Потом она заговорила уже совсем другим тоном:
— Послушайте, мистер гид. Не позволите ли мне позвонить моему другу? Пожалуйста! Мне очень-очень нужно! — Она просто ворковала.
— Кому именно?
— Парню, у которого я хотела остановиться, пока не появился «терминатор» и не нарушил все мои планы. Я должна была встретиться с ним в шесть. И если не появлюсь, он начнет волноваться.
— Мари, — вмешалась Джоанн, — не лучше ли тебе повременить с этим звонком? Эндрю поймет, что ты не смогла приехать. Ты же помнишь, агент Корт запретил тебе пользоваться даже телефоном-автоматом?
— Тогда было другое дело, — возразил я. — В тот раз мы не могли там задерживаться. А сейчас звоните, если действительно необходимо. Звонок может быть даже полезен. Нам не нужно, чтобы ваш приятель отправился искать вас в дом, теперь известный Лавингу.
Я передал ей свой телефон.
— Только постарайтесь быть краткой. И никакой информации о нашем местонахождении и о том, что произошло. Понимаете?
— Разумеется.
Мари мгновенно отбросила все свое легкомыслие и даже не спешила сразу набирать номер. Ей было неприятно, догадался я, что ее разговор услышим мы все. Или Мари действительно так огорчило вынужденное изменение планов на вечер. Наконец она позвонила. Я бегло посмотрел в зеркало и заметил, как нервно напряглись ее плечи. Но мгновение спустя все изменилось — Мари успокоилась, услышав, как я понял, голос Эндрю в его автоответчике. Она снова защебетала голоском подростка:
— Привет! Это я… Гм… Я так виновата перед тобой. Мне очень хотелось увидеть тебя, но я никак не смогу приехать. Тут, типа, кое-что произошло. И это серьезно. Семейные проблемы, знаешь ли. Но это очень важно, так что сегодня не встретимся. Позвоню опять, как только смогу. Ладно? Извини меня. Пока.
Мари отключилась и вернула мне трубку. Мне показалось, что ее рука при этом слегка дрожала. Потом она спросила Джоанн об их планах на День благодарения, причем без всякого перехода, и между ними завязался разговор, к которому я почти сразу перестал прислушиваться.
Интенсивность движения на шоссе заметно уменьшилась, и я поехал быстрее, но теперь, когда «хвост» за нами не следовал, превышал допустимую скорость лишь на десять километров в час. Моя организация не использует государственные номера — все автомобили зарегистрированы на разные фирмы — коммерческие или благотворительные, а потому любой дорожный полицейский с радаром вправе тормознуть нас за превышение скорости, что и неудобно, и опасно.
— Можно вопрос? — услышал я вдруг шепот Райана.
— Конечно.
— Их ведь было всего двое? Там, рядом с нашим домом. Сам Лавинг и его напарник?
— Скорее всего. Хотя могло быть трое и даже больше. Но, судя по нашему досье на Лавинга, он предпочитает работать только с одним партнером.
— Тогда я не совсем понимаю… Там было пятеро вас, агентов плюс я сам. Мы могли бы справиться с ними.
Он продолжал раздумывать о том совершенно нереальном плане, который я изложил ему прежде, — взять Лавинга на месте преступления.
Я ответил ему понимающим взглядом, а потом опять сосредоточился на дороге.
— Если иметь в виду двух агентов в машине, то ведь их вывели из игры.
— Верно, но все же…
— Я рассматривал вариант захвата Лавинга, но пришел к выводу, что наша позиция не давала нам преимуществ, — продолжил я. — Он мог использовать в качестве живого щита миссис Нокс или взять других заложников из числа ваших соседей. Лавинг всегда вовлекает в свои операции ни о чем не подозревающих мирных граждан. Это, так сказать, его фирменный стиль.
— Вероятно, вы правы, — тихо произнес он. — Я как-то не подумал об этом.
И Райан углубился в свои мысли. Снова бегло посмотрев на него, я убедился — ему и в голову не приходило, что его водили за нос.
Как учил меня мой наставник и чему я теперь учу Дюбойс, нужно прежде всего задаться вопросом: какова стоящая передо мной цель и каков наиболее эффективный путь к ее достижению? Все прочее не имеет значения. Это правило действует в бизнесе, медицине, науке, искусстве. И оно же полностью применимо к профессии телохранителя, представляющей собой лишь разновидность бизнеса, что не уставал повторять нам Эйб Фэллоу. Разочарования, обиды, жажда мести, радость, гордость — обо всем этом следовало забыть раз и навсегда.
«Ты исчезаешь. У тебя больше нет чувств, нет эмоций. Тебя невозможно оскорбить. Ты — ничто. Ты — просто пар без цвета и запаха».
Хороший «пастух» должен владеть одним из важнейших искусств — умением спокойно найти метод, позволяющий заставить клиентов послушно делать то, чего ты от них добиваешься. Кому-то из них приходится отдавать приказания — так ими легче управлять. Других нужно уметь уговорить.
А в иных случаях лучше всего прибегнуть к хитрости.
Конечно же, план, предложенный мною Райану Кесслеру, в котором тому отводилась роль охотника на Генри Лавинга, был абсурден от начала и до конца. Правда состояла только в том, что я действительно хотел бы однажды добраться до Лавинга. Но в данном случае это стало для меня всего лишь линией поведения с копом после того, как я повстречал его лично, зная по рассказу Дюбойс подробности инцидента в магазине, который сделал его героем. Спасение покупателей и последовавшая затем любовная история не имели сами по себе никакого значения. Для меня важно было только то, как это происшествие повлияло на характер Райана. Активному в прошлом человеку пришлось из-за хромоты оставить работу патрульного, которую он так любил, и заняться расследованием экономических преступлений, то есть торчать целыми днями за письменным столом и возиться в основном с финансовой отчетностью. Мне нужно было сыграть на этом: вернуть ему ощущение опасности, позволить вновь почувствовать в себе ковбойское начало настоящего мужчины.
И на словах я сделал его своим напарником. С самого начала я знал, что ему не придется по-настоящему сыграть эту роль, поэтому вы скажете, что я вел себя по отношению к нему нечестно, пожалуй, даже подло. И в известной мере так оно и есть.
Но какова стоящая передо мной цель и каков наиболее эффективный путь к ее достижению?
Мне необходимо было убедить Райана, что мы сможем вот так просто взять Лавинга. Мне-то казалось, что я перегнул палку, но, как теперь стало очевидно, он все воспринял всерьез. Различного рода трюки с использованием склонностей или слабостей клиента, к которым приходилось прибегать, чтобы заставить его подчиняться, мы называли «ловлей на блесну». Эйб Фэллоу обучил меня и этому. Разумеется, речь не шла о том, чтобы позволить подопечному вступить с перестрелку с противником, но тем не менее детектив Райан Кесслер, с которым я познакомился у двери его дома всего полтора часа назад, и человек, сидевший сейчас рядом со мной в машине, были совершенно разными личностями.
В этот момент я почувствовал, как он вдруг напрягся. Взглянув в зеркало заднего вида, я тотчас понял причину. Бежевая машина вновь следовала за нами. Причем двигалась с той же скоростью, что и мы, то есть чуть превышая ограничение на этом участке трассы.
