– Агата? – спросила она, зажимая телефон между щекой и плечом. – Что-нибудь случилось?
Как обычно, голос секретарши звучал утомленно и обиженно:
– Звонила Эмили из Санта-Барбары. В горах, или долине, или где она там, плохо ловит сотовый, но она хочет, чтобы я вас предупредила – Олив и Клинт поссорились. Церемония отложена на час; Эмили волнуется, что свадьбу вообще отменят.
– О нет, – прошептала Энди, больно прижав телефон к щеке.
– Подробностей не знаю, связь все время пропадала, – сказала Агата с ощутимым раздражением, будто Энди засыпала ее вопросами. Интересно, неужели девица сумела переутомиться в отсутствие обеих начальниц, когда делать ей в принципе нечего, только пить кофе и отвечать на звонки?
В детской заплакала Клем.
– Агата, я не могу сейчас разговаривать. Скоро перезвоню.
– А вы не скажете, когда точно? Уже пять часов…
Сколько раз самой Энди хотелось спросить об этом Миранду, но она прикусывала язык и ждала – час, три, пять. Впрочем, Миранда никогда не считала себя виноватой. Энди регулярно задерживалась в офисе до десяти, одиннадцати, иногда даже до полуночи, если художественный отдел запаздывал с Книгой, а ее собственная секретарша начинает возмущаться уже в пять вечера?
– Сиди на месте, понятно? – Энди нажала отбой без дальнейших объяснений, хотя ей хотелось заорать, что она дома с ребенком, которого уже сутки тошнит, а ее коллега пытается передать информацию в отсутствие связи в предгорьях Санта-Барбары, выбранных местом проведения элитной свадьбы. Ничего, Агата не умрет, если еще полчаса посидит за столом и полистает «Фейсбук».
Энди подхватила Клем на руки, поцеловала личико и маковку. Девочка казалась теплой, но не горячей.
– Тебе получше, лапочка? – тихо спросила она.
Малышка завопила.
Где-то в недрах квартиры зазвонил домашний телефон. Не исключая, что это перезванивает детский врач или пытается выйти на связь Эмили, Энди побежала искать трубку.
– Энди, ты меня слышишь? – Мембрана загудела от крика Эмили.
– Громко и четко, не нужно так кричать, – отозвалась Энди, пытаясь оттереть пятно рвоты с плеча.
– Интересно, что ты скажешь, когда я тебе сообщу, что свадьба отменяется! Бац! По нулям! Я сижу в Билтморе с восемью сотнями гостей, а невесты нет и в помине! – Голос Эмили шел вверх с каждым словом.
– Как – нет невесты?
– Венчание уже дважды переносили. Олив здесь нет. Ее никто не видел! – прошипела Эмили.
Энди беззвучно ахнула. Ситуация – хуже не придумаешь.
– Это же Олив Чейз, – сказала она неестественно спокойно. – Которая нашла своего идеального мужчину. Может, она просто опаздывает?
– Блин, Энди, уже два часа прошло! Здесь все гудит от слухов. Говорят, что жених с невестой поссорились еще накануне и утром продолжали цапаться. Точно ничего не известно, но чей-то припоздавший муж, едва успевший на какой-то «кукурузник», рассказал, что видел в аэропорту Санта-Барбары Олив, ее мать и визажистку, которые садились на самолет «Американских авиалиний» до Лос-Анджелеса. Энди, все пропало. Официально еще не объявили, но говорю тебе – она улетела, а вместе с ней пролетаем мы!
– И что нам делать? – в ужасе прошептала Энди.
– Я возвращаюсь в Нью-Йорк, будем все переделывать! Кантри-певцы, которые познакомились в Нэшвилле, – как их там зовут? Ну, он еще гораздо красивее ее? Они поженились полтора месяца назад, их свадьбу можно на обложку. Это-то ничего, но меня бесит, что большой очерк про Олив летит к чертям!
Каждая статья нового номера так или иначе связана с Олив Чейз: какой свадебный макияж подойдет «зрелым невестам», где провести медовый месяц, чтобы скрыться от любопытных глаз, путеводители по Санта-Барбаре и Луисвиллю, включая интервью с владельцами местных бутиков и гостиниц и с организаторами свадеб.
Энди застонала.
– О Боже, это кошмар! Мы не сможем все переделать!
– Лучше не заставляй меня напоминать о рекламодателях! Процентов шестьдесят, а то и больше рекламного места в этом номере раскупили единственно под свадьбу Олив Чейз. Минимум половина обратились к нам впервые, их обязательно надо удержать!
Энди услышала в коридоре шум. Хлопнула входная дверь.
– Привет! Кто там? – позвала она, стараясь не показывать страха. Она никого не ждала, но точно слышала, как открылась и закрылась дверь. Айла взяла выходной писать тесты для поступления в аспирантуру, а Макс на сутки улетел в командировку и вернется только завтра.
Услышав шаги в коридоре, Энди прижала Клем к груди, а телефон к губам:
– Эмили, кто-то проник ко мне в квартиру. Звони 911! Что мне де…
– Не психуй, – раздраженно перебила подруга. – Это нянька твоя. Я сказала ей прийти как можно быстрее.
– Айла? – недоуменно переспросила Энди. – У нее же сегодня экза…
– Напишет она свой дурацкий тест в другой день. Ты нужна в офисе немедленно!
– Но как ты узнала…
– Ты вообще знаешь, с кем говоришь? Если я смогла найти Миуччу Праду, когда она на Новый год каталась на собачьей упряжке в канадской части Скалистых гор, где не берет сотовый, уж твою няньку-то я и под землей отыщу. Одевайся и марш на работу!
В трубке пикнуло, настала тишина. Энди невольно улыбнулась.
Айла зашла в детскую.
– Привет, – сказала она. – Как Клементина?
– Прости меня, пожалуйста! – воскликнула Энди. – Я понятия не имела, что Эмили тебе позвонит. Она не имела права звонить тебе без моего разрешения и требовать, чтобы ты сегодня вышла. Я бы никогда…
Айла улыбнулась.
– Все нормально, я понимаю. А зарплата за две недели, которую она пообещала от вашего имени, поможет мне покрыть расходы на обучение. Я очень даже рада.
– Ну, ты же знаешь Эмили – куда деваться от ее прекрасных идей? – бодро сказала Энди, сразу вообразив десяток способов, которыми с удовольствием прикончила бы подругу. Она поцеловала Клем и отдала ее Айле.
– Температура спала, но, пожалуйста, померяй через пару часов и, если будет выше 38,3, звони. Ей можно столько бутылочек грудного молока, сколько захочет, и «Педиалит», разведенный в воде. Пусть побольше пьет. Я вернусь, как только смогу, но, наверное, все же поздно.
Айла перехватила Клем поудобнее и помахала Энди.
– Эмили сказала, что вам придется там заночевать. Я захватила сумку. Ни о чем не волнуйтесь, я все сделаю.
– А больше она ничего не сказала? – пробормотала Энди. Ей очень хотелось в душ, но не было времени. Она стянула испачканную рвотой рубашку, надела свежую, собрала волосы в высокий конский хвост и влезла в кроссовки, в которых на работу обычно никогда не ходила. Меньше чем за десять минут она была готова. Телефон запищал, когда она садилась в такси.
