– Я рада, что ты способна шутить на эту тему, – сказала Лили с явным облегчением. – Конечно, это невероятно трудный период, но можно я за тебя порадуюсь? У тебя будет ребенок!
– Я бы сама не поверила, если бы не жуткая усталость и постоянная тошнота.
– А я грешила на рак, пока не выяснила, – призналась Лили. – Глаза буквально слипались через каждые три часа, другого объяснения я не находила.
Энди молчала, думая, как прекрасно и странно говорить о своей беременности со старой подругой. Видимо, она нечаянно задремала, потому что Лили спросила:
– Энди, ты где? Ты что, заснула?
– Извини, – пробормотала она, стирая слюну с уголка рта.
– Я тебя сейчас отпущу, – сказала Лили.
Энди улыбнулась.
– Я скучаю по тебе, Лил.
– Я тебе всегда помогу, дорогая. Звони в любое время. А на Ангилье позволь себе немного позагорать, упиться безалкогольной пино коладой и забыть обо всем на денек. Обещаешь?
– Попытаюсь.
Девушки попрощались. Энди велела себе не терзаться угрызениями совести за то, что не спросила о Медвежонке и Бодхи. Когда и побыть эгоисткой, если не сейчас, рассудила она. Энди стянула джинсы, в которых ей уже стало непозволительно удобно, и через голову стащила свитер. Щетка, паста, зубная нить, умывание – все это может подождать, решила она, опуская голову на прохладную подушку в цветочек и натягивая до подбородка свое девичье одеяло. Утро вечера мудренее.
Глава 9
Вокруг сплошные безалкогольные пино колады
Вылет в одиннадцать утра. Трехчасовая задержка с внеплановой посадкой в Пуэрто-Рико. Паромная переправа из Сен-Мартина – точное подобие катания на гидроцикле в ураган. Длительное ожидание таможенного досмотра в комнате без кондиционера, а напоследок – поездка по пыльным, ухабистым местным дорогам. Такое путешествие в принципе трудно назвать легким, а уж во время беременности оно становится просто невыносимым.
Но отель того стоил – впрочем, слово «отель» бессильно описать красоту, представшую глазам Энди. Это была маленькая страна чудес, очаровательный сельский уголок с утопавшими в зелени частными домами, крытыми тростником. Домики окаймляли пляж, изогнутый ровным полумесяцем. Вестибюль гостиницы, павильон без крыши с мраморными полами и резной деревянной мебелью в балийском стиле, был увешан клетками с поющими тропическими птицами. Отсюда открывался великолепный вид на океан, такой чистый и синий, что Энди на мгновение показалось, будто она грезит. Выйдя на балкон своего номера-люкс, она увидела на дереве над собой обезьяну.
Энди заставила себя присесть и оглядеться. Широкая двуспальная кровать на платформе была задрапирована белым льном; матрац был волшебно упруг и в то же время роскошно мягок. Ближе к двери стоял стол из кокосового дерева со стульями и секционный диван со стеклянным кофейным столиком, а слева Энди заметила стереосистему «Босс». Тростниковая крыша на бамбуковой раме и раздвижные стеклянные стены, полностью убиравшиеся с трех сторон, создавали впечатление, что комната находится на открытом воздухе. Сразу за террасой начинался небольшой глубокий бассейн – зеленая вода почти сливалась с краями чаши, а два тиковых шезлонга с полосатыми подушками и таким же зонтом довершали интерьер этого самого элегантного частного солярия, который Энди доводилось видеть.
