Шарам тяжело было тянуть Эба, но все же они смогли подняться на высоту крыш и, повинуясь ветру, устремились к краю деревни. Ноги Эбвина зацепились за конек, потом он больно стукнулся коленями о черепицу. Пальцы начали съезжать с веревочек, Эб попытался перехватить их поудобнее, но не смог. Шары закачались из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть его, руки соскользнули, и Эб полетел вниз.
И вновь он очутился посреди толпы – гудящий рой испорченных заклинаний окружил его со всех сторон и накрыл с головой. Эбвин не видел теперь ни неба вверху, ни снега под ногами. Что-то хватало его, тянуло в разные стороны, облизывало лоб и щеки, щекотало за ушами и пыталось расстегнуть пальто.
Он с трудом выпрямился, сделал несколько шагов и повалился в снег, когда на его спину вспрыгнули два дико верещащих орлиных крыла. Откуда-то протянулась рука, ухватила Эба за воротник и потащила вперед. Некоторое время Гагра волок его по снегу, а после, когда гул заклинаний начал стихать, отпустил.
Эб перевернулся на спину и приподнял голову.
Деревня осталась позади, зато протомедведь как раз достиг ее. Косматая фигура возвышалась над домиками, атакуемая со всех сторон заклинаниями. Тварь махала лапами, ревела и медленно шла дальше.
Глава 12
ПРИЗРАЧНЫЙ ГОРОД
Испорченные заклинания не могли причинить зверушке особого вреда, так что Бардо даже повеселился, наблюдая за тем, как протомедведь топчет шутихи, разрывает на части мыльные облака, ломает велосипеды кроликов и наступает на мамонтов. Особенно эффектной оказалась схватка с Ластиком – в конце концов зверушка разломила таз пополам. Вскоре она выбралась из толпы заклинаний, и вот тогда Бардо нахмурился.
Враги вошли в долину между склонами. Протомедведь приблизился к ней, заглянул, остановился, словно раздумывая… и пошел следом.
– Тупая тварь, – в сердцах произнес Тодол.
* * *
С Кастеляном на руках Эб шел между двумя склонами позади Гагры. Шипение снега под ступнями протомедведя почти стихло, но вскоре его сменили треск льда и грохот камней – чудовище следовало за беглецами, проламывая и расширяя ущелье перед собой.
– Эй, куда мы идем? – прокричал Кастелян.
«Идем… дем… ем…» – разнесло между склонами эхо.
Эльф пожал плечами.
– Ты что, не знаешь? – опять закричал магопес.
«Знаешь… ешь… шшш…»
Между Гагрой и Эбом в снег упала большая сосулька.
– Тише, – произнес Гаргантюа. – Не надо кричать. Мы спускаемся к внутренней долине.
Ущелье сузилось, теперь и Эбу пришлось идти боком. Ход изгибался то влево, то вправо – и неуклонно вел вниз. Наверное, когда-то здесь текла небольшая горная речка. Грохот камней позади стал тише: протомедведь постепенно отставал.
Проход в очередной раз повернул, эльф исчез за поворотом.
– Тварь скоро потеряет нас, – донесся его приглушенный голос. – Смотрите, что здесь… хо!
Эб пошел быстрее. Ущелье заканчивалось небольшой площадкой, прилепившейся к склону. Стоя на ее краю, Гаргантюа молча глядел вниз.
Там был ледяной город, скопище пирамид и конусов, широких катков и крутых горок. В ясном, холодном свете зимнего дня лед казался серо-синим. Шпили строений, тонкие, будто спицы, достигали высоты, на которой находились сейчас беглецы. Постройки поменьше окружали большое здание, что возвышалось на другом конце города, – накрытый снеговой шапкой цилиндр из льда.
– Так-так-так… – Магопес вывернулся из рук Эба и спрыгнул. Сопя, он встал на краю площадки, вытянул шею, разглядывая открывающуюся с этой высоты картину. – Старый увалень, ты знаешь, что мы видим?
– Гагра знает… – В голосе эльфа было благоговение. Он умолк, приглядываясь к тянувшейся вниз от площадки, вырубленной в камне лестнице.
– Спустимся, – решил Гаргантюа и осторожно поставил ногу на первую ступень.
Чуть позже Кастелян пробормотал:
– Очень интересно… Ведь это город Мануила…
Лестница закончилась, они сделали еще несколько шагов и очутились в царстве льда. Эб поскользнулся, чуть не упал и схватился за Гаргантюа. Эльф широко расставил ноги на скользкой поверхности, глянул по сторонам, приложив ладонь козырьком ко лбу.
– Нас ведет судьба, – объявил он. – Редко кому удавалось попасть сюда. Когда-то давно здесь жили горные эльфы. Большинство погибло, лишь некоторым удалось убежать от гнева Мануила. Это призрачный город, проклятое место.
Дома призрачного города напоминали большие колпаки – широкие у основания, кверху они сужались, заканчиваясь шпилями, похожими на тонкие острые сосульки.
Весь город состоял из чистого небесно-голубого льда. Путешественники прошли мимо кузницы и конюшни, миновали застывший фонтан. Звук шагов, отражаясь от ледяных поверхностей, далеко разносился над молчащими улицами.
Эбвин остановился, рассматривая плоский ледяной башмак, висящий над дверью одного из домов, – наверное, когда-то это была лавка сапожника. Он заглянул в треугольное окошко. Стекло превратилось в мутную пленку льда, но сквозь него просматривалась обстановка комнаты: стол со стульями, большой очаг, шкаф у стены. И все это – ледяное, даже посуда на столе.
Эбвин приник к окну, вглядываясь в сумрак комнаты. Пока он смотрел, спутники успели дойти до конца улицы; скрип снега под мокасинами Гагры и лапами Кастеляна стих, наступила тишина. Эб собрался уже последовать за ними, когда из домика донесся тихий звон. В полутьме комнаты шевельнулась тень. Звякнула тарелка, скрипнул стул. Эб замер, вслушиваясь и всматриваясь.
В комнате не было никого, но все же он видел их, бывших хозяев – целую семью, рассаживающуюся за столом. Они передавали друг другу тарелки, двигали стулья, брали ложки… Эб моргнул, отпрянул от окна, и тут позади раздался цокот лошадиных копыт по льду.
Нет, на самом деле никаких звуков он не слышал… скорее отголосок, бесшумное эхо цокота, звучавшего на улице когда-то давным-давно, столетия назад. Пытаясь понять, откуда он доносится, Эбвин шагнул от стены дома – и тогда из легкой пелены зимнего света вынырнула маленькая мохнатая лошадка.
Она тянула за собой двухколесную тележку, где сидел высокий эльф с вожжами в руках. Подковы звонко стучали по льду, лошадка всхрапывала и кивала головой в такт своим шагам. И животное, и телега, и возница казались бесцветными. Они напоминали серебристо-белый узор, который мороз рисует на оконном стекле. Цокот копыт стал громче, Эбвин не успел отпрянуть, и лошадка пробежала сквозь него. Перед Эбом мелькнуло лицо эльфа, сжимающая вожжи рука в меховой рукавице… а затем эльф и телега проехали сквозь Эбвина.
Он охнул и повернулся.
Никого вокруг, дома-колпаки высятся двумя рядами, ледяная улица пуста. Протомедведя не видно – наверное, тварь все еще не может выбраться из ущелья наверху. Даже черный глаз в небе куда-то подевался.
