— Эй, ты куда опять собрался? — взволнованно спросила Крис.
— Никуда. Задумался.
— О чем в этот раз?
— Обо всем сразу и ни о чем конкретно, — усмехнулся Гейт. — Например, о том, как мне повезло, что ты со мной. Иначе я бы, наверно, в Башню и не прорвался бы. Ну а если прорвался, некому было бы меня тащить до лифта и из лифта.
— Гудвин… — Крис очень серьезно, даже серьезнее, чем обычно, посмотрела на него. — Я надеюсь, ты не собираешься умирать?
— Вовсе нет. С чего ты взяла?
— Ну, ты неожиданно стал задумчив, безэмоционален, да еще вдруг решил выказать благодарность так, словно больше тебе никогда не подвернется подобный шанс.
Гейт попытался мысленно представить свое поведение со стороны и должен был признать, что некий резон в словах демона был. Действительно, он вел себя так, будто ему вскоре суждено умереть…
Но ведь он не собирался умирать! По крайней мере, не так рано. Тем более, как ему хотелось верить, внизу, в Новом Вавилоне, его ждала Лейла.
Нет. Определенно нет. Гудвин Гейт умирать не собирался.
— Все в порядке, — сказал он и попытался улыбнуться.
— Уже больше похоже на правду, — кивнула Крис. — Куда нам?
— Дальше по коридору. Там будет лестница на второй уровень.
— Отлично. Пошли.
Какое-то время они шагали молча, погруженные каждый в собственные мысли. Крис думала о том, что их поход близится к концу, что она уже забралась так далеко от дома, как никто другой из обитателей Биоса. Об обратном пути она старалась не думать. Как и Гудвин, девушка не собиралась умирать, но обратный путь казался ей в данный момент чем-то, что должно будет наступить очень и очень не скоро. К тому же… она не знала, куда именно хочет вернуться. А еще важнее — куда ее пустят.
Гейт по большей части думал о Крис. Точнее, о ее поразительной живучести. В этом плане она действительно была демоном — непобедимым, неукротимым, бессмертным. Девушка воевала с големами и собственными соплеменниками, боролась с целой толпой зомби, сдерживала охрану крематория, пробивалась сквозь ряды защитников Башни… Гудвин почти не сомневался: ничто из встреченного на пути не сокрушит ее.
— Кстати, — сказал он вдруг под наплывом воспоминаний, — когда мы убегали от охранников крематория, тебе нашпиговали иголками всю руку…
— Ну?
— И ты сказала, что парализатор не попал в кровь, именно поэтому ты не потеряла сознание.
— И?.. — Крис не понимала, к чему он клонит.
— Когда мы были в лифте, я, уже теряя сознание, видел, как Менгил попал тебе в грудь, но ты не отключилась, а выволокла меня из лифта и затащила в ту комнату.
— Именно, — грустно сказала девушка. — Именно что не отключилась. Потому и затащила.
— Но почему на тебя не подействовал парализатор?
— Одежда толстая. Да и вообще.
Гудвин чувствовал, что это ложь. Но у него не было никаких доказательств, да и, в конце концов, у каждого свои секреты. Он сам никому не обмолвился про ЭлБу, почему же Крис должна ему рассказывать то, что она скрывает?
«Какая разница? — спросил сам себя Гейт и сам же себе ответил: — Никакой. В последнее время мы столько пережили вместе, что после этого лезть в чужую душу как-то кощунственно».
— Смотри!
Окрик вывел Гудвина из размышлений. Он взглянул туда, куда указывала Крис, — коридор оканчивался залом, через который им следовало пройти, но там, впереди, что-то лежало. Что-то белое, сливающееся с полом. Гудвин не мог разглядеть, поэтому решил уточнить у демона:
— Что там?
— Чел.
— Мертвый?
— Не знаю. Но похоже на то. Отсюда не ясно, дышит или нет, однако крови не видно.
— Что-то мне подсказывает, что туда идти не надо, — пробормотал Гудвин.
— Есть другой путь?
— Нет.
— Тогда надо. Я просто пойду первой и в случае чего разберусь. Держись сзади.
Хотя разговор велся полушепотом, звук разносился далеко по коридору, и Гейта не покидало ощущение, что кто-то впереди — в существовании этого «кого-то» он не сомневался — их слышит.
— Держись сзади, — жестко повторила девушка.
Гудвина посетила было мысль изобразить из себя галантного героя и вызваться пойти первым, но он вовремя вспомнил свои недавние рассуждения о бессмертии демонов и решил, что, если каждый будет на своем месте, это принесет гораздо больше пользы.
Оставшиеся до выхода из коридора метров двадцать они преодолевали очень медленно и по возможности бесшумно. Однако у входа в зал Крис вдруг остановилась.
— Что такое? — спросил Гудвин.
— Не могу пройти. Какое-то защитное поле, как возле края мира в Биосе.
Гейт подошел ближе и вытянул руку. Ладонь наткнулась на нечто невидимое, твердое и вместе с тем словно бы скользкое. Судя по всему, дорога была закрыта. А другого пути не было. Оставался, правда, шанс, что с помощью ЭлБы удастся отключить эту неожиданную преграду, ну, или с помощью Крис и ее невероятной силы сотворить новый проход.
Прежде чем Гудвин успел все это предложить, послышались демонстративно неспешные и громкие шаги. Краем сознания он отметил, что защитное поле все же пропускает звук.
— А это вам приятный сюрприз, — сказал Менгил, появляясь в поле зрения. — Мы снова вместе, и потому вы снова счастливы.
Гудвин на секунду задумался. Пожалуй, во всем Новом Вавилоне — даже вместе с Биосом, если уж на то пошло, — не было ни одного чела или демона, которого он был бы сейчас рад видеть меньше, чем господина Кройфта. Единственная польза от его появления заключалась в том, что оно отвлекло Гудвина от неприглядных райских тайн.
Уж больно впечатляюще, по-театральному все было обставлено. Лежащие на полу послушники, преграда на месте единственного прохода к РейНу и мило улыбающийся Менгил. На его желтоватых зубах плясали блики от ламп дневного света, одна сторона рта чуть подрагивала — то ли от перенапряжения, то ли в нервном тике. Движения были плавные и вальяжные, пауза после фразы — звенящая и напряженная, как натянутая струна. Место и время для перформанса он выбрал идеально. Если бы Гудвина кто-нибудь спросил после сцены на площади, можно ли устроить что-либо более отвратительное, но технически безукоризненное, играющее на главных болевых точках жертвы, тот ответил бы, что это невозможно. Но теперь его уверенность в данном факте пошатнулась. Несмотря на отсутствие толп зрителей и безопасников, Менгил всего одной репликой умудрился создать удивительную атмосферу ненависти к себе.
— Что же вы молчите? — продолжил он, поигрывая игольником. — Потеряли дар речи от счастья?
И не успел Гудвин сообразить, есть ли у него в запасе слова, способные в должной мере отразить впечатление от ситуации, Крис шагнула вперед, оттолкнув его плечом, и заговорила.
