— О, Виктор! — воскликнул он, ненатурально улыбаясь, и пошел мне навстречу. — Как я рад тебя видеть!
— Взаимно, — сказал я, хотя никакой радости не испытывал.
— Извини, не могу пожать тебе руку, — сказал он и показал перепачканные ладони, — видишь?
— Вижу, — согласился я. — Что это у тебя за антиквариат?
— А, достался по случаю! — Сирил улыбнулся еще шире. — Знаешь, как увлекательно приводить машину в порядок своими руками?
— Боюсь, я был лишен такого удовольствия. — Я умолчал о том, что как-то раз мне довелось срочно ремонтировать грузовик (это при том, что механик из меня никудышный), и все прелести данного занятия я прочувствовал сполна. Как ни странно, на этом грузовике даже удалось доехать до места назначения… Впрочем, это к делу не относится. — А где тетушка?
— Мама прилегла после обеда, — быстро сказал кузен. — У нее разболелась голова, и она решила вздремнуть.
Очень удачно! Кстати, я именно поэтому всегда стараюсь подгадывать свои визиты таким образом, чтобы не попасть на семейную трапезу. К сожалению, за столом тетушка Мейбл становится особенно невыносима.
— Сирил, — сказал я, — будь так любезен, поди вымой руки. Я хотел бы прогуляться и побеседовать с тобой кое о чем. И лучше в саду, чтобы не потревожить тетушку.
Кузен заметно спал с лица, но распоряжение мое выполнил, вернувшись через несколько минут уже чисто отмытым и переодевшимся.
— Рассказывай, Сирил, — сказал я, пресекая попытки кузена пойти со стороны моего незрячего глаза и крепко беря его за плечо.
— О чем?
— Обо всем. Что за акции, как ты умудрился вляпаться в эту историю, сколько задолжал? И кстати, как там поживает закладная на поместье?
Сирил совсем сник и посмотрел на меня жалобно. Его взгляд мог бы растрогать даже налогового инспектора, но я превосходно знал кузена и не дрогнул.
Даже удивительно, насколько мы похожи внешне — оба высокие, сухощавые, голубоглазые, разве что Сирил немного уже в плечах и черты лица у него помельче, — и насколько непохожи в жизни. Он — душа любой компании, порой мне кажется, что без общения кузен вовсе зачахнет. Я стараюсь как можно реже показываться на люди, шумных компаний мне когда-то хватило с лихвой. Он встречается то с одной, то с другой юной леди, причем умудряется расставаться с ними лучшими друзьями, но жениться не намерен (да и поди проделай этот трюк при живой и здравствующей тетушке Мейбл и отсутствии средств!). На меня обращают внимание женщины, но я предпочитаю коротать время в своей оранжерее либо отдавать должное одному респектабельному заведению, в котором не спрашивают имен гостей и не узнают завсегдатаев в лицо. Я — человек вполне обеспеченный, но никогда не трачу сверх необходимого. Он — самозабвенный транжира, способный промотать любое состояние (что он уже и сделал с отцовским наследством). Видимо, именно поэтому мой отец и оставил племяннику только кое-какие надежные вклады с умеренными процентами и без возможности воспользоваться основным капиталом — уж он-то Сирила видел насквозь! Любопытно перемешивается кровь…
— Я все еще жду, — напомнил я, крепче сжав плечо кузена. Вот еще одно отличие — он никогда не был поклонником физических упражнений. Я, в сущности, тоже, но у меня не было другого выбора. Так или иначе, при желании я мог без особого труда совладать с Сирилом.
— Это вполне приличное предприятие, — заговорил он. — Право, за первые месяцы мои вложения полностью окупились, и это было куда больше, чем я получаю с вкладов, оставленных мне дядей!
— И все эти средства ты немедленно вложил в дело?
— Ну разумеется! Разве ты сам так не поступаешь? — покосился на меня кузен.
Я не стал говорить о том, что предпочитаю хорошо известные солидные фирмы, а не сомнительного толка общества.
— И чем же занимается это замечательное предприятие? — спросил я.
— В основном поставками племенного скота, — ответил Сирил, а я чуть не споткнулся от неожиданности.
Хм, а ведь «феху» означает не только богатство и прибыль, но и — буквально — скот! Впрочем, в перевернутом виде это символизирует неудачи и потери. Думается мне, что для Сирила и остальных простодушных вкладчиков «феху» выпало именно перевернутым…
— Очень интересно! — произнес я. — Перспективное направление, насколько мне доводилось слышать. И какой же именно скот и куда они поставляют?
— По большей части они ввозят тонкорунных овец в Австралию, — выдал кузен, и я чуть было не споткнулся вторично. Он же продолжал: — Правда, в последнее время случились кое-какие затруднения, и выплата дивидендов приостановлена. Владельцы фирмы очень извинялись и даже просили акционеров о помощи: три их лучших скотовоза затонули у мыса Доброй Надежды… Ну и…
— И ты помог, — кивнул я, искренне стараясь не засмеяться.
— Ну конечно, затем ведь все будет по-прежнему, а мне пообещали премию — я все-таки нашел еще троих акционеров!
— И все для того, чтобы помочь любимой конторе… как бишь ее? Рога и копыта?
— ФФФ, — обиженно сказал Сирил.
— И сколько же ты потратил в общей сложности? О закладной и тетушкиных драгоценностях можешь умолчать, эти суммы она мне сообщила в письме.
Кузен помялся, посопел и назвал-таки цифру.
— Изрядно, — кивнул я. — Очень даже изрядно. А получил?
На этот раз ответ прозвучал уже менее уверенно.
— То есть ты, бедняжка, нынче в страшных убытках, — покачал я головой. — Даже машину пришлось продать, верно? Иначе зачем тебе та колымага?
— Ага, — понуро сказал Сирил. — Жаль было, но что делать?..
— А ничего, мой дорогой кузен, — ответил я жестко. — Идти и выкупать тетушкину мебель.
— Но на что?! — вытаращился он на меня.
— Сирил, мне очень жаль тебя огорчать, — сказал я, — но ты далеко не так умен, как кажется тетушке. Правда, хочу отдать должное, на этот раз ты меня едва не провел…
— Виктор, я не понимаю, о чем ты…
— Ты прекрасно все понимаешь, Сирил. Средства у тебя еще остались, но ты, раз уж мы прибегаем к аналогиям из животного мира, решил сделать из меня дойную корову. Ты ведь прекрасно знал, что я не смогу оставить тетушку без крова и уж подавно не намерен существовать с вами под одной крышей. Следовательно, я либо выкупил бы поместье, либо обеспечил вас иным достойным жилищем. Тетушка, бедняжка, так доверчива… Уверен, стоило тебе посмотреть на нее жалобным взглядом, и она кинулась распродавать все вплоть до столового серебра! И еще, — добил я, — уверен, твой новенький «джинзи» стоит сейчас в гараже у какого-нибудь твоего приятеля. Может, даже перекрашенный.
Сирил сглотнул.
— Я ничего не скажу тетушке, — произнес я и повернул к дому. — Она вряд ли мне поверит, увы. Но если ты в ближайшую же неделю не выкупишь дом, я буду вынужден сообщить ей о твоем мошенничестве.
