— Это я… — начал Басс, но Марек замахал руками:
— Да понял я, понял. Ты слушай дальше. Подходят они к беседке Саймона. И тут Вонг начинает стрелять. От искина — одни головешки. Знаешь, что он сказал в свое оправдание? Он якобы увидел там крысу! Дикую крысу!
«Так вот почему он так передо мной лебезит!», — догадался Басс. Марек полагал, что искин Саймона сжег Вонг. Чтобы не рассмеяться, пришлось снова скорчить кислую рожу.
— Вот-вот, я тоже не поверил! — Марек понял гримасу по-своему. — Хорошо, что этот русский епископ оставил мне в подарок пару ампул одного препарата. Они же там собаку съели на исповедальных технологиях. В общем, сделал я укольчик моему корейцу, он и раскололся…
Откуда-то сзади раздался щелчок. Басс обернулся: платиновая блондинка в коротком зеленом халатике внесла в палату поднос с фруктами. Медсестра поставила поднос на тумбочку и выпрямилась. Две больших зеленых груши остались при ней, оказавшись высокой грудью. Платиновая отступила на пару шагов и встала чуть боком, как бы демонстрируя, что грудь прекрасно держится под халатом без помощи рук.
Опять галлюцинации? Такие сногсшибательные девицы бывают только в дремлях!
«Да куда тебя сшибать, ты и так уже лежишь», — ехидно заметил внутренний собеседник. Басс пошевелил пальцами ног под простыней. Нет, как будто все реально. Он на всякий случай кивнул платиновой, давая понять, что оценил ее шоу. Медсестра улыбнулась одним уголком рта и без слов унесла свои груши обратно за дверь.
«Если это глюк, то не самый страшный», — заключил Басс. Он протянул руку и подцепил гроздь винограда. Похоже на настоящий.
— Это я тебе витаминчиков прислал, — включился Марек. — Как тебе сестричка? Просто мармелад, а-а? Специально для тебя выписал…
— Так что там с Вонгом?
Марек открыл рот, помедлил и снова закрыл. Уж не надеялся ли он, что грудастая сестричка в коротком халатике отвлечет собеседника от неприятной темы?
— Не хотел я тебя сразу расстраивать… — наконец решился толстяк. — Знаешь, как моя мама говорила: «Мозги перед панированием необходимо обсушить, иначе при жарке они распадаются». Ну да пора уже. В общем, ты был абсолютно прав насчет «последней воли» Саймона. Этот искин… и те креветки, которыми ты разгонялся… Сам не пойму, как Вонгу удалось навешать нам такой лапши.
— Нам? Креветки мне ты подсунул. Что в них было?
— Гадость какая-то. Называется «верт». С виду как обычные нанозиты для дремля. А на самом деле… У тебя ведь были глюки?
— Еще какие! Я так и знал, что твоя работа.
— Ну что ты, Василь, мне-то к чему?! Вонг, подлец, заразил вертом креветок, которых я для тебя приготовил! Это часть последней воли Саймона. Оказывается, поп этот вообразил, что его душа после смерти переселится в его искин. А потом ей, значит, нужно подыскать новое тело. Но чтобы все было без шума, понимаешь? К примеру, какой-нибудь одинокий взломщик, предварительно зараженный вертом, приходит на кладбище, лезет к искину. А искин тем временем подключается к верту у него в башке. И перескакивает на эти… как их… дубль…
— На дубль-синапсы нельзя перескочить! — запротестовал Басс.
«На те, о которых я знаю, нельзя», — мысленно уточнил он. — На них можно только транслировать дремль из дремодема. Сами по себе они как приемники без радиостанции».
Но с другой стороны… Призрак матери, предлагающий надеть лиловую курточку, снова встал перед глазами. Значит, это и был «верт», с помощью которого искин Саймона почти что подчинил себе Басса. Видимо, нанозиты верта не такие тупые, как обычные дубль-синапсы. Они используют обратную связь, подстраиваются под собственные воспоминания человека и заставляют его делать то, что им нужно.
