Я снова беру ку-инструмент и прорезаю в сетке отверстие. Лезвие легко рассекает преграду. Взгляд вниз вызывает приступ головокружения. Но вот налетает горячий вихрь, и над отверстием на раскрытых крыльях зависает Миели.
— Где ты так задержалась? — спрашиваю я.
Она смотрит на меня с неодобрением.
— Знаю, знаю, — говорю я. — Надо было что-нибудь надеть, как только я восстал из мертвых.
Миели увлекает меня в туннель, ориентируясь на маяк, указывающий путь к телу Унру. Я рад, что она здесь: мы стремительно пролетаем по туннелям и переходам. Несколько раз, когда мимо с лязгом и сопением проходят огромные Спокойные, принося с собой запах моря, она окутывает нас облаком пыли-невидимки.
И вот мы добираемся до подземной усыпальницы. Это цилиндрические залы около ста метров диаметром, сверкающие хирургической чистотой и хромом, на табличках выгравировано имя и шифр. В третьем зале мы отыскиваем Унру.
Как только я вхожу, сверху доносится шипение: восьминогий Спокойный-гробовщик заметил нас и быстро спускается вниз по кабелям. Миели отталкивает меня и стреляет в него из гостгана. Спокойный со скрежетом останавливается в нескольких метрах надо мной и повисает, словно тряпичная кукла. При взгляде на его мандибулы у меня сводит челюсти.
— Не беспокойся, — говорит Миели. — Мой гогол только завладел его моторными функциями. Разум внутри не пострадает. Мы не будем нарушать твою профессиональную этику.
— Это меня не тревожит, — отвечаю я.
Миели принесла для меня одежду из интеллектуальной материи, но мне все равно холодно. Повинуясь жесту Миели, Спокойный послушно карабкается к табличке с именем Унру, и через несколько мгновений гроб уже лежит на полу перед нами. Я вскрываю его своим инструментом.
— Как я уже говорил Раймонде, мы берем у богатых и отдаем бедным.
Бывший миллениэр бледен, на нем нет ничего, кроме черного диска Часов. Давай, командую я «Перхонен». Поток частиц с корабля при моем усовершенствованном зрении представляется белым светящимся карандашом. Луч упирается в Часы и возвращает украденную нами минуту. Затем включается внешняя система восстановления, поле зрения закрывает белый шум, и последняя синхронизированная версия разума Унру из экзопамяти возвращается в его тело.
По телу миллениэра пробегает дрожь. Он порывисто вдыхает полной грудью, кашляет и наконец открывает глаза.
— Что?.. Где?..
— Простите, мистер Унру, это займет одно мгновение.
Миели подает мне загрузочный шлем — гладкую черную каску. Я надеваю его на голову Унру, и шлем плотно прилегает к черепу.
Миллениэр начинает смеяться, но смех тут же переходит кашель.
— Опять вы? Я разочарован. Я не ожидал, что вы окажетесь обычным гогол-пиратом.
Я улыбаюсь.
— Могу вас заверить, что не взял ни крупицы вашего гевулота и уже возвратил все, что у вас украл. Дело в другом. Лежите спокойно, пожалуйста.
План был прост. Как установить факт манипуляций сознанием со стороны каких-то темных сил? Надо отыскать чистую матрицу и провести сравнение. Унру был молод, не проходил процедуру воскрешения и еще не побывал в состоянии Спокойного, так что его мозг не подвергался воздействию системы восстановления. Теперь это произошло, и, если сознание изменилось, мы это обнаружим. Если нет, что ж, я бывал и в худших ситуациях.
— Если это необходимо… — Унру вздыхает. — Понимаю. Вы украли минуту моего Времени, и теперь ее возвратили. Чтобы добраться до моего разума здесь? Интересно. Не могу себе представить, зачем это понадобилось. Это очень странное преступление, мистер ле Фламбер. Жаль, что я не увижу, как молодой Ботреле вас поймает.
— Я передам ему от вас привет, — говорю я. — И, кстати, должен извиниться за окружающую обстановку. Я даже не могу предложить вам выпить.
— Ладно. Недавно мне пришлось пережить гораздо большие неудобства.
— Пока мы ждем результата, не могли бы вы объяснить, как узнали о нашем появлении на приеме?
— Письмо.
— Письмо?
Унру удивленно смотрит на меня.
— Так его прислали не вы? О, это даже интереснее, чем я предполагал. Как жаль, что придется все это пропустить. В моей библиотеке появилось письмо от вашего имени. И мы никак не могли понять, откуда оно взялось. Мистер Ботреле решил, что экзопамять повреждена…
Мы уже получаем информацию, говорит «Перхонен». Похоже, изменения действительно имели место, особенно в…
Лицо Унру превращается в злобную маску. Он тянется к моему горлу, и бледные пальцы впиваются в шею. Испустив пронзительный вопль, Унру бьет меня лбом в лицо, и мои глаза заволакивает кровавая пелена боли.
Миели заламывает ему руки за спину и оттаскивает от меня.
— Ле Фламбер! — кричит он изменившимся голосом. — Он придет за тобой. Ле Руа придет за тобой!
А потом его Время окончательно иссякает, и он бессильно повисает на руках Миели.
Я потираю горло.
— Что ж, — говорю я. — Если и требовалось еще какое-нибудь доказательство манипуляций сознанием жителей Ублиетта, теперь оно у нас есть.
Мы получили данные, сообщает «Перхонен». Это очень странно.
Миели, наклонив голову, прислушивается.
— Кто-то идет, — предупреждает она.
Спустя мгновение я тоже различаю приближающиеся шаги Спокойного.
— Вот тебе на! — восклицаю я. — Наверное, молодая ищейка догадалась, что мы собираемся делать.
Миели хватает меня за руку.
— Поиграешь в свои игры потом, — говорит она. — Надо уходить.
В поисках путей к отступлению Миели изучает трехмерный план, составленный «Перхонен».
— Не пора ли убегать? — спрашивает вор.
— Ш-ш-ш.
Метамозг отыскивает возможные маршруты с минимальной вероятностью встречи с противником. У Миели нет ни малейшего желания пробиваться к выходу с боем. Вот оптимальный вариант: через этот зал, потом наверх…
Пол и стены содрогаются. Раздается протяжный скрежет, и на схеме появляется новый объект. Миели понимает, что означает груда искусственных мышц, излучающая энергию и тепло, — Спокойный-атлант. Эти существа поддерживают баланс платформ и внутреннюю структуру. Находятся точно под Лабиринтом, где движение заметнее всего. Воскресители используют этих великанов, чтобы заблокировать выходы. Значит, придется сражаться. Если только…
— Сюда, — бросает она вору и бежит по туннелю туда, откуда доносятся голоса.
— Можно уточнить? — спрашивает вор. — Разве мы не должны убегать от них?
У Миели нет желания спорить, и она просто с силой подталкивает его через биотическую связь.
