Постояли возле могил, помолчали. Антон выстрелил в небо из ружья — прощальный салют.
— Идем обратно? — спросил Фрэнсис.
— Идем. Может, до ночи успеем.
Они и в самом деле успели до ночи, потому что шли быстро, подгоняемые тем, что осталось у них за спиной. Ларисе рассказывать про коптильню не стали — ограничились сожженной деревней и отсутствием ее обитателей. Антону хотелось напиться, до глюков, до блевоты, как в годы студенческой юности, но пить было нечего. Может, оно и к лучшему.
Утром он взял ружье и ушел охотиться. Делал Антон это редко, потому что стрелял хуже Фрэнсиса и зря тратить патроны не любил, к тому же это был невозобновляемый ресурс. Точнее говоря, условно возобновляемый: порох изготовлять люди начали очень давно, ничего особенного для этого вроде не требовалось, но ингредиентов никто из компании не помнил. Опять же гильзы — из чего их делать?
— Учитесь стрелять из лука, — советовал Фрэнсис и в качестве доказательства регулярно приносил белок, снятых с деревьев самодельными стрелами.
Антон шел по свежей, уже ими протоптанной тропинке. Оделся он поплотнее, чтобы оставалось меньше открытых частей тела — помнил, как Кирила Кирилыч пугал их, что здесь в лесу страшных зверя два: медведь да клещ. И если от медведя шансы уйти все же были, то укус одного-единственного клеща мог наградить энцефалитом или боррелиозом. В нынешних условиях исход при таких болезнях был один — смерть.
Да что там энцефалит или боррелиоз, обычный аппендицит практически гарантировал могилку. Ни навыков, ни инструментов, чтобы разрезать пузо, удалить чего надо и зашить обратно. Хорошо Ларисе, ей еще в детстве удалили ненужный и опасный отросток.
А если заболит зуб? Антон быстро пробежался языком — нет, вроде ни одного дупла, и две пломбы держатся. Но зубы-то не вечные, не говоря о пломбах. В сарае есть разные долота и клещи, с горя можно будет выбить или вытащить, но страшно-то как.
И это если не думать об остальном списке человеческих болезней: пневмонии, дизентерии, гриппе, инфарктах и инсультах, всевозможной онкологии… Хотя вирус гриппа, к примеру, мог до нынешних времен и не дожить. Сохранился он в телах спящих или нет, черт его знает.
Антон некстати вспомнил, что под Новосибирском, в Кольцово, находится Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор». А если оттуда что-нибудь разбежится, выведенное все теми же хитроумными учеными, которые, скорее всего, устроили катастрофу? Версию с адронным коллайдером, выдвинутую профессором Огурцовым, Антон давно уже принял как единственно верную.
«Мы все здесь умрем», — дразнил его Фрэнсис, пытаясь странным образом подбодрить. Да уж, в каждой шутке есть доля шутки. Но то, что они до сих пор живы, еще ничего не доказывает. Им просто повезло, целое сплетение удачных совпадений, роялей в кустах и богов из машины. Что, если бы они не вышли к домику Кирилы Кирилыча, на который наткнулись совершенно случайно? Скорее всего, потащились бы дальше, в лучшем варианте — добрались бы до Хрюкино и закончили бы свой путь в виде окороков на столе славных граждан Новой Сибири. В худшем — попросту померли бы где-то в лесу от голода или холода.
По стволу сосны справа от Антона, буквально в паре шагов, проскакала белка и повисла вниз головой, словно мартышка, внимательно разглядывая человека.
— Кыш! — напугал белку Антон.
Этих маленьких милых зверьков они набили уже много, из шкурок шили одежду, а вот мясо оказалось не очень вкусным — чем-то напоминало кролика, но было жестковато и с неясным привкусом.
Для себя Антон решил, что стрелять будет, только если попадется крупная дичь вроде лося. В нее и попасть легче, и мяса больше. В еде они недостатка не испытывали, но лось — это внушительная добыча, которую можно заготовить впрок, завялить на ярком солнышке. Правда, лоси в последнее время почему-то попадались крайне редко.
Тропинка ушла вверх на склон, но Антон решил пойти своим путем. Местность на несколько километров вокруг домика Кирилы Кирилыча он изучил давным-давно и заблудиться не боялся, зная незаметные для чужого глаза приметы. Вон нарост на стволе березы, похожий на голову неведомого чудовища, а вот накренившийся градусов на сорок пять дуб, такое впечатление, будто из последних сил цепляющийся корнями за землю…
Если идти от дуба метров сто влево, обнаружится заброшенная землянка. Даже Кирила Кирилыч не знал, откуда она здесь взялась, — утверждал лишь, что довоенная, и показывал найденные там царские монеты и гильзы от трехлинейки. С учетом того, что происходило в здешних местах в двадцатые-тридцатые, в землянке могли скрываться и белые, и красные, и бандиты, и дезертиры — кто угодно. Сработана она была умело, до сих пор не просела и не обвалилась, а вокруг обросла кустарником так плотно, что если не знать, что там землянка, то сроду не заметишь.
Именно возле землянки Антон и решил отдохнуть. Не то чтобы он устал, просто никуда не спешил, и хотелось побыть одному.
Наверное, зря он все-таки устроил истерику. Если отряд Новой Сибири до сих пор к ним не наведался, значит, там ничего не знают о домике лесника. В противном случае они явились бы давно, сразу после расправы над деревенскими. Карательная акция проведена, вряд ли былинниковцы выдвинутся в эти места еще раз, зная, что здесь фактически ничего и никого не осталось. Только у них и забот — шарить по лесам в поисках одиночных небольших групп. Одно дело — прихлопнуть мимоходом, и совсем другое — искать специально.
Нет, в самом деле, никто их не тронет. И чем больше времени пройдет, тем меньше будет вероятность. Согласно все той же истории, образуются небольшие города-государства, рано или поздно даже Былинников сообразит, что грабеж — занятие непродуктивное, устроит фермы, огороды, теплицы. Если сам не додумается — подскажут. Как уже говорилось, это Академгородок, ученый на ученом сидит и ученым погоняет. Тем более, не до морали: в свое время научные умы и с Гитлером неплохо сотрудничали за определенные блага. Хотя еще неизвестно, кто хуже — Былинников или Гитлер. Тот хоть не жрал никого… Между прочим, вообще был вегетарианец.
Антон щелчком сбил с рукава пестренькую букашку и неожиданно услышал голоса. Переговаривались двое или трое, звук понемногу приближался, причем шли, не таясь хрустя сучьями, потом кто-то громко рассмеялся. Антон пригнулся и нырнул в землянку, только внутри осознав, что сам себя загнал в ловушку. Оставалось надеяться, что незнакомцы пройдут мимо. Дыша запахами сырой земли и гнилого дерева, он прижался к влажной стенке. Замер.
Голоса тем временем приближались:
— …а я ему и говорю: Серега, это не пиво! Это товарищ майор с утра в пустую полторашку написамши, потому что до туалета не добежамши!
— А-ха-ха-ха!
— А Серый что? Блевать?
— Ага, не знаешь ты Серого. Сплюнул и говорит: «Блин, на, я и не заметил, на, а пошло как пиво, на, даже похмелье чуток сдулось».
— А-ха-ха-ха!
— К месту напомнили, дайте-ка я отолью, а то невмоготу уже.
