– Советую обратиться к местной службе безопасности. – Вместо того, чтобы выйти из кафе, Вебер вдруг отступил, отгораживаясь от девчонки стулом. – Видела парней с нашивками на рукавах? Они помогут. Я – нет.
– Но я же знаю, вы можете, – он услышал ее голос так близко и отчетливо, словно девчонка шептала прямо в ухо. – Я вас давно знаю, вы можете. Пожалуйста, помогите…
– Ты меня не знаешь. – Против воли Вебер взглянул на парочку у стойки, о чем-то шептавшуюся. – Иди к охране…
– Они все серые. Или черные, – залепетала она совсем непонятное. – А вы синий, как озеро летним днем. Я знаю, вы можете, ну что вам стоит? Я ведь помогла вам, когда было туго?..
– Что? – по загривку Вебера пробежали ледяные мураши. – Ты о чем говоришь, девочка?
– Ну тогда… в лесу… когда больной медведь чуть не прыгнул… где много мертвых…
Вебер остолбенел, забыв обо всём, что происходило вокруг.
– Ты сумасшедшая?
– Нет-нет, вы не подумайте. – Губы девчонки дрожали, в глазах блестело. – Я не сумасшедшая, у нас в роду таких не было. Ну вы же помните?
– Так это была ты? – операция неожиданно дала трещину. Значит, ему не примерещилось, и он действительно заметил на опушке девичью фигуру. – Что еще ты видела?
Могло ли это быть простым совпадением? В них Илья не верил… Но как? Девчонка была там, где остались гнить в лесу три опустевших «Ермака». Она видела трупы, видела, как на него чуть не бросился скиталец. И теперь говорит, что спасла его, прося помощи взамен?
– Только медведя… необычного, он болен был совсем… вы его ранили, я пожалела, не дала убить… попросила его уйти, – бормотание девчонки стало совсем уж непонятным и почти неразборчивым, – было непросто, он не такой, как другие медведи… А вас я попросила не стрелять. Вы простите, я не знала, что он за вами вернется… А когда он вас подкараулил, я его сломала… Вы ведь помните, как он чуть не прыгнул с крыши. Он умер, я знаю, вы его сильно ранили, но сам. Лес его забрал. А вы уцелели, я сразу увидела, что вы хороший, – теперь по щекам девчонки все-таки текли слезы, крупные и блестящие. – Пожалуйста, помогите мне…
Небритые скулы Вебера превратились в камень, в горле пересохло. Она смотрела жалостно, горько, но Илья отрезал без намека на сочувствие:
– Давно ты за мной шла?
– Не знаю… ночей десять… – девушка шмыгнула носом. Молодая совсем ведь… – Вы простите меня, но мне так было спокойнее. У меня ведь бабушку…
И заревела в голос, заставляя парочку в капюшонах гадко улыбнуться. Почуяли свежую кровь, вороны…
– Иди к охране, – спокойным ровным голосом повторил Вебер, да так, что у самого сжалось сердце. – Про медведя и вездеходы в лесу ни слова. Поняла меня? Узнаю, что проболталась, пожалеешь.
Ему было очень нелегко это говорить. Очень. Неизвестно, почему, но до того трудно, что горло перехватило резиновым жгутом.
– Узнаю, что следишь за мной дальше, сдам в приют, поняла? – и широкими шагами пошел к уборным в дальнем конце зала.
Чувствовал на себе ее умоляющий взгляд, но не оборачивался. Взвешивал, сопоставлял.
Как он, Леший, мог не заметить, что десять дней за ним по пятам идет девчонка. Странная, необычная, что-то городящая о том, что заставила скитальца уйти? Он вспоминал необычное поведение зверя, свою реакцию, нерешительность, колебания. И со злостью понимал, что почти верит наивным словам.
Утерев слезы рукавом, девчонка вышла из забегаловки. Двое хмырей, с нетерпением дожидавшихся окончания разговора, тут же шмыгнули за ней.
CREDITUM XXV
Карта, заложенная в древний навигатор, не обманула.
Уже следующим утром Митяй рассматривал небольшой городок, примостившийся в расчищенной от леса долине. Южная часть Тайги была всё еще обнесена старинным бетонным забором с вышками и «колючкой». Столь же отчетливо в шумном людном пятне выделялись старые постройки – в основном двухэтажные кирпичные дома, когда-то служившие казармами для воинского контингента.
Впрочем, за время своего существования городок сумел основательно потолстеть, набрав свежий жирок. Оброс новыми домиками, в том числе многоэтажными, сараями и времянками, расползся вширь, наполнился сотнями пришлых. Не замирала работа и сейчас – то тут, то там виднелись островки строительной суеты, вертелись лебедки, смурные рабочие колотили гвозди и укладывали глинопластиковый кирпич.
Немалый городок, растущий. Не Новосибирск, ясное дело, но свое место Митяй обязательно найдет и тут. А когда наберет сил, то рванет на юг, к сибирской столице, его очередному трамплину на запад. В том, что рано или поздно ему предстоит совершить путешествие к Анклаву Москва, Митяй почти не сомневался – однообразные дни странствий дали раздумьям изгоя богатую почву.
К людским толпам, пусть и не совсем таким, парнишка успел привыкнуть еще в интернатском прошлом. Поэтому, совершенно не смутившись, направился прямо в толчею улиц, цепко посматривая по сторонам.
Наметанный взгляд сразу выхватывал из людской массы попрошаек, наркоманов, готовых на всё ради дозы, способную обчистить карманы мелюзгу. К нему тоже присматривались, он это чувствовал. Рослые дядьки с нашивками на рукавах, что-то вроде сил местной самообороны. А еще подвальная шваль – наперерез запустили мальчонку, совсем еще крохотного, чтобы проверить.
Митяй взглянул на разведчика так, что не пришлось даже показывать спрятанный «дыродел». Мальчишка замер как вкопанный, а затем вспомнил о срочных делах, растворившись в переулках.
Он еще узнает, кто заправляет городишком, но сначала нужно подумать о еде. Вскрывать резервную банку с консервами он очень не хотел, на черный день отложил и немного сухарей. А вот деньги, отобранные у мародеров, можно было тратить. Остановившись возле уличного лотка, паренек за считаные копейки купил себе картонный стакан лапши со специями и пирожок с потрохами. Умял в пару минут, блаженно похлопал себя по животу. Еще раз осмотрелся, на этот раз спокойнее, с расстановкой. Спешить было некуда, но к наступлению вечера он обязан обзавестись ночлежкой и ужином.
Ему будет хорошо в Анклаве, это точно. Если уж тут, в жидкой толпе из нескольких сотен человек, Митяй чувствует себя комфортно, защищенно и уверенно, то в многотысячной сумеет вертануться и подавно. Он принялся читать вывески, запоминая расположение улиц, а затем…
Затем жизнь Митяя изменилась раз и навсегда. Причем, по сравнению с тем, что произошло на улице Тайги, изгнание из Кропоткина было пустяком и ерундой. Потому что на другой стороне улицы, под блеклой вывеской «Дунган» он вдруг увидел ее.
Сердце замерло, через пару секунд продолжив работать в каком-то странном ритме, рваном и томительном. Ладони вспотели, проглоченная только что пища встала в животе цементным комком. Не обращая внимания на то, что стоит посреди тротуара, мешая пройти местным, он смотрел на девушку, покидавшую кафе, и челюсть его непроизвольно отвисала всё ниже.
