— Надо подождать Немурова, — сказал, демонстративно не приближаясь к столу.
— Нет не надо… — ответил Бутовский. — Он… Он позже будет. Давайте начнем.
В поведении генерала появилась суетливая лживость. Рибер это отметил, но причины понять пока не мог.
Бутовский, не обращая внимания на благодетеля, который так и остался в гордой позе одиночества, объявил собрание открытым. Он перечислил, что предстоит в оставшиеся часы. Завтра утром заграничные паспорта будут готовы в министерстве иностранных дел. Их заберет господин Чичеров. Паша тут же вскочил и заплетающимся языком обещал развезти всем, пусть никто не беспокоится, это он берет на себя, для него это ничего не стоит, одно удовольствие. Генерал еле утихомирил энергичного помощника, что вызвало у Рибера ироническую усмешку. Бутовский ничего не заметил и продолжил как ни в чем не бывало. Команда отправляется утром 13 марта, то есть послезавтра, с Варшавского вокзала. Поезд на Одессу отходит в 11:00. Куплены билеты первого класса только благодаря помощи Григория Ивановича Рибера. За что ему низкий поклон.
Грубую лесть Рибер пропустил мимо ушей, но и это уже было неплохим сигналом.
Поездка предстоит длинная. Поезд проследует через Вильно, Минск, Гомель, Киев, Фастов и прибудет в Одессу только утром 15 марта. До отправления парохода на Константинополь будет всего несколько часов. Только бы успеть доехать от вокзала до торгового порта. Ну а дальше сутки до турецкой столицы. Там будет чуть больше дня на ознакомление с историческими достопримечательностями в ожидании парома на Афины. Если все пойдет по плану, а иначе нельзя, опоздают к открытию игр, то в греческой столице команда окажется 19 марта. Там команду будет встречать сам российский посол в Греции, тайный советник Михаил Константинович Ону. Остаются считаные дни, чтобы привыкнуть к местному климату и провести усиленные тренировки. На время поездки вводится строжайший режим питания: никакого спиртного и табака. На каждой остановке — легкая разминка. На больших остановках — гимнастические упражнения.
— Тренировать в стрельбе тоже на остановках? — спросил Немуров.
— Вам достаточно общих тренировок, — ответил Бутовский. — Напомню, что рубли за границей использовать будет затруднительно. Лучше запастись фунтами, франками, немецкими марками или уж турецкими лирами.
— Это ненадолго, — заметил Рибер. — В будущем году рубль наш, полновесный и обеспеченный золотом, будет всем желанен.
— Не сомневаемся, что усилия министерства финансов к этому приведут, — сказал генерал. — Ну а пока в банке греческие драхмы идут по двадцать пять копеек… Рекомендую запастись. А у меня осталась только одна новость. В нашей команде произошла замена. Вместо господина Мангейма в состязаниях по борьбе выступит… — генерал обернулся, — …господин Ванзаров, подходите к нам, не стесняйтесь… Вот этот молодой человек…
Не каждая знаменитость пользуется таким вниманием. На Ванзарове сосредоточились все спортсмены. Даже Паша Чичеров, ерзавший на стуле, замер, открыв рот.
— Вот это сюрприз! — проговорил князь Урусов в полной тишине.
Как будто не замечая всеобщего интереса, Ванзаров сдержанно поклонился и сел на пустовавший стул.
Рибер ничем не выдал, какую звонкую оплеуху нанес ему генерал. Требовалось немного времени, чтобы собраться с духом и не устроить безобразный скандал. Такие вопросы надо решать на спокойную голову. Рибер медленно и глубоко задышал, стараясь не думать, что бы он сделал с Бутовским, была бы на то его воля.
— Как же понимать этот фокус? — спросил Немуров, приглядывая за своим начальником и замечая, как старательно тот сдерживает себя.
— Господин Мангейм добровольно уступил свое место, — ответил Бутовский.
— Невероятно! — вскрикнул Бобби. — Чтобы Илюша, мечтающий о всемирной славе, отказался от Олимпиады? О, это действительно фокус!
— А вот пусть господин Ванзаров сам и объяснит, — предложил генерал.
И взгляды обратились к Ванзарову.
— Я сделал господину Мангейму предложение, от которого тот не смог отказаться.
— Это как же, денег ему дали? — спросил князь Урусов.
— Нет, честный поединок. В три раунда.
— И какой счет? — заинтересовался Бобби.
— По условиям, которые господин Мангейм принял, если я хотя бы раз оказался в туше, на Олимпиаду поехал бы он.
— Фантастика! — поразился Бобби.
— Господа, я свидетель, что господин Ванзаров три раза положил Мангейма, — сказал Бутовский.
— Ну раз самого Мангейма так ловко завалили, добро пожаловать в команду! — и Бобби протянул через стол руку. Ванзаров почтительно ее пожал.
Немуров потребовал тишины. Он заявил, что так нельзя. Собравшиеся давно знают друг друга, а новый член команды никому не известен. Что за человек? Кто такой? Следует рассказать о себе. Ванзаров не возражал. Он только поставил одно условие: каждый имеет право задать только один личный вопрос.
— Я первый! — потребовал Бобби. — Где обучились борьбе?
— Далеко от Петербурга, — ответил Ванзаров.
— А конкретней?
— Это уже второй вопрос. Прошу следующего.
— Служите? — спросил Немуров.
— Помогаю советами по мере сил, — ответили ему.
— Какое у вас состояние? — спросил князь Урусов.
— Достаточное. Я ни в чем себе не отказываю…
— Водку пьете? — спросил Граве.
— Предпочитаю по утрам гимнастику.
Ответ вызвал усмешки, а князь Урусов милостиво кивнул.
— Женаты? — спросил Лидваль.
— Я не любитель острых развлечений.
Мужчины заулыбались, атмосфера потеплела.
— Ваша очередь, — обратился Ванзаров к Дюпре.
— Нет… Я ничего… Как вам угодно, — торопливо ответил тот.
Терпеть эту комедию Рибер был не в силах. Он отозвал Бутовского на пару слов в другую комнату. Генерал пошел без всякой охоты, предполагая, что последует. Сдавленным от волнения голосом Рибер заявил, что не потерпит в команде самозванцев. Команду набирал он, и только он имеет право решать, кто едет в Афины, а кто нет. Без его усердия вообще ничего не было бы. Прежде чем принимать такие решения, следовало спросить его согласия. Следует немедленно изгнать этого субъекта и вернуть Мангейма.
Бутовский выслушал терпеливо и как-то очень покорно.
— Сами ему это и скажите. И попробуйте выгнать из команды.
Чего-то подобного Рибер ожидал. Все-таки характер у генерала податливый. Что ж, придется самому. Пора уже показать, кто тут имеет право принимать решения. Он вышел в гостиную и сразу понял, что самозванец завоевал сердца спортсменов его команды. Ванзаров шутил, его шуткам смеялись, и, кажется, все уже считали его своим. Посмел завладеть всеобщим вниманием. Даже мрачный Дюпре улыбался, слушая какую-то пошлую шутку о конкурсе женской красоты.
