Кабалистика — сказала про это Орли, вспомнил Глеб. Нумерология. Жонглирование цифрами. Совпадение. И почему это незнакомцев 11? Нет. Outsider — его одноклассник Саша Мухин. Был. Если он и вправду погиб, как сообщил этот странный YMHEEBCEX…
Глеб вошёл в комьюнити и настучал пост.
Hubble: Алло! Outsider! Мухин! Отзовись!
Его пост выскочил после вопроса, что задал Nan_Madol, как поплавок из глубины. И тотчас — так быстро, что невозможно успеть ответить, — под ним появился следующий пост.
YMHEEBCEX: Чтоле не вериш? Ево уже нет. Нет рыболова и нет крысолова. Дети в воде. Я же говорю. Это одно. Мелкая непреятност --- укуз блохи, шаг нетуда --- а за это сразу смертная казнь!!!!!!! Чюма.
16
С согласия Гермеса Глеб нанял в «Останкино» съёмочную бригаду и арендовал оборудование. В Отрадном, в офисном комплексе «ДиКСи», один из залов бывшего НИИ временно переделали под телестудию. Гермес готовился к записи презентации.
— Личных объяснений не всегда достаточно, — озабоченно говорил он Глебу. — Мне нужен проморолик, где идея канала «ДиКСи-ти-ви» была бы изложена внятно, доступно и наглядно. Займитесь этим, Глеб.
Глеб написал сценарий для ролика. Гермес прочёл и утвердил его, хотя оставил большие лакуны для стендапов. Потом Глеб собрал тивишников у себя в кабинете и объяснил, что он желает увидеть в итоге. Тивишники — два оператора, режиссёр, осветитель, инженер монтажа, звукарь, художник и гримёрша — вроде бы поняли.
Концепция видеоряда, придуманная Глебом, заключалась в сочетании архаики и супермодерна, классики и science fiction. Самый выразительный фьюжн — нечто старое-знакомое на фоне чего-то дивного и небывалого. Например, суровые и древние истуканы моаи с острова Пасхи, запрокинувшие лица на спаренные башни Куала-Лумпура. Или хрупкий храмик Покрова на Нерли, освещённый нежным огнём спиральной галактики М88 из созвездия Волосы Вероники.
Для ролика, точнее, для образа Гермеса в ролике Глеб придумал следующее. Пусть Гермес в стенд-апе идёт мимо стекающих цифровых лент, как на титрах фильма «Матрица». Камера будет отслеживать все жесты Гермеса, все его движения, положения рук. А потом надо будет подобрать похожие позиции на фреске «Афинская школа» из Станца делла Сеньятура в Ватикане: скажем, указующий перст Платона, или сократовский счёт на пальцах, или нервно растопыренную пятерню Аристотеля, или бумажный лист в руке лежащего Диогена — точно Диоген держит айпэд. Фрагменты фрески монтажёр наложит на фазы прохода Гермеса, и получится, что античные мудрецы словно бы полупрозрачно отслаиваются от Гермеса, повторяя его пластику. Для монтажёра проморолика Глеб заказал в OZONe роскошный альбом Рафаэля с репродукциями «Афинской школы».
Общую ситуацию Гермес растолковал Глебу уже давно. Он хотел продать государству большую половину «ДиКСи» и превратить портал в частно-государственную интернет-компанию. Это избавило бы «ДиКСи» от главных рисков и проблем бизнеса, а для топ-менеджеров фирмы означало бы, что все блага мира у них в кармане.
Глеб помнил тот разговор с Гермесом.
— Вас не прельщает статус Стива Джобса или Билла Гейтса? — лукаво спрашивал тогда Глеб. — Вам больше по душе статус Алексея Миллера или Константина Эрнста?
