает на молодого темнокожего парня, с отвращением разглядывающего зияющий проем Перехода, — предлагал Голосу несколько месяцев назад.
— Идеи ничего не стоят, — отвечает Поль. — Все дело в их воплощении.
— Верно, — соглашается Батильда. — А возможно, тебе помогла твоя новая муза.
Рыжеволосая девушка в темном гостевом скафандре неподалеку от них трогает грубую шероховатую стену Перехода.
— Что-то вроде того, — произносит Поль, опустив голову.
— Не трать время на разговоры с пожилой женщиной, — говорит ему Батильда. — Иди и развлекайся.
Поль снова улыбается ей, и на мгновение Батильда сожалеет о своем решении поддерживать с ним только деловые отношения.
— Увидимся позже, — он слегка кланяется и исчезает в толпе людей в скафандрах.
Батильда снова рассматривает Переход. Снаружи он выглядит вполне безобидно, но внутри архитектура и освещение вступают в резонанс, затрагивая человеческий мозг и вызывая ощущения, похожие на смерть. Занятный трюк. Батильда вспоминает многие пережитые смерти и рождения и понимает, что ничего подобного прежде не испытывала. Это совершенно новый опыт. Она улыбается самой себе: сколько времени прошло с той поры? Батильда проводит пальцами по браслету Часов, которые дал ей Поль, и нащупывает выгравированное слово «Sapientia».
[41]
— Привет, — произносит рыжеволосая девушка.
В ней сквозит истинная юность, не тронутая ни временной, ни какой-либо другой смертью.