Но дремодем или какой-то другой управляющий искин все равно должен быть рядом. Хотя, если эти нанозиты организуют в мозгу что-то вроде огромной нейросети, они сами превращаются в искин без внешнего носителя… Невероятно? Но кто знает, чего эти умники напридумывали за то время, пока ты, забросив свою нейрохирургию, потрошил примитивные шкурки на кладбищах!
Похоже, Марека одолели не менее тяжкие раздумья. При упоминании дубль-синаптических нанозитов он совершенно скис, уставился в пространство и теперь отрешенно качал головой, как сломанный робоконеко. Басс слишком хорошо знал Марека, чтобы поверить, будто тот расстроен из-за него. Но старый жулик явно страдал. «Хоть что-то приятное», — заметил кто-то злорадный внутри Басса.
— Василь, я ничего не помню из того, чему нас учили в институте! — Марек даже как будто всхлипнул. — Кругом искины, роботы. Они сами все делают, они в нас ковыряются, пришивают что хотят, заражают нас какими-то нанозитами. Знаешь, когда я окончательно решил забросить папину профессию и заняться маминым бизнесом? Когда обнаружил, что большинство моих клиентов — уродливые тетки средних лет, требующие вшить им зубы… угадай, куда?
Басс вытащил руку из-под простыни и молча почесал ухо.
— Ты почти угадал! Получается, что со всеми нормальными медицинскими услугами вполне справляются роботы. А мне только и остается, что самые извращенные да нелегальные заказы. Ну хорошо, я почти завязал с зубами, занялся ресторанами и прочим… Но теперь они и сюда лезут! Я не понимаю, Василь! А всегда думал, что знаю всю эту коммерцию-факомерцию как свои двадцать коренных. Купить подешевле, продать подороже. Подсунуть подделку, подставить какого-нибудь вафела вместо себя. В крайнем случае взять в долг и замочить того, у кого взял. Это нормально, я в этом как рыба в воде. Я разобрался с Вонгом, я выпустил ему кишки и велел бросить его в «Эдеме» рядом с искином Саймона. И вроде все шито-бито теперь. Даже мэрша спасибо сказала. Но эта история c вертом, как это все просчитано… Так дела не делаются, это же какая-то нечеловеческая схема! И меня в ней использовали как мальчика… Да, мама, я положил чеснок! Да, я сам его нарезал, без всяких выжималок!
Услышав о маме, Басс вздрогнул. Однако никаких новых глюков не появилось. Зато фантомный Марек сорвал с пояса нэцке-коммуникатор и со злостью отбросил его за пределы видимости голограммы.
— Видишь, и здесь искины! Это мэрша меня отблагодарить решила. Намекнула, что вскоре подпишет закон, разрешающий наследовать персональные искины. Чтобы их, значит, не хоронить на кладбище, а передавать детям. Оказывается, скандальчик с «Эдемом» ей даже помог. У нее эти наследственные искины были в предвыборном меню. Вот я и тестирую на себе мамину кофеварку. А какой в этом навар, до сих пор не вижу.
— Хороший навар, если правильно вложишься.
— Это как?
Басс помедлил с ответом. Злорадствовать, конечно, приятней. Но теперь, когда их объединяет неприязнь к искинам, кайф уже не тот. Собственные познания Басса в области дубль-синапсов тоже не отличались глубиной. Ведь он, как и Марек, давно не работал по специальности. Однако работал с искинами. Приятно осознавать, что хоть в чем-то можешь быть полезным:
— Как я понимаю, нынешние лицензии запрещают делать копии своих искинов для других людей. Тем более запрещено добавлять скрипты, которые могут вызвать «неконтролируемую эволюцию искусственных форм жизни». Этим продавцы искинов обеспечивают себе постоянный спрос. Родился ребенок — покупай ему отдельную шкурку. А наследование будет отличной лазейкой для обхода этого правила. Не знаю, как там Саймон наваривался на похоронной опции в искинах… Но если кто-то запатентует наследственную опцию, наварится не меньше.
