Вновь стало тихо.
— Постой... — у Торонкана было лицо человека, который, приоткрыв тайную дверцу, увидел за ней нечто странно-бесформенное, нелепое, и теперь хочет побыстрее разобраться, что это такое, и закрыть Дверцу обратно. — Так это... Ты, карла, о чем? Ты хочешь сказать, что эта твоя тяга... То есть оно что, на ветрах летает? Птица эта твоя деревянная ветра пускает и оттого летит? Во бред! Да я пойду сейчас гороха пару мисок сожру и как выдам — шатер снесет. Но сам я не взлечу от этого, нет. Ни за что не взлечу.
Чшанка что-то презрительно проворчал.
— Ты знаешь, а я тоже не верю, — сказал Чаттан. — Ну с чего бы ей летать? Только из-за того, что она огнем пердеть станет беспрерывно?
— Да с того, что тяга у ней! — выкрикнул Чшанка, хватаясь за голову. — При чем тут... А, да что с вами говорить! Она у нас, если хотите знать, и летала! Да-да, и не пяльтесь на меня, дылды! Мы ее над кварталом запускали трижды, по ночам, конечно, чтоб дылд, которые вокруг квартала живут, не пугать! Я лично на ней летал, и вон братан мой тоже один раз. Но она ж на манне, великий чар нам ее давал — он алхимическим способом научился манну делать, — а после перестал, когда с батей поссорился. Манна дорогая, ее не достать нигде.
— Ладно, успокойся, малец, — сказал Торонкан. — Значит, летает. Хорошо. А еще ты говорил, в ней горючий песок есть? Выходит, вы умеете с ним обращаться, а?
— И еще, — добавил Хуго, — сколько человек эта ваша птица поднять сможет?
— Человек! — презрительно повторил Чшанка. — Славных карл пять или шесть поднимет. А вас, дылд, не больше троих. И с песком мы умеем обращаться, а как же.
— Ага. — Торонкан подошел к сидящим на сундуках и, склонившись к брату, тихо заговорил. Хуго подергали за штанину, он глянул вниз. Возле него стоял Керен.
— Что? — спросил Чаттан.
— Только мы ее не птицей называть будем, — прошептал карла, смущенно улыбаясь.
— А как?
— В честь бати хотим назвать. Джигой.
«А может, Гору Мира построили, чтобы добраться до небес?» — в который раз подумал Хуго. Вместе с карлами и Торонканом он разглядывал пирамиду из-за почерневших обломков кареты, случайно попавшей под солнечный столб, которым Сол Атлеко отбил вторую атаку северян. Возможно, в древние времена жил какой-то великий владыка, решивший узнать, что там, на другой Створке мира? Он и приказал своим рабам построить это здание? Хуго мало интересовался всякими легендами и сказаниями, но как-то Гело Бесон во время приступа не свойственной ему разговорчивости поведал, что существует теория, которую не одобряет Универсал и большинство алхимиков. Заключается она в том, что небеса тянутся не покато вдоль верхней Створки, но ровной полосой, посередине, как бы разделяют раковину на две одинаковые половины. Над ними — обратная сторона мира, и там, скрытые от глаз смертных огромным расстоянием и покровом облаков, до сих пор обитают трое Первых Духов, те, что не покинули раковину вместе со всеми, после того как было использовано великое заклинание Полномастии. А раз так, думал Хуго, то что, если этот гипотетический могучий древний владыка захотел очутиться по ту сторону неба и повелел заложить пирамиду?
Но почему тогда Шамба? Насколько Чаттан знал, это не самая высокая гора в Зелуре. В горах Манны наверняка есть более крупные вершины.
— Имейте в виду: те черные, что напали на ваш квартал, внутри, — сказал Торонкан, показывая на Универсал.
Карлы молча разглядывали пирамиду.
— Вот-вот, — подтвердил Хуго. — А приказал им это сделать теплый аркмастер, великий чар Сол Атлеко. И он тоже сейчас внутри. Это мы вам говорим к тому, что в ваших же интересах помочь нам. Мы захватим пирамиду, а вы за своего батю отомстите.
Присев на корточки, Чаттан оглядел запястья. Они покраснели, особенно правое, которое чесалось больше. На нем виднелись мелкие царапины, из некоторых выступили капельки крови. Хорошо хоть, что зуд прошел вскоре после того, как он покинул шатер вождя.
— И еще. Если ваша джига нам поможет, — продолжал Хуго, — Гело позволит вам дальше трудиться над ней, мастерскую выделит и подмастерьев даст. Денег тоже. Это я вам лично обещаю, сам с ним поговорю, если все получится. Значит, дело вашего бати не умрет. Понимаете?
Сзади доносились приглушенные голоса — между шатрами на краю площади ходили северяне. Чаттану уже не раз приходил на ум вопрос: что они поделывают целыми днями? Какая-то часть караулит вокруг Универсала, кто-то готовит еду, кто-то по приказу Эрика патрулирует улицы в верхних кварталах — но всем этим занята едва ли половина прибывших в Фору воинов. А остальные? Дома они не грабят, за оставшимися в городе женщинами не гоняются и в шатры свои их не тащат...
— А это там что? — тихо спросил Керен, показывая пальцем вверх.
Хуго поднял голову, вгляделся.
— Вон та полоса? Это балкон такой, как я понимаю. Он вдоль всех трех стен идет.
— Раз балкон, значит, с него проходы внутрь ведут?
— Ну да, а как же.
— И дозорные скорее всего на нем стоят?
— Скорее всего. Даже наверняка.
Если раньше, в шатре, говорил в основном Чшанка, то теперь он молчал, вопросы задавал Керен. Хуго понял это так, что Чшанку больше занимает джига и все с нею связанное, но в других делах, — например, как проникнуть внутрь пирамиды, — он уступает первенство брату. И еще Чшанка оказался более нахальным и болтливым, не испытывал никакого почтения к людям вообще и аркмастерам в частности. Керен был скромнее и вежливее. Он и говорил, будто все время извинялся.
— Дозорные там со всех сторон, думаю, стоят, — подал голос Торонкан. — По всем трем стенам.
Керен кивнул, залез на колесную ось, торчащую из груды обломков, и стал рассматривать ворота.
— Мы не бойцы, — заявил вдруг Чшанка. — Имейте это в виду, дылды. Ни я, ни братан мой драться не горазды. У нас другие достоинства, ясно вам?
— Это я вижу, — согласился Хуго и повернулся к Торонкану.
— Трех сильнейших воинов клана дадим, — подтвердил тот. — Я знаю, кто у нас лучше всех сражается. Хотя есть у меня опасения, — он замолчал. Хуго вопросительно глянул на кверемора, но тот лишь пожал плечами.
— А вот это, значит, ворота... — задумчиво продолжал Керен. — Железные, я гляжу. Скажите, уважаемый, там возле них такая же мостовая, как и везде?
— Мостовая, — подтвердил Чаттан.
Керен вновь покивал, спрыгнул и, присев на корточки, оглядел камни. Провел по одному рукой, ковырнул пальцем узкую щель и поднял взгляд на брата.
— Значит, нужно будет пару камней из-под ворот выворотить и две сосиски туда вставить.
— Какие сосиски? — удивился Торонкан. Керен повернулся к нему, смущенно улыбаясь.
— Это кишки мы так называем с горючим песком. Еще гибкий фитиль к ней. Такая веревка, пропитанная смесью. Если хотите, я вам расскажу, только не знаю, нужно ли оно вам.
