—Не надо меня шантажировать.
—Вы не понимаете значения этого слова, а иначе бы знали, что я просто обрисовываю ситуацию. Можете обсудить ее со своими адвокатами, прежде чем успеете наделать глупостей, о которых придется пожалеть. А пока прошу вас удалиться. Ваша супруга расстроена и испытывает неловкость.
—Вам нет дела до моей жены.
—Верно. А вот если вы спровоцируете очередной скандал, тут без меня не обойтись.
—Линкольн. — Преподобный Гуди уже оправился от потрясения, и его голос звучал спокойно. Понимаю, вы пребываете в смятенном состоянии, и если хотите облегчить душу, я помогу. Только прошу, отвезите Дженни домой. Она нездорова. И еще прошу не приходить больше в дом Божий с намерениями, не совместимыми с идеями христианства. Езжайте домой, Линкольн, и позаботьтесь о супруге. А я буду молиться за вас и вашу семью.
—Отвяжитесь со своими молитвами. — Блейк резко развернулся и пошел прочь, а его помощник помог Дженни спуститься с холма и довел ее до машины.
—Вам придется подыскать особо действенные молитвы, преподобный.
—Буду стараться по мере сил, — откликнулся со вздохом священник.
* * *
Эбигейл переодевалась трижды. Обычно она не слишком переживала по поводу одежды, если речь не шла об изменении внешности и новом имени. На сайте сообщалось, что стиль одежды свободный, если не указано иначе. Только свободный стиль подразумевал наличие платья или юбки, которых у Эбигейл на данный момент не было.
Значит, надо их немедленно приобрести.
Если им с Бруксом удастся осуществить задуманное… Нет, когда они добьются успеха, в котором Брукс не сомневается, ей понадобится разнообразный гардероб.
А пока она облачилась в синие брюки капри, красную блузку и босоножки, которые почти не носила и приобрела в минуту слабости. Некоторое время пришлось затратить на косметику, которой она также не пользовалась с тех пор, как стала Эбигейл. Ведь надо было постараться не привлекать к себе ненужного внимания. Тем не менее с косметикой она обращалась искусно.
Когда она снова станет Элизабет, чтобы сотрудничать с властями и выступить со свидетельскими показаниями против Волковых, это умение очень пригодится.
На мониторе появилась машина Брукса. Немного подумав, Эбигейл надела подаренные Джоном серьги. Она поступала так всегда, когда хотела чувствовать себя более уверенно.
Спустившись вниз, Эбигейл застала Брукса в кухне. Тот сердито сопел над банкой с колой.
—Что-то случилось?
—Да так. — Он откупорил крышку. — Скандал в баптистской церкви.
—У организованной религиозности свойственно провоцировать вспышки насилия.
Брукс приложил холодную банку ко лбу.
—Религия не имеет к скандалу никакого отношения. Блейк снова привязался к Конроям, выбрав сегодня для этой цели церковь. Начал ругаться в присутствии множества людей, пришел в бешенство и выставил себя дураком. Никак не успокоится. Поговорю с Конроями. Надо принять какие-то правовые меры…
Наконец он обратил внимание на Эбигейл:
—Какая ты сегодня красивая!
—Решила, что немного косметики вполне уместно.
—Здорово. — Брукс улыбнулся, и Эбигейл поняла, что его гнев понемногу утихает.
—Как тебе удается так быстро справляться с эмоциями?
—Я иду на барбекю с очаровательной женщиной, и от этой мысли настроение сразу улучшилось. Ну, что ты там приготовила?
Эбигейл вынула блюдо из холодильника, а вместе с ним упаковку пива.
—Если ты все еще озабочен утренним происшествием, думаю, твои родные поймут и…
—Нет, тебе не удастся увильнуть. Ох, какая красота! — восхитился он, глядя на миску с орзо. — Ну, готова?
—Пожалуй. — Эбигейл пристегнула поводок к ошейнику Берта. — Расскажи вкратце, чем интересуются люди, что придут на барбекю. Так мне будет легче завязать разговор.
—Уж с этим проблем не возникнет, можешь поверить. Как только объявим о помолвке, все женщины станут расспрашивать о свадебных планах.
—Но у нас их пока нет.
—Не волнуйся, еще до наступления вечера они появятся в избытке.
Эбигейл размышляла о предстоящем событии, сидя в машине с миской на коленях и осторожно принюхивающимся Бертом, который пристроился рядом.
—Может, им не понравится.
—Что именно? Мы с тобой? — Он бросил в сторону Эбигейл быстрый взгляд. — Они будут рады.
—Сомневаюсь, если им станут известны детали.
—Жаль, что нельзя им всего рассказать, а то ты убедилась бы, что очень ошибаешься насчет моих родных.
—Ты так спокоен. Я тоже приучила себя к хладнокровию, когда ожидаются перемены, но сейчас совсем другой случай. Трудно сохранить спокойствие в ожидании звонка от Энсона и гадать, как отреагируют власти. Думать о дне, когда придется давать показания, и о моей программе, которая почти готова.
—Что бы ни произошло, мы вместе. А потому я спокоен.
Эбигейл могла только завидовать Бруксу. Сердце билось все сильнее, желудок словно завязался узлом, и с каждой милей нервное напряжение лишь усиливалось. Эбигейл внушала себе, что сегодняшнее мероприятие похоже на первое появление в обществе с очередным новым именем. Тогда она тоже нервничала, но она умела справиться с волнением и предстать перед людьми такой, какой хотела им казаться.
Этот метод оправдывал себя в течение двенадцати лет, пока в ее жизни не появился Брукс. Брукс разглядел в ней нечто иное, чего не видели остальные, и сейчас это казалось Эбигейл благословением божьим.
Брукс дал ей шанс на нормальную жизнь, в которой иногда устраиваются барбекю на заднем дворе.
Когда машина подъехала к дому на Шоп-стрит, Эбигейл почти справилась с нервами.
—Не трусь, — подбодрил Брукс.
—Разве заметно?
—Нет, но меня не проведешь. Так, я возьму блюдо с едой и пиво, а ты — Берта.
Брукс взял под мышку блюдо, а в другую руку — упаковку с пивом, и они с Бертом на поводке направились к дому, откуда доносилась музыка, веселые голоса и аромат жарящегося на гриле мяса.
Трех женщин Эбигейл знала: мать Брукса и обеих его сестер. Но среди гостей было много других женщин и мужчин, а также детей. При мысли о том, что сейчас предстоит влиться в толпу незнакомых людей, пересохло в горле.
Однако не успела она опомниться, как Санни, поставив на стол тарелку, поспешила им навстречу.
—Ну, наконец!
—Пришлось отвлечься на кое-какие дела, — пояснил Брукс.
—Как же, слышала. — Санни быстро обняла Эбигейл, и та онемела от изумления. А мать Брукса уже гладила Берта. — Чудесно сегодня выглядите. А это что?