В похожей на грот ванной все было отделано белым мрамором, включая туалетный столик с двумя зеркалами и душевые форсунки с эффектом проливного дождя, причем стеклянная кабинка оказалась почти такого же размера, как вторая комната в нью-йоркской квартире Энди. Полотенца, такие пушистые и белые, что казались сахарной ватой, только что вынутой из нагретого барабана; цветущие ветки красного жасмина, украшавшие зону одевания; нежно пахнущий шампунь и кондиционер в глиняных бутылочках с миниатюрными деревянными бирками, привязанными шнурками к горлышкам. В дальнем углу, окруженная пальмами и пышной растительностью, покоилась массивная ванна, огороженная с трех сторон стенкой высотой в восемь футов, но совершенно открытая воздуху и свету и волшебным образом уже наполненная теплой благоухающей водой. На краю стоял глиняный горшочек с ароматическими солями, откуда-то доносилась негромкая музыка, и запах зелени, деревьев и почвы, нагретой полуденным солнцем, наполнял помещение.
Энди, извиваясь, вылезла из леггинсов. Футболка тоже полетела на пол, и Энди опустилась в душистую воду – как раз достаточно теплую для местного влажного воздуха – и закрыла глаза. Руки машинально погладили живот и легонько потыкали в него – Энди до сих пор не верилось, что внутри нее маленькая жизнь. Хотя она не позволяла себе думать об этом, но вдруг поняла, что хочет сына. Почему, она ответить не могла. Может, потому, что у сестры и Лили были мальчики. Или просто представила у себя на коленях прелестного малыша с длинными локонами, наряженного в крохотный синий блейзер и галстучек. Энди точно не помнила, но Макс как-то раз сказал, что у них непременно будут только дочери. Он объявил, что ждет не дождется, когда сможет обучить их всем премудростям тенниса, футбола и гольфа, одевать в спортивные костюмчики и тренировать составленную из них бейсбольную команду. Макс настаивал, что крошки обязательно будут белокурыми – притом что ни Макс, ни Энди светловолосыми не были – и больше всех мужчин на свете будут любить родного папку. Это очень тронуло Энди: молодой человек с репутацией плейбоя таил в себе огромные запасы нежности, мечтал о домашнем очаге больше, чем кто-либо, с кем ей доводилось встречаться, и не боялся в этом признаться. Она не знала Макса другим, но его сестра сразу отметила, что именно появление Энди превратило Макса в мужчину, которым он всегда обещал стать. Он умрет от счастья, когда она скажет ему о ребенке.
Где-то в комнате зазвонил телефон, и Энди, в панике оглядевшись, увидела трубку, прикрепленную к стене возле ванны.
– Алло?
– Миссис Харрисон? Добрый день, это Рональд. Мисс Холлоу просила вам сказать, что репетиция банкета начнется через час на пляже. Мне прислать кого-нибудь вас проводить?
– Да, благодарю вас, я скоро буду готова.
Энди открыла кран с горячей водой и сунула под струю ноги. Тело ныло от усталости, но в голове прояснилось. Через час она будет на репетиции свадебного банкета самой влиятельной пары в мире моды. За свою карьеру Харпер Холлоу получила не меньше двадцати двух «Грэмми» – как у «Ю-2» или Стиви Уандера, – а номинировалась в два раза больше; а ее жених-рэппер, урожденный Кларенс Декстер, известный поклонникам как Мак, заработал сотни миллионов, выгодно инвестировав свою популярность в создание марки обуви и одежды. Свадьба сделает Харпер и Кларенса самой знаменитой парой среди состоятельных семей.
Понежившись еще несколько минут, Энди заставила себя перебраться из роскошной ванны под проливной дождь душа. Она с удовольствием смыла с себя пену и побрила ноги, присев на предусмотрительно поставленную тиковую скамейку. Надев белые льняные брюки, шелковый бирюзово-оранжевый топ и серебристые босоножки на плоской подошве, Энди решила, что Эмили бы ею гордилась. Когда она бросила записную книжку и телефон в предоставленную отелем соломенную сумку с ручками, в дверь позвонили. Молодой стеснительный юноша, уроженец Ангильи, в накрахмаленной и отглаженной рубашке с коротким рукавом тихо поприветствовал Энди и жестом пригласил следовать за собой.
