— А-а! Значит, все-таки за свою работу колотишься. Так я отцу ничего не скажу. И ты ему ничего не говори.
Степан промолчал. Он обязательно скажет все Игорю Петровичу, но незачем озвучивать свои намерения, тем более Лена и сама все понимает.
— Значит, скажешь, — язвительно усмехнулась она.
— Куда ты кокаин спрятала?
— Шмон хочешь устроить?! Перед отцом выслужиться, да? А санкция прокурора есть?
— Лучше сама отдай.
— А если нет, то что? Задницу мне надерешь?
Действительно, Степан ничего не мог сделать. Устрой он обыск, и Лена поднимет дикий шум. О рукоприкладстве, разумеется, и речи не могло быть. Надо звонить Игорю Петровичу, пусть приезжает, разбирается.
Он повернулся к Лене спиной.
— Эй, ты куда? Чем тебе моя задница не нравится?
Степан молча вышел из комнаты, но дверь за собой закрывать не стал. Лена сейчас под кайфом, а значит, должна быть на виду.
— Эй, придурок, я тебя разыграла! — засмеялась она. — Нет никакого кокаина!
Он остановился в дверях, повернулся к девушке, внимательно посмотрел на нее. Взгляд ясный, выражение лица вполне вменяемое.
— Позлить тебя хотела! — Она протянула ему бумажную трубочку: — На, разверни, понюхай, там чисто. А что, пошутить нельзя?
— Можно.
— А ты купился!
— Значит, Инна Георгиевна ничего тебе не приносила?
— Инна Георгиевна? — досадливо нахмурилась Лена. — Достал ты меня со своей Инной Георгиевной! Чем я тебе не нравлюсь?
— При чем здесь «нравишься не нравишься»?
— Но ведь она же тебе нравится. Ну, хочешь, я себе такую же задницу отращу?
— Почему я должен этого хотеть?
— Слушай, ты что, правда ничего не понимаешь? — Для большей выразительности Лена покрутила пальцем у виска.
— А что я должен понимать? — сухо спросил он.
— Ну, ты и тупой!
Лена обогнула Степана, закрыла дверь, так возле нее и осталась, перекрывая выход.
— Ты думаешь, почему я хочу, чтобы ты меня охранял? — преодолевая себя, нервно спросила она.
— Почему?
Степан и сам уже давно догадывался о причинах ее к нему симпатии, но на сближение с Леной не шел. Во-первых, как женщина она ему не очень нравилась, а во-вторых, Игорь Петрович категорически против их романа. Скатцев даже на откровенный разговор его вызывал. После того как Лена успокоилась, вызывал. Он ведь тоже догадывался, какие брожения у нее в голове…
— Ты сам все знаешь! — порозовела она. — Только делаешь вид, что тебя это не волнует!
— Обед стынет, — взглядом показал он на поднос.
— А почему здесь только для меня? — возмущенно спросила Лена. — Я же сказала, в двух экземплярах. Ты не хочешь со мной обедать? Почему ты избегаешь меня? Я тебе не нравлюсь?
— Нравишься.
— Нет, не нравлюсь! Что во мне не так? — В ее голосе звучала обида.
— Все так.
Лена худощавая, но фигура у нее не мальчишеская. Грудь маленькая, попка с кулачок, но ведь очертания у нее женственные, в какой-то степени даже волнующие. И когда она вела себя нормально, то производила впечатление милой и даже нежной девушки. Но все-таки Степан не видел себя рядом с ней.
— А может, тебе отец запрещает? — с надеждой спросила она.
— Что запрещает?
— Ну, любовь со мной крутить.
— Запрещает.
— Ты его боишься? А ты не бойся! — Лена вдруг подошла к нему, обвила руками его шею. — Тут я решаю, а не он… А я решила, — закрывая глаза, прошептала она.
Лена метила в губы, но Степан повернул голову, и она поцеловала его в щеку. Но сдаваться девушка не собиралась — ладонями обжала его щеки, повернула к себе лицом.
— Не надо, — сказал он.
И в этот момент за ее спиной открылась дверь.
— Не понял! — возмущенно протянул Игорь Петрович.
Лена испуганно отскочила от Степана, но сама же себе и удивилась. В конце концов, она уже взрослая девушка, и ей самой решать, с кем крутить романы. Во всяком случае, эта мысль отразилась на ее лице.
Степан не чувствовал за собой никакой вины и поэтому был спокоен. А что этот банкир сможет ему сделать? Уволить? Так Степан у него, в принципе, и не работает…
— Мы же договаривались! — Игорь Петрович смотрел на него зло, с осуждением и возмущением.
Степан молча пожал плечами. Дескать, в жизни всякое бывает.
— А если я его люблю? — вдруг сказала Лена.
— Любишь?! — оторопело посмотрел на нее Скатцев.
Степан глянул на нее с неменьшим удивлением. Он знал, что нравится Лене, но любовь — это уже чересчур. Но, может, она просто хотела ошеломить отца, сбить его с толку?
— А что, я не могу влюбиться? — с вызовом спросила Лена.
— Можешь, — растерянно кивнул Скатцев.
— А чего тогда возмущаешься?
— Возмущаюсь…
— Ну да, Степан мне не пара! — язвительно протянула она.
— Вот видишь, ты и сама это понимаешь. — Голос Игоря Петровича обретал твердость и уверенность.
— Не понимаю! И понимать не хочу!
— Так, успокойся, пожалуйста… Давай за мной! — Скатцев так разозлился на Степана, что, обращаясь к нему, не стал называть его по имени. Он закрыл Лену в комнате, а его увлек за собой в кабинет.
— И давно это у вас?
— Что «давно»?
— Вот только дурака включать не надо! — вскипел Игорь Петрович. — Ты прекрасно понимаешь, о чем разговор?
— Понимаю.
— Давно это, я тебя спрашиваю?
— Я все понимаю.
— Что ты понимаешь? Ничего ты не понимаешь! У девчонки стресс, депрессия, она сама не знает, чего хочет, а ты этим пользуешься!
— Не пользуюсь.
— Хочешь моим зятем стать?! А вот тебе! — Скатцев скрутил ему комбинацию из трех пальцев.
Степан с виду неторопливо, но быстро достал из-под куртки пистолет. Игоря Петровича аж передернуло от страха. Но Степан и не собирался в него стрелять. Он всего лишь положил пистолет на стол. И о лицензии охранника и разрешении на ношение служебно-боевого оружия тоже не забыл.
— Не хочу я быть вашим зятем, — сказал он, повернулся к Скатцеву спиной, вышел из кабинета и покинул его дом.
Уходил он с легкой душой. Потому что не любил Лену. А то, что в ней вдруг чувства взыграли, так ведь это несерьезно. У нее стресс, и ей действительно нечем заняться. А если ей действительно хочется любви, так папа всегда сможет ей купить новую игрушку.
