— На, держи, здесь четыреста пятьдесят. На всякий случай, вдруг этот гад ползучий еще полста тебе насчитает.… И портфель забирай, вот этот, порванный. Отдай ему, гаду, пусть подавится.… За портфель с тебя еще пятьдесят. Будешь должен мне пять сотен. Под восемнадцать процентов годовых. Да ты не очкуй… Если что, найду тебе подработку. Вот тут перевод требуется.… У тебя с военной терминологией как?
«Военная терминология почему-то! Как странно. Зря я на военке халтурил», — подумал Сашок, но вслух пробормотал:
— Да я не специалист, но если подготовиться…
— Ну и ладушки… Да… И что-то меня еще просили такое… из области туризма… Ты же экскурсии водить можешь? По историческим пабам Кента, например, а? Не бэ, отработаешь…
— А что, если Дынкин второй портфель будет требовать? — спросил ошеломленный Сашок, нерешительно протягивая руку к деньгам.
— Пусть только попробует! — Беник решительно вложил банкноты в Сашкову ладонь и больно сжал его пальцы. — Пусть попробует, козел!
И в глазах Беника загорелся какой-то особый, прямо скажем, жутковатый огонь. «Наверное, это называется — инфернальный», — пронеслось в голове у Сашка в тот момент, когда он покорно прятал деньги в карман.
Глава 8. Снятый со счетчика
Черный «Лендровер» с затемненными стеклами, у выхода со станции «Хизер Грин», в среду, 13.15. Такое место и время встречи назначил Сашку Лещ. Надо думать, по поручению своего босса — чернокожего Дынкина. Сашок пришел поначалу в уныние: как же выбраться туда в рабочий день? Но потом — как головой в омут — пошел к своему суровому начальнику, мистеру Сингху, по кличке Синюха, нагло врать, что поражен острой зубной болью и нуждается в срочном визите к дантисту. Сашок, как известно, врать не умел (считая это свое свойство огромным недостатком), вот и на этот раз покраснел как рак, но так как он долго до этого прижимал к лицу платок и изо всех сил тер щеку, то вышло вроде бы незаметно. В смысле же преодоления моральных мук Сашок успокоил себя тем рассуждением, что встреча с Дынкиным и Ко может вполне приравниваться к походу к дантисту или даже к двум таким походам. Причем с удалением нерва, а также пары зубов мудрости каждый. И, может быть, во второй раз еще и с разрезанием десны в придачу. Кроме того, Сашок припомнил, что как-то прошлой весной он действительно мучился зубами, но отпроситься постеснялся. «Пойдет в зачет за тот раз», — подумал он.
К изумлению Сашка, Синюха мгновенно ему поверил, пробормотав лишь: «Постарайтесь, пожалуйста, вернуться как можно быстрее». «Вот это да, — изумлялся про себя Сашок, — этак я скоро научусь этому славному делу в совершенстве и буду прекрасно врать направо и налево».
Сашок, много раз проносившийся мимо станции «Хизер Грин» на своем рамсгейтском скором, впервые угодил на ее перрон, домчавшись в полупустой электричке за какие-то 15 минут от «Ландон Бриджа». По сравнению со «скотским классом» поездов дальнего следования электричка с ее автоматическими дверями показалась Сашку очень современным и даже элегантным транспортным средством. Перрон «Хизера» тоже был ничего себе, с довольно симпатичным навесом. Но вот на пути к выходу Сашку пришлось идти через длиннющий и мрачный тоннель, освещенный каким-то мертвенным светом. «Прямо дорога в морг какая-то», — подумал Сашок, но тут же осекся: это все, конечно, от перспективы встречи с Дынкиным, это она окрашивает все в соответствующие тона. От этой мысли у Сашка противно заныло под ложечкой. Неприятное ощущение еще более усилилось, когда он увидал здоровенную черную машину, нагло взгромоздившуюся прямо на тротуар у выхода из здания станции. Главное, вспомнил Сашок заветы Гаврилова, в таких ситуациях — не задумываться, не давать разыгрываться подлому воображению, а действовать по наитию, рефлекторно, полагаясь на древние инстинкты.
«Инстинкты, включайтесь!» — отдал Сашок внутренний приказ и решительно шагнул к «Лендроверу». Но двери чертовой кареты оказались заперты, сквозь дымчатое стекло ничего решительно не было видно, и Сашок, подергав обе ручки с одной стороны, зашел с другой, но и там ничего не добился и остался стоять с растерянным выражением на лице, совершенно не понимая, что делать дальше.
«Может, они поесть пошли или в магазин», — думал он. Но нет, оказалось, что ожидавшие его в машине джентльмены были на месте и, видимо, просто воспользовались ситуацией для того, чтобы рассмотреть Сашка с близкого расстояния и, может быть, заодно подразнить его и заставить нервничать. Так или иначе, а дверь вдруг распахнулась, наружу высунулась черная рука, вся в золотых браслетах и перстнях, и вальяжно поманила Сашка: залезай, дескать.
«Лучшая защита — это нападение, и когда нападаешь, не так страшно», — вспомнил Сашок еще один гавриловский завет и, усаживаясь на заднее сиденье «Лендровера» рядом с Дынкиным, сразу пошел в атаку.
— Вы что думаете, у меня времени немерено, что ли? Вы что в игры со мной играете, а? Изучают меня, понимашь, из-за стекол своих черных!
— Чего это он? — спросил Дынкин у сидевшего за рулем Леща. — Под дурманом, что ли?
— Нервничает человек, — философски заметил тот.
— А как же мне не нервничать, если меня Синюха ждет… Он меня, между прочим, вообще еле-еле сюда отпустил.
— Это что еще за Синюха такая? — спросил Дынкин у Леща.
— Без понятия, — отвечал Лещ.
— Это мой босс, фамилия — Сингх, — сказал Сашок.
— А Синюха, это что же, кликуха его?..
— Ну, как бы… да.
— Синюха — кликуха. В рифму получается, — обрадовался Лещ.
— Ты скажи клиенту, пусть не волнуется, с Синюхой мы разберемся, — вновь обратился Дынкин к своему подручному.
И тот занудно загундосил:
— Ты не волнуйся, Саша, мы с Синюхой…
— Да что вы понимаете! — воскликнул Сашок. — Как же, поговорите вы с ним! Это же страшный человек… Страшнее даже у чеченов нет…
— Я говорю, разберемся мы с Синюхой. Или договоримся. Или как, — подвел итог Дынкин.
— Да на что он вам сдался? Я вот портфель принес. Забирайте, и дело с концом, — уверенно заявил Сашок.
Лещ протянул руку с переднего сиденья, забрал портфель и тут же передал его Дынкину. Тот заглянул внутрь портфеля, пощупал, но сразу вернул его Лещу, который поспешно вылез с ним из машины и куда-то с ним отправился. Он отсутствовал минут, наверно, десять, за это время Сашок успел поговорить о погоде, о странных привычках и свирепом нраве мистера Сингха и даже об опасностях вегановской диеты. Впрочем, это был сплошной монолог, так как Дынкин упорно молчал, только курил, плевал в окно и изредка кряхтел. Будто не замечая присутствия Сашка.
Наконец Лещ вернулся, но ничего не сказал, а лишь взглянул на своего босса со значением. Так они долго переглядывались. («Наверно, у них есть какие-то свои тайные знаки», — подумал Сашок.) Наконец Дынкин закрыл глаза и откинулся на сиденье — будто спать приготовился. А Лещ сказал:
