Эх, Пашка, Пашка…
Я взял телефон спецсвязи, исполненный под обычный айфон, и вызвал Куратора. Изложил ему ситуацию.
Тот был озабочен и, казалось, пропускал мимо ушей мои откровения об интернетных баталиях.
— Не ахти какая зацепка, — закончил я рассказ. — Но надо отработать.
— Какая зацепка? — вдруг вспыхнул, как порох, Куратор. — Что ты меня своими подростковыми фантазиями грузишь?
— Что стряслось? — удивился я такой реакции.
— Очередной меморандум «правдолюбов» опубликован. Обещана на среду серия терактов.
— Расслабьтесь. Все равно практика показывает — нашей профилактике грош цена. Поэтому просто приготовьтесь считать трупы.
— Типун тебе на язык, умник. Работай, а не майся дурью.
— Выбросить дурь из головы нетрудно, но жалко, — отметил я. — Надо отработать этого интернет-клоуна. Может, хоть какой-то толк будет.
— Надо, так отработаем.
— Жду информации по нему…
Через два дня на электронную почту мне пришло краткое досье на Гремлина. Там была фотография — из личного дела в Университете связи. Лицо худое, изможденное, глаза какие-то пустые и нездешние. Не как у наркомана. Как у… Трудно сказать… Как у нечистой силы…
В миру он Осипов Дмитрий Владимирович, двадцати годков от роду. Домашний адрес. Справка — родился, крестился, адреса проживания, родственники. Приписка — в Университете не появлялся неделю.
Что дальше? Взломанная переписка с сайта. Распечатка звонков с мобильного телефона за год с компьютерным анализом наиболее частых контактов и абонентами. Листы с эсэмэсками.
Ну и чего резину тянуть? Сейчас и начнем по нему работать.
На сайт он не выходит — затеять с ним переписку не удалось. Будем действовать прямолинейно, с помощью телефона. Сошлюсь на «Гендальфа» — это его оппонент с форума, они скидывали друг другу телефоны на электронную почту.
Главное, зацепиться языками. По ходу будем импровизировать. Чего-нибудь придумаю в зависимости от того, куда разговор пойдет. Не впервой.
Мобильный не отвечал.
Что у нас еще? Его городской телефон.
Я взглянул на часы. Семь вечера. Все должны быть дома.
Набрал домашний телефон. И услышал женский голос — приятный, но вроде как изможденный.
— Диму можно?
— Дима уехал.
— Давно?
— Три дня назад.
— Надолго?
— А вам какое дело? Я ничего не хочу о нем знать.
— Он же ваш сын? — ляпнул я наугад.
— Сын? Он чудовище! Чудовище!!!
Глава 7. Миссионер
Краснокирпичный, с острыми башенками и стрельчатыми окнами, храм Святой Марии на Луганской улице, с одной стороны, был совершенно чужд московскому городскому ландшафту. От него веяло сахарной картинностью швейцарских городков, а заодно отблесками средневековых аутодафе. И вместе с тем он вписался в столицу России, которая испокон веков поглощала и адаптировала под себя все архитектурные стили и направления, приобретая диковатый и вместе с тем завораживающий вид.
Конечно, я не ожидал увидеть, заходя на порог храма, кровавые следы недавней бойни. Но в воздухе искрилось электрическое напряжение и отчаяние недавно свершившейся здесь несправедливости, ощущался терпкий запах беды.
Здесь шел убийца, отстреливая, как в тире, прихожан. Интересно, о чем он думал? Скорее всего, ни о чем. Человек, творящий такое, как компьютер, обрабатывающий программу. Шаг, выстрел, кровь, новые очки в игре. Наверное, и умирать ему было не страшно.
Мне нужен был настоятель этого храма Марк Загурский. Для чего? Меня не интересовали подробности прошедшей здесь бойни — я имел полный пакет материалов, включая фотографии с осмотра места происшествия, протоколы и аудио-записи допросов очевидцев. Я не великий криминалист и вряд ли увижу то, что укрылось от взора видных специалистов своего дела. Так что в принципе мне здесь делать нечего.
Если бы не одно обстоятельство.
Куратор сдержал обещание и усадил часть аналитиков мониторить ключевые слова «ложь… воцарение Правды» и еще некоторые из арсенала «правдолюбов».
Среди собранного ими информационного мусора я наткнулся на выложенную настоятелем этого храма в Интернет проповедь о нравственном выборе между Богом и нечистым. Там эти ключевые слова были. Не то чтобы они полностью кореллировали с меморандумом и призывами «правдолюбов», можно было бы не обращать на проповедь внимания — таких тысячи. Вот только так совпало, что через месяц после этой проповеди храм Санта Марии подвергся кровавому нападению.
Случайность или нет — проповедь падре и последовавшая расправа? Сколько угодно можно строить версий, начиная от того, что Загурский сам Ангел Заката и налет организовал с целью отвести от себя подозрения, и кончая тем, что «правдолюбам» не понравилось нарушение их монополии на борьбу с Ложью.
Куратора эта тема не вдохновила — он посоветовал мне не маяться дурью. Людей он на проработку давать не собирался. Он и так выделил ресурсы на версию Димы Гремлина, который якобы видел Ангела Заката. Теперь шеф привычно стонал, что у него исчерпаны сотрудники и ресурсы.
Я тоже не особенно верил, что это перспективное направление расследования. Но решил для очистки совести взглянуть на святого отца и место бойни. Может, что-то и екнет в груди.
Я поднялся по ступеням, истертым тысячами ног прихожан, и ступил в храм.
Сейчас был промежуток между службами. Убранство храма было достаточно скудным, но затейливые витражи и несколько мраморных статуй присутствовали. Были также плоские католические свечки, похожие на таблетки для разогрева еды, используемые туристами. Помещение делилось рядами скамеек — католики не привыкли выстаивать службу.
Я огляделся в полутьме. Увидел мальчонку лет пятнадцати, чистого видом и душой, в белой одежде, собирающего огарки свечей, и спросил, где падре.
— Он назначал вам? — деловито осведомился мальчонка.
Как в офисе. График встреч. Оказание услуг. Бизнес-планы. Католики традиционно расчетливы и зарегламентированы. Запад, однако.
— Я из полиции, — сказал я.
Лицо мальчишки поскучнело, и он удалился в служебное помещение.
Не было его минут пятнадцать — уж не подался ли в бега при виде полицейского?
Наконец он вернулся и объявил торжественно:
— Святой отец ждет вас.
За массивной металлической дверью располагался маленький коридорчик, через который мы прошли в просторное помещение.
Настоящий офис — принтер, факс, мебель из кожи и стали. Полстены занимала картина маслом с видом на Ватикан. На полке стояли деревянные фигурки католических святых.
