Томас кивнул в знак того, что принял сообщение к сведению, и опять обратился к Джунипер:
– Мисс Маколи приходила к мистеру Стаффорду и сегодня?
– Да, рано днем. И он очень из-за этого взволновался. – Она глубоко вздохнула и постаралась овладеть собой, схватившись за руку Шарлотты. – Он сразу же вышел из дому, сказав, что ему обязательно нужно повидаться с мистером О’Нилом и мистером Филдингом.
– Джошуа Филдингом, актером? – переспросил Питт, почему-то избегая взгляда Шарлотты; перед его мысленным взором возникло с болезненной четкостью встревоженное лицо Кэролайн в театре.
– Да, – едва заметно кивнула Джунипер, – он тогда уже был членом труппы и, конечно, играет в ней и сейчас. Вы видели его сегодня на сцене. Он был другом Аарона Годмена и как будто тоже находился под подозрением – разумеется, пока не выяснилось, кто виноват на самом деле.
– Понимаю. А кто такой мистер О’Нил? Тоже актер?
– О нет! Мистер О’Нил был другом Кингсли Блейна, убитого. Он всегда был очень респектабельным человеком.
– А почему мистер Стаффорд пожелал с ним увидеться?
Джунипер слегка покачала головой.
– С самого начала его тоже подозревали, но это, конечно, продолжалось очень недолго. Понятия не имею, почему Сэмюэл хотел с ним встретиться. Он со мной об этом не говорил, и я знаю, куда пошел муж, лишь потому, что он был очень расстроен и я спросила, куда он собрался. Но он сказал только, что хочет встретиться с мистером О’Нилом и мистером Филдингом.
Адольфус Прайс откашлялся, опять неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Э… я… я могу подтвердить это, мистер Питт. Мистер Стаффорд приходил сегодня и ко мне. Уже после того, как поговорил с ними обоими.
Томас удивленно посмотрел на Прайса. Он совсем забыл о его присутствии.
– Неужели? А он обсуждал с вами это дело, мистер Прайс?
– Ну… и да, и нет. Как посмотреть. – Адвокат уставился на инспектора, словно ему трудно было смотреть на кого-то другого из присутствующих. – Он задал мне несколько вопросов о деле Блейна и Годмена, в том смысле, как говорит мистер Ливси. Блейн, мол, жертва, Годмен – преступник. Я был советником обвинения, знаете ли. Дело это, в сущности, очень ясное. У Годмена имелся повод для убийства, все подручные средства и возможность. И его действительно видели несколько человек в непосредственной близости от места преступления. Он и сам этого не отрицал. – По лицу Прайса скользнуло виноватое выражение. – И к тому же он был еврей.
Питт опять ощутил внутри какую-то тяжесть, словно камень, и даже не попытался пригасить гневное выражение в глазах.
– А какое это имеет отношение к делу, мистер Прайс? Я лично не вижу тут абсолютно никакой связи.
Тонкие ноздри адвоката затрепетали.
– Он был распят, мистер Питт, – процедил он сквозь зубы, – и я бы сказал, что связь здесь до ужаса очевидна.
– Распят! – ошеломленно вырвалось у Томаса.
– На двери конюшни на Фэрриерс-лейн, – уточнил Ливси, все еще стоявший у двери. – Вы, разумеется, помните это дело? О нем очень подробно писали во всех лондонских газетах. Все вокруг лишь об этом и говорили.
Острое воспоминание кольнуло память Питта. В то время он занимался другим делом, и у него не было времени, чтобы читать газеты или выслушивать какие-либо рассказы о каком-то деле, кроме собственного, но тогдашнее убийство всколыхнуло весь город… Он криво усмехнулся.
– По сути дела, я не помню даже обстоятельств нескольких убийств в Уайтчепеле в прошлом году, потому что сам был тогда занят двойным убийством в Хайгейт-райз.
– Мне трудно думать, что истинный христианин мог бы кого-нибудь распять, – попытался оправдаться Прайс, – вот почему то, что Годмен был евреем, имеет значение.
– А что, О’Нил тоже еврей? – саркастически осведомился инспектор.
– Конечно, нет! Но его и не подозревали, – ответил несколько раздраженно Прайс, – другими главными подозреваемыми были Филдинг и мисс Маколи.
– Но это совершенно не имеет никакого отношения к делу, – нетерпеливо прервал их Ливси. – Был виноват Годмен, а его несчастная сестра до сих пор не может смириться с этим фактом и предать все забвению, как следовало бы. – Он покачал головой, губы его сжались в одну жесткую линию. – Никому и ничему не идет на пользу, что это дело опять вытаскивают на свет божий. Все равно это ничего не изменит. Очень неумная женщина.
Питт повернулся к Джунипер:
– А вы не знаете, кого еще мистер Стаффорд мог видеть сегодня или где он еще побывал?
– Нет, – покачала она головой, – нет, он говорил только об этих встречах. Затем вернулся домой. Мы пообедали немного раньше, чем обычно, и очень легко, – она с трудом сглотнула, – и потом поехали в театр, сюда…
Шарлотта, все еще сидящая совсем близко, сжала руку Джунипер и взглянула на мужа.
– Тебе обязательно еще что-нибудь узнавать, Томас? Нельзя ли миссис Стаффорд уехать домой? Продолжить разговор, если потребуется, можно и завтра утром. Она же совершенно без сил.
– Да, разумеется. – Питт медленно встал. – Я чрезвычайно опечален необходимостью вообще заводить подобный разговор, миссис Стаффорд, и надеюсь, что все это окажется совершенно ни к чему. – Он протянул руку. – Позвольте выразить вам глубочайшее сочувствие.
Она взяла протянутую руку – не только затем, чтобы попрощаться, но и встать с ее помощью. Вышло это у нее довольно тяжело.
– Я провожу вас до кареты, – предложила Шарлотта.
Внезапно Прайс, волнуясь, выступил вперед.
– Пожалуйста, позвольте мне! Могу я помочь вам, миссис Стаффорд? Как бы вас не толкнули в толпе и не помешали пройти… Надо, чтобы кто-нибудь вас поддерживал. Я почел бы за честь…
Глаза у Джунипер расширились, в них появился почти лихорадочный блеск. Она поколебалась, словно хотела возразить, но, осознав, что помощь ей потребуется, сделала шаг к нему.
– Вы очень добры, миссис Питт, – прибавил Прайс, взглянув на Шарлотту с внезапной любезностью и даже с неким, очевидно, характерным для него в другое время шармом. – Однако позвольте и мне чем-то помочь. Вы же оставайтесь с мужем.
– Очень благородно с вашей стороны, – ответила Шарлотта с облегчением. – Признаюсь, я совершенно забыла о своей матери, которая пригласила нас в театр. Она, очевидно, все еще в ложе и ждет нас.
– Ну, значит, договорились. – И Прайс предложил руку миссис Стаффорд. Они быстро попрощались и вышли вместе: она – опираясь на его руку, он – нежно ее поддерживая.
– О господи, – сморщился Ливси, – какое трудное и неприятное дело. Очень неприятное… Но я уверен, что вы правильно взялись за него, мистер Питт. А вы, миссис Питт, были в высшей степени любезны, что выразили такое доброе сочувствие и оказали поддержку. – Он вздохнул. – Однако все очень осложнится, если его смерть действительно окажется неестественного характера. Будем надеяться, что наши страхи окажутся безосновательны.
