Врач сразу удивил тем, что оказался моложе меня. И хотя на нем был чистейший белый халат, Митя (так он сам представился) был подозрительно похож на маляра. Поэтому я решил ничего не говорить про Риту и про те мои основные страхи, что были связаны с ней. По дороге я представлял себе, что в кабинете меня встретит солидный дядька с бородой. Такому бы я все выложил. А этому Мите с прыщом на носу — нет, незачем ему рассказывать, как я постоянно боюсь за Риту, когда не вижу ее. Лучше пусть будет нечто общее. Просто с нервами у меня что-то, гражданин доктор. Знаете, на пустом месте без всякого повода страх прошибает. Иду, скажем, через дорогу, а тут фура груженая из-за поворота вылетает. Я сразу представляю себе, как я зазевался на проезжей части и меня на куски разносит. Или например в метро, там еще хуже. Особенно на станции «Маньяковская», знаете, какие там стены, настоящая бойня номер пять и мальчики кровавые в глазах. И так четко я вижу все подобные варианты, прямо дрожь берет. Вот и сейчас руки дрожат, глядите, дорогой товарищ Митя.
Но доктор был парень не дурак. Сначала он помучил меня расспросами о вещах, не относящихся к делу. Кого я больше люблю, кошек или собак? Помидоры или огурцы? Как я понял потом, сами ответы его не особенно интересовали. Он просто меня настраивал. Ему нужно было сбить мою напускную веселость, а также осведомленность в вопросах психологии, что я изо всех сил старался проявить, комментируя его бессмысленные вопросы.
Когда я окончательно запутался и перестал выпендриваться, он указал мне на стул в углу.
— Сядьте вон туда, ко мне спиной. Глаза закройте.
Профилакторий, где принимал доктор Митя, располагался в одном из университетских общежитий. По интерьеру кабинета это было не очень заметно, но когда я закрыл глаза, сознание сосредоточилось на звуках. Так и есть, общага.
Что-нибудь видите?
— Да ничего… Шумы только слышу… Душ наверху. На улице собака. Слева ребенка пытаются укачать. И еще много этих… людей. Весь дом как будто прозрачный или без стен вообще. И весь залит электрическим светом, очень ярким…
— Отлично. А себя, себя самого вы как во всем этом видите?
— Да никак… Спиной ко всему этому сижу… Как будто и нет меня там.
— Хм-м… — Врач призадумался.
— А вот у вас там на двери написано, — подсказал я. — Персональная настройка психозеркал, лечение биологической обратной связью. Мне еще говорили, есть такие эмпатические сигареты, подключение к групповому полю…
— Нет-нет, вам такое не подойдет.
Я услышал, как он встал и прошелся по кабинету у меня за спиной. Подошел к окну.
— Это же все клин клином, понимаете? А чтобы второй клин выбить, надо третий. Ну, отгородим мы вас забором из этих клиньев, а что толку? Вы же все равно найдете лазейку.
Доктор Митя снова прошелся по кабинету. Открыл ящик стола, достал что-то… кажется, книгу. Нет, шелест был не совсем бумажный. Я подумал, что наверное уже можно открыть глаза, но на всякий случай не стал.
— Давайте так, — решительно сказал Митя. — Попробуем один старинный способ… Только вы, пожалуйста, не особенно его разглашайте. Сейчас у нас в качестве базисной модели везде насаждают коммуникативную терапию. То самое, что вы у меня на двери видели. Искусство разгородиться на ячейки, а потом учиться разговаривать с соседом через забор. Основная идея в том, что при современном торжестве коммуникаций каждый может найти свое место в системе, если будет активно и правильно пользоваться этими коммуникациями…
— Чудесная теория, — вставил я.
— Чудесная? Да, можно и так сказать, — Митя вздохнул. — Когда вы сюда вошли, вам показалось, что я слишком молод и похож на маляра, верно? Вслед за этим у вас возникла целая система представлений о том, что рассказывать, а что нет. И вы наверное до сих пор думаете, что это все — ваши собственные мысли. А это всего лишь торжество коммуникаций.
— Как вы это делаете?
— Неважно. Это моя работа — заставить вас рассказать главное, а вовсе не то, что Вы сами считаете главным. Но мы сейчас говорим не о моих методах, а о ваших проблемах. Вам ведь сейчас стало неприятно, когда я показал, что знаю ход ваших мыслей. Вам активно не нравятся такие коммуникации, которые обводят вас вокруг пальца. Вы всю жизнь с ними боретесь, изолируетесь. Рвете связи, бежите из всех систем, где хоть немного задержались.
— И в этом моя проблема?
— Проблема в том, что вы думаете, что это проблема. А это может быть преимуществом. У коммуникативной терапии есть свои критики и противники. Например, кодекс Новых Нетских содержит любопытный запрет на дистанционное общение. Полагается общаться только вживую, с «ближними своими». Сеть и прочие средства связи разрешается использовать только в крайних случаях и лишь для организации живого общения. С этим связан их отказ от использования личек и кредиток, возрождение ритуалов персонального обмена и другие причуды. А некоторые люди идут и еще дальше. Отец Дел в своей книге «Прерванный сеанс» не без оснований напоминает, что большинство шедевров искусства прошлого созданы в уединении, в отрыве от коммуникаций. Вот и мы с вами попробуем нечто… антикоммуникативное. Но повторяю, сейчас такое шаманство не поощряется, меня могут лицензии лишить и даже…
— Я никому не скажу, что вы из секты Делителей, — подчеркнуто-серьезным тоном прервал я.
Про себя я вновь подумал, что мой целитель душ все-таки слишком молод. С маляром он меня конечно поддел… Зато теперь я лучше понимаю, как он работает. Путанная история про секретный метод запретной секты — скорее всего, тоже трюк, чтобы метод казался весомее.
— Хорошо, — кивнул доктор Митя. — Сделаем вот что. Зачерните все, что вы там видите сейчас. Дом этот прозрачный и все прочее.
— Зачеркнуть?
— Зачернить. Ну… вы когда-нибудь в детстве сидели в темном шкафу?
— Вроде нет… Но я любил сидеть под столом. И еще — играть в «корабль». Это когда несколько стульев составляются вместе, спинками в центр. Мачта делается из какой-нибудь швабры с простыней… Но главное, надо на эти стулья накидать сверху всяких покрывал и шуб, чтобы внутри образовался темный «трюм», где можно спрятаться. Я даже помню, было такое особое ощущение, когда вылезаешь из этой темноты на свет, и все вокруг как будто другое…
— Отлично! Как раз то, что надо. Попробуем вспомнить это ощущение. Глаза у Вас все еще закрыты? Положите ладони сверху на них. Темно?
— Да, темнота полная… Только пятнышко одно плывет оранжевое. От лампочки, наверное.
— Ну какая же это полная темнота? Вы небось полной темноты и не видели уже давно. Вот ее и попробуйте получить, Вам будет очень полезно. Зачерните все пятнышки. Представьте, что заливаете их тушью. Черной-черной тушью, без бликов, без отражений… Полная темнота… То же самое с мыслями. Появляется мысль — заливайте черной тушью. Даже самый маленький, самый невнятный образ заливайте темнотой…
все-все пропадает…
