На одной из площадок царило сущее столпотворение: дамы восторженно ахали, господа вздыхали. Снова меня выручил рост: я увидел под стеклянными колпаками замечательные орхидеи. Рядом стоял бдительный хозяин. Не представляю, каких трудов стоило ему доставить эти капризные растения в ботанический сад по нынешней-то погоде! Насколько я помню, далеко не все они хорошо переносят прохладу…
Тут я заметил знакомую фигуру и попытался было ретироваться, но было поздно. Ко мне приближалась миссис Таусенд, волоча на буксире несчастного супруга.
— Миссис Таусенд, — приподнял я шляпу. — Инспектор…
— Мистер Кин! Рада видеть вас! — воскликнула она, дама дородная, рослая и, судя по всему, сильная. — Я знала, что непременно увижу вас сегодня, вы ведь не пропускаете ни одной выставки!
— Равно как и вы, миссис Таусенд, — улыбнулся я. О да, супруга инспектора была без ума от гераней, и ее растения неизменно брали призовые места. — Позвольте поинтересоваться, как нынче ваши успехи?
— Две розетки, мистер Кин, — рассмеялась она. — Еще бы одну, и я побила бы собственный рекорд, но, увы, я не могла захватить малютку Рози — места в машине не хватило…
Я подавил смешок: миссис Таусенд тоже давала имена своим растениям. В этом мы с ней были совершенно одинаковы!
Инспектор испустил мучительный вздох. Он был абсолютно равнодушен к цветам, но вынужденно сопровождал супругу и, более того, грузил ее ненаглядные герани в автомобиль и выгружал их лично — прислуге это не доверялось.
— А как ваши дела, инспектор? — учтиво спросил я, но в этот момент миссис Таусенд тихонько взвизгнула.
— Что случилось, дорогая? — встревожился он.
— Джордж… — прошептала она, наклоняясь к самому его уху, но я расслышал. — Джордж, мне показалось, что меня кто-то… потрогал…
Инспектор резко развернулся, но позади все та же толпа восхищалась орхидеями.
— Тебе показалось, милая, — сказал он уверенно. — Просто кто-то был не слишком осторожен. Давай отойдем в сторону… — И продолжил без перехода: — А дела мои, мистер Кин, из рук вон плохи!
— Даже так? — поразился я. Обычно инспектор не жаловал меня откровениями. Да он вообще меня не жаловал!
— Увы, — мрачно ответил он. — Дорогая, а почему бы тебе не взглянуть на вон ту замечательную пальму поближе? Кажется, я вижу на ней цветок!
Понятливая миссис Таусенд (все-таки супруга полицейского!) немедленно отошла. Я насторожился: похоже, инспектор намерен был затронуть щекотливую тему, каковые не принято обсуждать при дамах.
— Что-то стряслось на службе? — спросил я.
— Да… — махнул он рукой. — Участились случаи нападения на женщин. Хуже того, мистер Кин, есть и убитые, причем перед смертью их… хм…
— Я понял, — поспешно сказал я. Да уж, если это не неприятности, то не знаю, что ими и назвать! — И никаких идей, кто бы мог это делать? Быть может, маньяк?
— Мистер Кин, ну вы-то уж не лезли бы! — нахмурился инспектор. — Без вас как-нибудь разберемся, все управление на ушах стоит… — Тут он сменил гнев на милость. — Не похоже на маньяка. Modus operandi разный в большинстве случаев. Может, он, конечно, маскируется, но от этого не легче — такую хитрую тварь поди поймай! Вон в Лондоне так и не изловили…
— Да, я читал об этом, — кивнул я. — Что ж, могу только пожелать вам успехов, инспектор, в вашем нелегком деле!
— И на том спасибо, — буркнул он. — Только попрошу не распространяться об этом! Паники еще не хватало!
— Инспектор, я ведь даже из дома редко выхожу, — развел я руками. — Какое там…
И тут раздался возмущенный крик. Инспектор снова резко развернулся, я от неожиданности налетел на него, и глазам нашим открылось престранное зрелище: некий прилично одетый джентльмен, отчего-то страшно раскрасневшийся, самым непристойным образом обнимал расфранченного юношу и, стыдно вымолвить, оглаживал его в таких местах, какие и упоминать не принято! Симпатичный юноша в модной шляпе и шикарном вишневом пальто отбивался, как мог, но силы были неравны. Мужчина зарычал и усилил напор.
Публика отвлеклась от орхидей…
— Эй, прекратите безобразие! — грозно рявкнул инспектор, направляясь к хулигану. — Мистер, вы что, пьяны?!
Собственно, а что еще можно было предположить?
Инспектор схватил мужчину за плечо и попытался оторвать от перепуганного юноши. Не тут-то было! Думаю, воспоследовала бы свалка, но тут незнакомец вдруг отпустил жертву и развернулся к инспектору. Физиономия его сделалась багровой, он выпучил налившиеся кровью глаза, а из ноздрей, по-моему, шел пар, как у разъяренного быка…
И не успел никто опомниться, как этот странный тип набросился на Таусенда, но, по-моему, с несколько иными намерениями, чем на помятого юношу, отступавшего бочком под защиту толпы. Инспектору силы не занимать, но дебошир был силен… ну да, как бык, и ревел так же. Ничего другого мне в голову не пришло.
Завязалась безобразная потасовка, в которую никто не рисковал вмешаться, и вот уже незнакомец принялся душить инспектора! Кажется, кто-то побежал за констеблями, но пока еще они явятся!
Я увидел, как от пальмы в дальнем конце павильона спешит миссис Таусенд с ридикюлем наперевес, и в этот момент вдруг вспомнил, что сжимаю в руке отличную трость. Зайти к незнакомцу со спины было проще простого, он ничего не видел по сторонам. Я коротко размахнулся… и тяжелый набалдашник моей трости обрушился на голову мерзавца одновременно с ридикюлем миссис Таусенд. Честное слово, не знаю, кто из нас его уложил…
Поверженный драчун оказался на земле. Побагровевший инспектор, потирая горло, повернулся ко мне и хрипло выговорил:
— С-спасибо, Кин…
Ну и разумеется, миссис Таусенд не нашла лучшего момента, чтобы свалиться в обморок!
Невдалеке заливались свистки опоздавших к веселью констеблей…
Происшествие это отравило мне все удовольствие от цветочной выставки и погожего субботнего дня.
Инспектор Таусенд, отправив дебошира в участок под конвоем констеблей, остался успокаивать супругу. Мне же пришлось поехать в полицейское управление, дабы изложить и подписать свои свидетельские показания.
Сам инспектор сделать этого не мог, и не только потому, что с точки зрения закона считался лицом пристрастным, а еще из-за того, что миссис Таусенд никак не могла пропустить церемонию награждения. Признаться, мне не понять такого тщеславия. Какая разница, оценил ли кто-то мои достижения? Главное, что они есть!
В полиции меня встретили с распростертыми объятиями: к моим услугам было кресло, больше напоминающее пыточное приспособление, чашка слабенького, еле теплого чая и приятнейшее общество инспектора Деверелла. Этот милейший господин руководствовался принципом «Если вы не подозреваемый — это не ваша заслуга, а наше упущение» и держался так, будто подозревал меня в преступном сговоре с драчуном, посмевшим напасть на инспектора Таусенда. Впрочем, до применения физических аргументов он не опускался, а риторикой меня не пронять. Я же упорно смотрел на Деверелла одним глазом, чем, кажется, довел его до белого каления.
