— Дети заперты. Лучше бы кто-то из вас пошел туда, старшие девочки сами не справятся. К тому же они напуганы не меньше младших. Работникам в туннеле нужны еда и питье. Принесите им.
Развернулась и вышла, стараясь не обращать внимания на голоса, которые тут же зазвучали позади: «Видели, что на ней надето?»; «Совсем сдурела, командует теперь...»; «Нет, вы видели, она же в штанах...»
У раскрытых дверей стояли двое юнцов с топорами, и когда Арна появилась, они с любопытством уставились на нее.
— Женщинам не велено покидать нору, — произнес один, делая движение, чтобы преградить ей дорогу.
— Кем не велено? Стариком? Он уже несколько дней не понимает, что происходит вокруг.
Арна не замедляла шагов, и юнец в последний момент отступил.
Ближе к поверхности появились баррикады: Большой Гунда полагал, что вечно осада длиться не может, рано или поздно — скорее рано — нападавшие тем или иным способом проникнут внутрь, и тогда настанет время стычек в многочисленных туннелях. Арна перебиралась через завалы бревен, мебели и земли, за которыми стояли, сидели или спали защитники, не обращая внимания на окрики, шла дальше. Большинство гноморобов робело перед ней — слишком крупная карла, слишком твердые, мужские жесты, слишком серьезное, не уродливое, но с тяжеловатыми чертами лицо. Ко всему прочему она еще и стриглась коротко, темные волосы свисали лишь до плеч — хотя у женщин Норавейника было принято носить длинные косы.
Туннель, несколько раз повернув, закончился в обширной верхней пещере. С трех сторон на поверхность сквозь толщу земли вели обычные выходы, здесь же высился купол, поддерживаемый массивными деревянными столбами. Он состоял из балок и стропил, крепко сбитых поверх них досок, а еще выше — накрыт слоем поросшей травой и деревьями земли. Для взгляда с поверхности эта часть ничем не отличалась от всего остального холма. Оставался вопрос — знают ли враги о том, что здесь холм «тонкий»?
Большинство карл надеялось, что не знают. Арна вслед за мастером Гундой полагала: знают. Тем или иным способом — скорее всего от одного из захваченных в плен — они уже проведали о внутреннем устройстве Норавейника.
Просторный зал, озаренный торчащими из стен факелами, использовали для всеобщих собраний. Сейчас здесь толпилось множество защитников. Звучали голоса, кто-то смеялся, кто-то требовал принести еще масла для лампы. Арна, встав у стены, огляделась, увидела голову Гунды, возвышавшуюся над остальными, и пошла к нему.
Мастер-воин, привалившись к столбу, о чем-то разговаривал с несколькими карлами. Два гномороба, дядья Арны, поддерживали под локти мудрого мастера Драмана. Увидев старика, она приостановилась, но тут же, тряхнув головой, направилась дальше. Мудрый мастер стал что-то говорить, карлы замолчали, слушая. Гунда склонил голову, прикрыл глаза. Все вокруг были бородатыми, а его лицо — тщательно выбрито, все вокруг — ниже Арны, а он — выше ее почти на голову.
Когда она приблизилась, мудрый мастер как раз замолчал. На лицах окружающих застыло почти одинаковое выражение — вроде легкого смущения, смешанного с нетерпением. Арна остановилась, все оглянулись на нее. Драман повернул трясущуюся голову, подслеповато щурясь.
— Что ты здесь... делаешь... — проскрипел он. — Девчонка... Твое место... с детьми...
— Арна, вернись в нору, — неуверенно сказал один из поддерживающих мудрого мастера сыновей.
Покачав головой, она шагнула к Гунде. Второй дядя попытался свободной рукой взять ее за локоть, Арна отстранилась и выпалила:
— Да отведите же его вниз! Вы что, не видите, что он... Гарвиш, Шинал, вы совсем ополоумели? Отведите его в нору и уложите спать!
За миг перед этим в зале стало чуть тише, и громкий голос разнесся под куполом. Со всех сторон множество взглядов обратились к группе карлов у столба. Сыновья мудрого мастера с возмущением расправили плечи, посмотрели на старика, на Арну — и сникли. Мудрый мастер... уже не был мудрым. Теперь он все чаще говорил ерунду.
— Пойдем, батя, — тихо сказал один. — Пойдем в нору.
Голова Драмана затряслась сильнее. Он вновь что-то заговорил, неразборчиво, шамкая и глотая слова. Сыновья повели его прочь из зала.
Большой Гунда отдал несколько приказов, и стоящие вокруг карлы начали расходиться, но тут по прибитым к столбу перекладинам вниз слетел один из тех защитников, что дежурили на мостках под куполом.
— Стучат, — объявил он. — Глухие удары и скрип. Копают вроде...
Гунда несколько мгновений размышлял, затем крикнул на весь зал:
— Станьте под стенами, в проходе. Чтоб на середине никого не оставалось!
Возникло хаотичное движение, зашумели шаги, залязгало оружие. Большой Гунда поглядел на Арну, она взглянула на него. Мастер-воин кивнул и пошел к одному из выходов.
В небольшой норе, когда-то используемой как кладовая, а нынче пустой — все припасы перенесли ниже и распределили между семейными норами, — мастер обнял ее. Арна, позволявшая себе становиться слабой только в присутствии Гунды, ненадолго прижалась лицом к его плечу и отстранилась.
— Тебе надо вернуться в вашу нору, — сказал Гунда.
Она молчала, глядя в его глаза, и мастер-воин, подумав, добавил:
— Нет. Конечно, ты туда не пойдешь...
— Ты сам учил меня сражаться, — откликнулась Арна.
— Я бы не стал, но ты уговорила меня.
— Да. Но ты согласился. Теперь я могу драться... Не мечом, но хотя бы дубинкой, не так, как большинство твоих воинов, но все же и лучше многих других. Так почему я должна быть в норе, а не здесь? Дай мне палицу.
Вместо ответа он поцеловал ее. От зала они отошли недалеко, сквозь прикрытую дверь доносился гул голосов. Заглушив его, в кладовую проник глухой стук, и Большой Гунда выпрямился, прислушиваясь.
— Это хуже всего, — произнес он. — Мы не видим, что снаружи, не понимаем, что там происходит, что они затеяли... Как идет работа в туннеле?
— Они обещают закончить за ночь. Но, Гунда... Нельзя просто повести туда всех детей и стариков. Первыми должны пойти воины. Враги могут оставить на поверхности отряд. Я думаю, они давно нашли все старые выходы.
— Главное, чтобы работники добрались до поверхности.
— Ты дашь мне что-нибудь?
— Да, — сказал он. — Да, палицу. И щит. Все равно ты не послушаешься и не вернешься в нору.
— Так идем.
Покинув кладовую, они направились в сторону зала. Если бы не все происходящее, старшая внучка мудрого, выжившего из ума мастера Драмана уже несколько дней как рассказала бы Гунде о том, что недавно узнала сама. Несмотря ни на что, по дороге в кладовую Арна все же решилась сообщить ему... Но в последнее мгновение передумала. Она ждала ребенка, и если бы Большой Гунда узнал про это, то точно запретил бы ей оставаться здесь.
* * *
