Я надеялся, что нам с Клэр Дюбойс удастся это установить уже через несколько часов.
Меня заинтересовал следующий вопрос Фредди.
— Тебе знаком некто по имени Сэнди Албертс?
— Он тебе звонил?
— Заявился прямо в офис. Работает на сенатора то ли от Индианы, то ли от Огайо. Фамилия, кажется, Стивенсон.
— Да, я знаю его. Он от Огайо. Чего хотел от тебя Албертс?
— Просто задавал вопросы. По поводу «прослушки», закона «О патриотизме» и тому подобное. Должен предупредить, Корт, что в разговоре всплыло твое имя. Он был приветлив, всем доволен, говорил только хорошее. Но повторяю, упомянул о тебе. Меня это заинтриговало.
Меня тоже, подумал я мрачно.
— Ну и?..
— Ничего. Я сказал ему, что очень занят и должен бежать.
— Спасибо, — пробормотал я.
— За что?
— Пока точно не знаю.
Мы разъединились, и какое-то время я размышлял над визитом Албертса к Фредди.
А потом решил, что нельзя и дальше откладывать неизбежное. Отыскал имя Уэстерфилда в телефоне и нажал кнопку вызова.
Он ответил уже на второй гудок. Я расстроился, потому что предпочел бы нарваться на автоответчик.
— Ах, это вы, Корт, — сказал он, не переходя на французский. — Послушайте, нам необходимо поговорить. Но я сейчас у генерального прокурора.
Уэстерфилд сидел в кабинете генерального прокурора США в субботу вечером и тем не менее ответил на мой звонок?
— Я вам перезвоню, как только мы закончим. Вы на этом же номере?
— Да.
— Есть другой?
— Нет.
Щелк.
Я прижался к обочине шоссе и остановил машину. Мари охнула и вскинула на меня встревоженный взгляд. Маятник ее настроений по-прежнему был ближе к истерике, чем к норме.
Джоанн вышла из своей комы, но лишь на секунду, чтобы пробормотать сестре:
— Все в порядке. Все будет хорошо.
— Почему мы остановились? — спросила молодая женщина слезливым голосом.
— Просто нужно проверить машину. В нас несколько раз попали, — ответил я.
Райан внимательно оглядывал окрестности, как охотник в поисках добычи.
Ахмад выбрался через заднюю дверь, и мы вместе тщательно осмотрели «юкон». Серьезных повреждений ни стрельба, ни экстремальная езда ему не причинили. Внедорожник чувствовал себя намного лучше, чем, к примеру, моя спина.
Когда мы проверяли колеса, я поднял взгляд и увидел, как Джоанн, глянув на часы, стала набирать номер на мобильнике. Она звонила Аманде. Судя по ее репликам, которые я слышал сквозь открытую дверь, все обстояло хорошо. Она поймала на себе мой взгляд, склонила ниже голову и продолжила говорить. Я понимал, чего ей стоил тот бодрый тон, каким она реагировала на восторженный рассказ девочки о дне, проведенном в загородном доме.
Потом телефон взял Райан. Выражение его лица моментально смягчилось, едва он начал разговор с дочерью.
Родители и дети.
При этом в моей памяти возникли воспоминания и образы, и среди них — детские лица, которые я всеми силами старался от себя отогнать. И через какое-то время мне это удалось. Иногда я делал это легко, а порой — с большим трудом. Сегодня картины прошлого не покидали меня дольше обычного.
Я снова сел за руль, и когда захлопнул дверь, перепуганный Райан резко обернулся назад, схватившись за оружие. На мгновение я напрягся, но он сумел сориентироваться и пришел в себя.
Бог ты мой, он что, хочет перестрелять всех?
Я запустил двигатель, и в этот момент на мой телефон поступил звонок, а определитель сообщил, что на связи министерство юстиции. Мой палец ненадолго завис над кнопкой «Ответить».
Но я так и не нажал на нее. Звонок записался на мой автоответчик, а я снова вывел «юкон» на шоссе.
19
И снова мы двигались темными извилистыми дорогами.
За нами никто не следовал, если только киллер не ехал с выключенными фарами, что в наши дни возможно благодаря современным системам ночного видения. И все же мой способ ухода от «хвоста» — едешь быстро, потом резко замедляешься, иногда делаешь нелогичную вроде бы остановку, резко сворачиваешь на дорогу, хорошо известную тебе, но едва ли знакомую Лавингу, — убедил меня, что преследователей нет.
Минут через сорок я ненадолго влился в автостраду номер 7, миновал участок платного шоссе на Джорджтаун и съехал на Ривер-Бенд-роуд. Затем объехал центр Грейт-Фоллз и начал петлять по лабиринту улиц и переулков, где мне помог джи-пи-эс, хотя можно было бы обойтись и без нее.
Наконец после длинного участка дороги, пролегающей через дремучий лес, где на всем пути нам попались лишь три дома (пусть и очень больших), мы добрались до места, где располагалась наша конспиративная точка, отделенная от проезжей части сначала более чем двухметровым деревянным забором, параллельно которому внутри протянулась ограда из цепей высотой в человеческий рост.
На участке находился основной особняк на семь спален и два отдельно стоявших дома — один из них представлял собой укрытие на случай чрезвычайной ситуации. Там же стояли два просторных гаража и сарай с традиционным деревенским сеновалом. Территория представляла собой без малого четыре гектара чуть всхолмленных лугов, обрамленных с одной стороны рекой Потомак, причем бурной ее частью, с порогами, стремнинами и даже каскадами настоящих водопадов, хотя их название — Грейт-Фоллз
[12]
— с любой точки зрения выглядело изрядным преувеличением. Им бы гораздо более подошло наименование Живописно-Скромных.
Вся эта недвижимость досталась нам, можно сказать, бесплатно. В наше время практически невозможно служить в правительственной организации, не зная подноготной кое-каких весьма забавных дел. Так вот в 1990-е годы здесь располагалась загородная резиденция китайского посольства — место отдыха дипломатов от шумного Вашингтона. Но как удалось установить ФБР, местечко использовалось также разведкой народной республики для тайных встреч со своими агентами и нелегалами, собиравшими информацию от правительственных служащих низшего звена и делавшими фотографии зданий АНБ, ЦРУ и других «никому не известных» агентств, располагавшихся в Лэнгли, Тайсонсе и Сентервилле. Как выяснилось, вся эта бурная деятельность имела больше отношение к экономическому шпионажу, чем к обороноспособности. Тем не менее, недопустимая с политической точки зрения, она носила попросту противозаконный характер.
Когда китайцев прижали к стене, последовала серия весьма деликатных переговоров, и в результате стороны пришли к соглашению о том, что ряд фальшивых дипломатов и бизнесменов тихо покинут нашу страну, а госдеп в обмен получит эту резиденцию… Ну и еще кое-какие услуги, характер которых не подлежал разглашению. С тех пор участок использовали несколько государственных учреждений, пока восемь лет назад Эйб не ухитрился заграбастать его для наших нужд.
