— Кирилыч!
Фрэнсис, Антон и лесник наблюдали за незваными гостями через маленькое оконце справа от двери.
— Кто это? — спросил камерунец.
Кирила Кирилыч сердито сплюнул на пол, чего обычно себе не позволял, и ответил:
— Коз-зел один. Платон. Уголовник, браконьер… сволочь, короче.
— Что ему надо?
— А вот сейчас и спрошу, раз зовет. Сидите тихо, как будто нету вас.
Лесник оттолкнул Фрэнсиса и, широко распахнув дверь, вышел на крыльцо.
— Здорово, Кирилыч! — приветливо сказал «козел».
Антон всмотрелся в его лицо под пушистой меховой шапкой. Человек как человек, лет сорок пять, довольно приятная внешность.
— Здоровей видали, — буркнул Кирила Кирилыч. — Что надобно?
— А чего ты такой неприветливый? — деланно удивился Платон. — Зачем так старого приятеля встречаешь?
— Ты, Платон, мне не приятель, и приятелем никогда не был. В гости я тебя тоже не припомню, чтобы звал. А либо ты открытку получил или телеграмму?
Платон засмеялся, его поддержали остальные.
— Нет, Кирилыч, не получал я открытки. Так, мимо проходили, решил заглянуть, посмотреть, как живешь-можешь.
— Посмотрел? — спросил лесник. — Ну так иди себе далее.
— Да нет, — покачал головой Платон. — Нам бы перекусить, отдохнуть. Я, признаться, вообще думал, ты тут кеды склеил. С тринадцатого года тебя не видел, если память не изменяет. А ты бодрячком.
— А у меня тут не хотель, чтобы жрать да отдыхать. Я человек старый, больной. Питаюсь чем бог послал, во сне воздух порчу, грязюка кругом.
— Крутишь ты что-то, Кирилыч, — неодобрительно сказал Платон и двинул плечом, давая знак своим. Человек с «Сайгой» тут же направил свой полуавтоматический карабин на старика. — Мы войдем и посмотрим. Не понравится — уйдем.
Антон быстро переглянулся с Фрэнсисом, из-за занавески тревожно высунулась Лариса.
— Ружье! Ружье! — прошипел ей Фрэнсис. — Спрячь!
Лариса послушно схватила ИЖ и сунула куда-то под свою лежанку. Крыльцо тем временем заскрипело, и в домик сначала вошел, пятясь, Кирила Кирилыч, а за ним — четверо пришлых. Увидев Фрэнсиса и Антона, Платон удивленно поднял брови:
— Вот это да! Кирилыч, ты что это? Даже камерунца где-то нашел, видали?
— Он по-русски умеет? — с интересом спросил человек с «Сайгой». Карабин он по-прежнему не сводил со старика.
— Получше тебя, — процедил сквозь зубы футболист.
— Ой! Оно разговаривает! — притворно испугался другой, с форсистой бородой клинышком.
Кирила Кирилыч молчал. Платон решительно отодвинул его со своего пути, подошел к столу и сел, сняв шапку.
— Вот и самовар, вижу, поспел, — добродушно сказал он. — Разоблачайся, мужики. И достаньте, что там у нас в рюкзаках из жратвы, угостим хозяев за беседой. Кабан, водку тоже.
Домик наполнился шумом: снималась и развешивалась по гвоздикам одежда, звякали бутылки, вскрывались консервы, а в довершение всего бородатый бухнул в центр стола здоровенный кусок жареного мяса.
«Чье?» — сразу же звонко ударило в голову Антону.
— Погреть бы, — сказал он. — Залубенело на морозе.
— Кирилыч, погрей, — велел Платон. Лесник молчал, не двигаясь с места. — Не хочешь? Хрен с тобой, сам погрею.
Он поднялся и только сейчас обратил внимание на занавеску.
— А там кто?
— Девка, — неохотно сказал Кирила Кирилыч. — Беременная она, не трожьте.
— Беременная? Ну-ка, посмотрим… — Платон отдернул занавеску. Лариса сидела на лежанке, нарочито испуганно глядя на чужака. — Ух, и впрямь девка… Да не такая она у вас и беременная, я-то думал, рожает уже… Ладно, сиди пока, беременная. Потом посмотрим.
Это «потом посмотрим» прозвучало зловеще, хотя до сих пор Платон выглядел не особенно угрожающе. Он задернул занавеску обратно, сунул мясо в печку, к огню и вернулся на свое место. Внимательно поглядел на Антона и Фрэнсиса, сказал:
— Садитесь за стол, знакомиться будем.
Знакомство получилось неважное. Гости ели и пили, отпуская шуточки по поводу Фрэнсиса, на которые тот не обращал внимания. Антон и Фрэнсис не притронулись ни к чему, тем более к мясу, а Кирила Кирилыч выпил пару стаканчиков водки, не закусывая.
Наконец Платон хлопнул ладонью по столу, прекращая базары своих людей, и сказал:
— Напрасно ты, Кирилыч, со мной так грубо поступил. Сказал бы, что гости, я бы дальше пошел.
— Ага, — мрачно ответил лесник, — пошел бы ты. Другому кому рассказывай.
— А что ты не ешь ничего? — озаботился Платон. — А вы, братцы, чего не едите? Вон мясо берите, консерву.
— Чье мясо-то? — неожиданно для себя спросил Антон.
— Мясо-то? — Платон хохотнул. — Известно чье мясо. Сла-адкое!
— Что ж вы, сволочи, людей, что ли, жрете? — поднимаясь из-за стола, прогудел Кирила Кирилыч. — Как же вы опаскудели так, а?
— Сиди, дед! — поспешно придавил его к табуретке вскочивший Кабан.
— Лес кругом, что вам, жрать нечего, подлюки? — не обращая внимания, продолжал лесник. — Вон ружья какие, карабин, зверя стрелить не можете, что ли?
— Можем, Кирилыч, — весело сказал Платон. — Мы все можем. Только с людьми, знаешь, попроще. А вкус тот же. Не веришь — попробуй.
— Вот как сдохнешь, тогда я тебе, петуху топтаному, нос отъем, чтобы на том свете смеялись, — спокойно ответил Кирила Кирилыч. — А пока погожу скоромиться.
Издевательски-добродушная улыбка сползла с лица Платона:
— Не хочешь, значит. Кабан!
Кабан с готовностью пригнул голову старика к столу и прижал его щекой к дощатой поверхности. Старенький лесник пытался сопротивляться, но против здоровенного Кабана явно не тянул. Антон и Фрэнсис дернулись, но тут же оказались под прицелом ружей. Платон взял охотничий нож, отхватил изрядный шмат от оставшегося мяса и поднес ко рту Кирилы Кирилыча:
— Жри.
Старик плотно сомкнул губы, но Кабан нажал большим пальцем на челюстную мышцу. Рот открылся, и Платон быстро сунул туда кусок, после чего запечатал рот ладонью. Кирила Кирилыч задергался, но освободиться не мог.
— Жуй, жуй, — заботливо сказал Платон. — Глотай.
Старик забился пуще прежнего, и Кабан все же выпустил его. Упав с табурета, Кирила Кирилыч откатился в сторону, где его вырвало. Бородатый и владелец «Сайги» заржали, не забывая держать Фрэнсиса и Антона под прицелом.
— Хозяина накормили, — деловито продолжал Платон, — подумаем, что дальше делать. Полагаю, братва, этих двоих в расход. Запасы на исходе, а черненького мяса я сроду не пробовал. Интересно, каково на вкус.
