Номер ему не понравился. Комната тесная, поэтому большая кровать занимала ее чуть ли не целиком, давно не стиранные занавески, пыльный палас на полу, обои местами затерты до дыр. Ванная грязная, в ржавых разводах, душевая лейка из каменного века. Такие номера называются «клоповниками», и Лена должна была прийти в ужас. Но нет, она даже не поморщилась. Хотя ванную осмотрела с сомнением и проверила, есть ли горячая вода.
В побег она собиралась основательно. В прошлый раз удрала с пустыми руками, а в этот — и вещи прихватила, и деньги.
— А себе ты номер снял? — спросила она, глядя, как Степан ставит сумку на пол.
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты моя любовница, — спокойно ответил он.
— Да? И кто так решил?
— Система. Система, по которой работает эта гостиница. Если мы любовники, то никаких вопросов. Если просто так, то будьте добры, предъявите паспорт…
— А чего ты разволновался? — развеселилась Лена.
— Я разволновался?
— Да, ты! Хочешь быть моим любовником, так и скажи!
— Не хочу.
— Как это «не хочешь»?
— Мне надо идти, — в легком замешательстве сказал он.
— Отдельный номер снимешь?
— Нет, машину на стоянку отгоню.
Джип надо было отогнать подальше от гостиницы, куда могли пожаловать их преследователи. Просто на улице бросать ее не хотелось, поэтому надо было найти платную стоянку.
— В ней и заночуешь?
— Ну, можно и так.
— Только попробуй! — Лена вплотную подошла к нему, обвила руками его шею и жадно поцеловала в губы.
Степан понял, что машиной он займется нескоро. Не отпустит его так просто Лена, да он, в общем-то, не собирается упираться. В конце концов, им давно уже пора объясниться на языке тела…
Глава 24
Свежая осетринка с мангала, вкусное холодное пиво — все хорошо, только пусто в кафе. Кроме них с Леной, больше здесь никого не было. За окном темнеет штормящее море. Прибрежные сосны качаются на ветру, капли дождя срываются…
— Погода не сахар, — грустно заметила Лена.
— А что ты хотела? Октябрь месяц.
— Октябрь, — кивнула она. — Это значит, что пора домой. Как ты думаешь, я права?
— Конечно, права.
Почти три недели они здесь, на Черноморском побережье. Домик в курортном поселке снимают, отдыхают в свое удовольствие. И живут как муж и жена. Лену такие отношения радуют, его — вполне устраивают. Может, она и не в его вкусе, но ему больше никто уже и не нужен. Привык он к ней. Очень привык. И дело не только в этом. Она часто спрашивала, любит он ее или нет, Степан отвечал, что да. Ничуть того не стесняясь, отвечал. И не сушило ему душу, как это бывало, когда приходилось врать. Возможно, он на самом деле ее любит. Скорее всего так оно и есть. Поэтому и не хотел он возвращаться в Москву. Ведь ясно же, что Скатцев не даст им с Леной житья… Но и не вернуться они не могли. Степан понимал это даже больше, чем она.
Хотя и были у него основания опасаться Скатцева, они все равно должны вернуться в Москву.
— Я думаю, что отец понял свою ошибку, — сказала Лена.
Она очень изменилась за последнее время. Исчезла вздорность и капризность избалованного ребенка, ей больше не хотелось протестовать и устраивать истерики. Она вела себя как взрослый человек, которому никто в этой жизни ничего не должен. Степан ей не отец и не работает на него, поэтому ее выходки терпеть не обязан, и она хорошо это понимала.
— Ошибку?
— Я же говорила ему, что люблю тебя, а он и слушать не хотел.
— Я тебе не пара, — с горечью усмехнулся Степан.
— Это он так считает! — возмущенно воскликнула Лена.
— Главное, чтобы ты так не считала.
— Я так не считаю! А если он будет считать, то я снова от него убегу! И больше не вернусь!
— Потом это скажешь.
— Когда потом?
— Сначала узнай, что с отцом. Проблемы у него были, если ты не помнишь.
— Ну да, проблемы. — Лена отвела в сторону взгляд.
— Что, не было проблем? — усмехнулся Степан.
Он и сам догадывался, что Лена нарочно сгустила краски, но на правду ее не провоцировал.
— Ну, Яшин, конечно, на него наехал, но не так, чтобы очень…
— И киллерам меня не заказывали, да?
— Вряд ли… Должна же я была тебя как-то подстегнуть, — сожалея о своем вранье, но при этом весело посмотрела на него Лена.
— Хорошо у тебя получилось, даже Захарский тебе поверил.
— А ты?
— И я поверил, — улыбнулся он. — Потому что хотел поверить. А сейчас не хочу ни о чем жалеть. И не буду. Потому что мне с тобой понравилось. Очень понравилось.
— Но мы же не расстаемся?
— Я не хочу. А если ты захочешь… Извини, но я тебя не отпущу. На цепь посажу, но не отпущу, — вроде бы в шутку, но с самыми серьезными видами на совместное с ней будущее сказал Степан.
— Что за жизнь такая! — засмеялась она. — То отец на цепи держал, теперь вот ты собираешься. Женишься, сажай хоть на цепь, хоть куда…
— Зачем жениться? — в раздумье потер он ухо. — Можно и так жить.
— Как «так»? — нахмурилась Лена.
— Я хочу быть твоим мужем, но не хочу быть зятем твоего отца.
— А кто его спрашивать будет?
— Это я не хочу, это меня надо спрашивать. Меня его деньги не волнуют, но ведь все будут думать, что я совратил тебя из-за них…
— Ну, будем честными, это я тебя совратила, — усмехнулась она.
— От перестановки слагаемых мнение не изменится.
— Тебя правда не волнуют его деньги?
— Я человек приземленный, мне от этой жизни много не нужно. Простой дом, простая работа…
— Простая жена, да?
— Я согласен на непростую. Давай посмотрим, как идут дела у твоего отца. Может, что-то не так с ним?
— Что не так?
— Да не ищет он тебя, вот что не так.
— Откуда ты знаешь, что не ищет?
Степан пожал плечами. Действительно, ни у них не было связи с Москвой, ни у нее — с ними. Может, Скатцев делает все возможное, чтобы найти Лену, но это у него не получается? И все-таки Степана терзали смутные сомнения.
Не женское это дело — разведка боем, но в данном случае иных вариантов просто не было. Лена принимала удар на себя, Степан не должен был вмешиваться в процесс. Отец сам разберется с блудной дочерью.
В кармане у него зазвонил телефон.