— Признаюсь, да, — ответил Гермес. — Джобс или Гейтс — ориентиры для Льва. Он сторонник рыночного пути развития «ДиКСи» по аналогии с Apple, Microsoft или Google. Это, конечно, Глеб, круто, стильно и так далее. Но чего мы хотим? Мы хотим быть несчастными русскими гениями, которым злобное самодержавие не позволило вырасти в Джобса и Гейтса? Или мы хотим иметь работающую фирму? Если ответ «намба ту», — значит, надо срастаться с государством. В России иначе нельзя. Увы. Не я придумал такие правила игры. К сожалению, Лев не хочет этого понять. Мы ссоримся. Но я найду слова его убедить.
И Гермес нашёл, — подумал теперь Глеб. — Сделал предложение, от которого невозможно отказаться.
— Лучший способ срастания — продажа государству контрольного объёма активов, — сказал тогда Гермес. — А вы — акционер «ДиКСи», Глеб?
— Пока ещё нет, Александр Давидович.
— Ну, всё впереди. Вы молоды и успешны.
В большом зале смонтировали экраны, Гермесу для стенд-апа постелили резиновую дорожку, установили съёмочную аппаратуру: светильники Logokam, отражатели, камеры-камкордеры, мониторы и микшерский пульт, ещё что-то. На полу змеились толстые кабели. У стены, как копья, стояли микрофоны-пушки на выдвижных штангах.
Гермес внимательно слушал указания режиссёра, который водил по воздуху рукой туда-сюда, объясняя правила движения, и сверялся с листочками распечатки сценария. На Гермесе был серый вельветовый блейзер от Славы Зайцева: Гермес показывал, что он вхож в бомонд. А вот загар у Гермеса имел странный пепельный оттенок, словно Гермес загорал под озоновой дырой.
Гермес похлопал режиссёра по плечу и оглянулся на Глеба:
— Вы прочитали мои наброски, Глеб?
— Да, Александр Давидович. Без возражений.
— Н-да, — задумчиво сказал Гермес, — надеюсь, всё это не зря. Если сейчас мы не успеем вскочить в поезд, другого случая придётся ждать неизвестно сколько…
Гермес хотел крутить ролик канала «ДиКСи-TV» на Московском венчурном форуме в центре Digital October. Форум соберёт самых разных бонз: комиссаров из правительства, управляющих банками, представителей госкорпораций, директоров Ростелекома, РОСНАНО и фонда «Сколково».
Глеб знал, что Путин дал старт цифровому телевидению ещё в 2009 году. К 2011-му прояснилась ситуация с тремя мультиплексами телеканалов, то есть пришла пора определяться с платным вещанием в цифре на базовой платформе государства. Настало время большой драки за пирог. Гермес имел амбицию участвовать в этой драке со своим «ДиКСи-TV». И у Гермеса были все шансы победить.
При Путине возродилось родное-совковое ти-ви, где оппозиции нет места. А любое интернет-телевидение было бы оппозиционным априори. Любое — кроме «ДиКСи-TV». «ДиКСи» не снимал сюжетов, он был просто коллажем. Дайджест из контента лояльных каналов тоже будет лояльным. Зато форма у него — модерновая: телеком третьей генерации. Государство должно было клюнуть на такую замануху.
К Глебу подошёл режиссёр.
— В принципе, всё готово, — сообщил он. — Контрольный прогон делать будем?
— Давайте, — согласился Глеб.
— Давайте, — кивнул Гермес.
Режиссёр повёл Гермеса на линию старта и на ходу громко захлопал в ладоши, привлекая внимание группы.
— Ахтунг! — закричал он. — Начинаем кибениматографировать!
Глеб смотрел, как режиссёр репетирует с Гермесом и операторами на ярко освещённой дорожке прохода — словно в тоннеле посреди сумрака. Гермес был образцовый денди: артистичен и аристократичен, одновременно интеллектуал и модник. Он выглядел как-то правильно, как-то органично, и казалось, что его убеждения, его поступки — тоже правильные. Невозможно было поверить, что Гермес — банально сука.
