Прошло всего несколько минут, а на другом конце стола уже вовсю шло общение. Абсолюман что-то оживленно шептал Насте в ушко, а та в ответ многозначительно улыбалась и щурила свои красивые глаза — как будто что-нибудь понимала!
Нехорошая тяжесть поднялась из глубин Сашкового организма. Ему почему-то нестерпимо захотелось снять ботинок с левой ноги и заехать «просто Джеку» по голове каблуком. Он вспомнил Бобочку из русского клуба: неплохо он с ним все-таки разобрался! «Если что, потом можно будет и с этим абсолютным тоже по двору побегать», — пришла в голову мысль.
Тем временем чернокожая, в свою очередь, пыталась привлечь к себе внимание Сашка и что-то кокетливое, но неразборчивое произносила своим хриплым голосом. «Отстань, уродина, не до тебя», — сказал ей Сашок по-русски. Но та ничего не поняла, засмеялась и прижалась к Сашковому колену своим горячим бедром. «Now, listen…» — начал сердито Сашок, оборачиваясь к Мелани, и тут же осекся, пораженный представшим перед ним зрелищем. Мулатка зачем-то широко открыла рот, словно беззвучно смеясь. Почему-то Сашку до сих пор казалось, что у негров и десны должны быть черными, но теперь, при ближайшем рассмотрении, они оказались такими же темно-красными, как у белых. И язычок, которым Мелани цокала и выделывала еще какие-то пируэты, то складывая, то разворачивая его лентой, то высовывая его наружу, проводя остреньким кончиком по верхней губе — этот язычок тоже был вполне красным. Почему-то это сочетание — шоколадного цвета с красным — заворожило Сашка. Он вдруг поймал себя на том, что безотрывно — и совершено неприлично — глазеет на этот язык, на эти восхитительно полные губы и белые жемчужные зубы, что он вдруг все забыл — и про левый ботинок, и про наглого Джека; теперь его безотчетным, но очень сильным, всепоглощающим желанием было прикоснуться к этому язычку губами, может быть, даже прикусить его слегка.
«Да ты, приятель, совсем спятил!» — донесся откуда-то издалека, из недр организма внутренний голос. Но Сашок не мог ему ответить, потому что его рот уже соединился со ртом Мелани, ее изумительный язык был где-то глубоко внутри и нежно ласкал его небо. «Эй, потише там!» — прикрикнула на Сашка Настя, и он стыдливо оторвался от Мелани, даже отодвинулся от нее подальше.
Боже мой, как стыдно, думал он, полная потеря контроля над собой! А внутренний голос ехидничал: «Не получится у тебя сегодня с дамами целоваться — даже и не мечтай!» Мулатка тем временем что-то быстро говорила с каким-то странноватым, непривычным акцентом. То есть, с одной стороны, вроде как и по-английски, слова в основном все знакомые — хаф, сплит, фор, своп, — но вместе это ни во что не складывалось. Жаргон, кажется, какой-то совершенно особый. Впрочем, возможно, все дело было в лихорадочном возбуждении, которое Сашка никак не отпускало.
Джек тем временем тоже заговорил и, кажется, опять ровно теми же непонятными словами. «Уилл ю сэй ит эгэйн, плиз?», «Будьте любезны, повторите еще раз», — переспросил Сашок. Джек послушно повторил те же непонятные слова, а вслед за ним и Мелани тоже принялась их опять произносить — подчеркнуто медленно, как и полагается разговаривать с иностранными чурками. Но вот беда — с дикцией у нее все-таки были нелады. Или, может быть, наоборот, у Сашка со слухом были проблемы. Тут сначала Мелани, а потом и Джек, глядя на его растерянное лицо, принялись смеяться, просто даже хохотать. Через секунду к ним присоединилась и Анастасия. Сашок — а что еще ему оставалось делать? — тоже попытался выдавить из себя смех за компанию, но получилось не очень убедительно. Настя посмотрела на него подозрительно и спросила:
— Ну так что, давай, решайся, а я уж присоединюсь. Как ты решишь, так и будет.
— Решать? — спросил пораженный Сашок. — А… Собственно, да я не знаю… я…
— Ну, видишь: люди ждут ответа, давай, говори скорей, согласен или нет.
Сашок огляделся и увидел, что Джек и Мелани действительно застыли в ожидании и с нетерпением смотрят на него.
«Согласен — на что? Сыграть в карты, отправиться в другое заведение или к кому-то домой? Поспорить, кто больше выпьет водки без закуски?» — проносилось в голове у Сашка. Все эти варианты выглядели вполне правдоподобно. Но вот что казалось невозможным, так это признаться в том, что он почему-то перестал понимать английскую речь. При том, что даже Анастасия каким-то образом все поняла — просто черт знает что такое! Надо время потянуть, решил Сашок, спровоцировать их как-нибудь, чтобы они еще что-нибудь на эту тему сказали, из контекста, глядишь, и прояснится.
— Ну, не знаю, — потянул он задумчиво, — это зависит…
— От чего зависит? — быстро спросила Анастасия.
— Ну, вообще… зависит… Вот, может, выпить еще?
— Это запросто.
Настя стала звать инопланетянку.
И только тут до Сашка дошло, в чем был корень его проблем: видимо, он слегка окосел от зверски тонизирующего коктейля, вот что! Поэтому на добавку он заказал «Black Russian». Что, конечно, было большой ошибкой. Потому что смешивать «Красного быка» с «Черным русским» никак не следовало. В его организме образовалось нечто взрывчатое, ясности сознания отнюдь не способствовавшее.
Какой-то трезвый уголок сознания все-таки заметил, что и Настя, и Джек, и Мелани быстро выпили свои коктейли и теперь следили за его стаканом — ждали. Сашок тоже посмотрел — на самом дне оставалось всего несколько капель черного напитка. «Я — черный, а она — русская… Нет, кажется, наоборот. Но все равно — символично», — промелькнула мысль. За столом царила тишина. Только кто-то один тихонько и противно подхихикивал. «Это я, это я и хихикаю», — вдруг понял Сашок. И от удивления рассмеялся уже довольно громко. Потом икнул. Потом выпил остаток коктейля залпом.
— Ну так как, согласен? — спросила Анастасия.
Сашок икнул еще раз и потом сказал:
— Ну, са-агласен, са-агласен, чего там…
— На первое или второе?
Сашок подумал и сказал:
— На оба.
И пояснил для Джека и Мелани: «Боуф… Айд лайк ту ду боуф».
Настя нахмурилась.
— Боюсь, что оба не получится. Хотя… Что ты имеешь в виду?
Тем временем Джек и Мелани о чем-то оживленно переговаривались. Наконец они поднялись из своих кресел. Джек сунул деньги Марсианке и что-то шепнул ей на ухо. Она кивнула в ответ. Джек обернулся, призывно махнув Насте и Сашку: дескать, следуйте за мной. И, обогнув стойку бара, открыл какую-то малозаметную дверь. Люди, толпившиеся у стойки, заметили это и почему-то зааплодировали.
— Пошли, горе мое, — сказала Анастасия, аккуратно поддерживая Сашка под руку. — Чего это тебя так развезло, от такой-то малости?
— А куда мы идем? — спросил Сашок.
— А тут комнаты есть наверху.
— А что мы там будем делать?
— Оба. Надо думать, мы будем делать оба, — сказала Настя и на этот раз как-то совсем нехорошо, обидно рассмеялась.
— А может, не стоит? Может, посидим еще, выпьем…
