Он выскочил из каморки, приказал помощником никого не впускать и не выпускать, и помчался дальше.
Было без десяти, когда инспектор ввалился на кухню.
За длинным столом сидели Ляпшин, Корли и Сноя, соответственно, главный камердинер, главный конюх и главная кухарка замка Рэллок. Из всей обслуги только эти трое находились внутри башни в то время, когда произошло убийство. Как наиболее приближенные слуги, предки которых из века в век служили баронам, они приняли участие во вчерашнем празднестве. Ляпшин, одетый в черную тройку, с торчащей из кармана золотой часовой цепочкой, сидел по одну сторону стола, Корли, подвижный лопоухий альбинос, имеющий привычку передвигаться какой-то резкой прыгающей походкой, – по другую, а толстая сонная Сноя – во главе.
Между ними стоял огромный самовар со ржавыми боками и эмалированная в черно-белую клетку посуда. Кажется, Твюдж прервал чаепитие, хотя, судя по всему, кухарка в нем и так уже не участвовала: она спала, положив голову на стол. Вчера она руководила приготовлениями к праздничному ужину, после прислуживала за столом и, наверное, так и не ложилась.
– Дон инспектор… – Ляпшин щелчком запустил в Сною сухой хлебной крошкой. – У нас с мсье Корли возник один фила… флио… вопрос фи-ло-софского порядка… – Камердинер склонился над своей широкой пиалой, и в коричневой поверхности отразилось его озабоченное лицо.
– Да-да, – поддержал конюх и пальцами, заросшими белыми волосами, разгладил щеточки усов. – Интересный, если задуматься, вопрос… – Он не глядя запустил руку под стол, извлек пузатую бутыль и что-то подлил в чашку. По кухне распространился запах дешевого коньяка. – Вот, скажем, Сноя… Сможет ли она жить в этом самоваре?
– В самоваре… – эхом откликнулся камердинер, шумно отхлебывая из своей пиалы. – Я очень спешу. Жизнь вообще – вечная спешка. Иногда некогда даже чаю попить. Но эта проблема заставила меня, так сказать, притормозить и при… задуматься. Да, при-заду-маться. Сможет ли? Сможет. Вот в чем – вопрос! В сав… оваре? В водной, так сказать, среде… – Он вновь склонился над пиалой и подмигнул своему отражению.
Тоже пьян, решил Твюдж. Как же не вовремя!
– Мсье Ляпшин, чего не хватает в замке? – громко спросил он. – Вы как главный камердинер должны знать это.
– Заварки, – заявил камердинер после продолжительной паузы. – И времени. Нам вечно не хватает двух этих асновно… оснаво… осново-пола-гающих явлений.
Махнув рукой, Хорек покинул кухню и стал взбираться по лестнице. Было уже без пяти. Последняя его надежда – камердинер, который мог бы сказать, что не так с обстановкой замка, рассеялась, как парок над горячим чаем. Инспектор остановился возле узкого окна и выглянул. В замковом дворе под самой стеной башни был небольшой, очень мелкий пруд, на берегах которого росли розы. От легкого ветерка цветы склонялись друг к другу бутонами, кивали, словно вели тихую беседу. Отрешенно разглядывая отблески солнечных лучей на воде, Хорек вздохнул. Прощай, карьера, регулярное получение жалования и остальные сопутствующие императорской службе прелести…
А все-таки без нечистых тут не обошлось, вяло подумал он. И если каким-то образом они захватят замок Рэллок… Для них это будет отличная база, плацдарм для дальнейших атак на Едва. И если правда, что где-то в Червовых Рощах есть нора в подземную страну… Кошмар!
– Р-А-А-АТЬ! – донеслось сверху, и что-то объемистое пролетело мимо окна. Хорек ошарашенно глянул вниз, прижавшись лбом к стеклу, и увидел, как из пруда вылезает Башат. Не удержался на подоконнике и, как обычно, рухнул вниз… болван! Так тебе и надо, решил инспектор.
Вода стекала с племянника ручьями, концентрические волны расходились от него во все стороны, и солнечные лучи зарябили на них, отражаясь и…
В мозгу инспектора раздался отчетливый скрип, завершившийся громким щелчком.
– Ух ты! – вскричал он.
Хорек помчался по лестнице вниз, пробежал мимо ошарашенных помощников, грудью распахнул дверь каморки и увидел, что Китти подкрашивает губы, глядя в свое зеркальце.
– Дай сюда!!! – страшно заорал на нее Твюдж.
Он дробно прогрохотал каблуками и ввалился в гостиную спиной вперед в тот момент, когда было уже без одной минуты. Сжимая зеркальце в полусогнутой руке так, чтобы его не было видно остальным, он посмотрел.
Тур, Тар……, сэр Рыцарь…
…….?
Что значит —……..?! На этом месте должно было быть отражение баронессы Черкоры!
– Именем Императора! – взревел Хорек, оборачиваясь. – Тот, кто выдает себя за баронессу Черкору, ты арестован по обвинению в убийстве и, э… подлоге!
Как только он произнес формулу ареста, Слон заработал. Проекционный пузырь опустился к полу, одновременно набухая. Из него начала высовываться нога в начищенном черном сапоге, за ней – другая. «Опять… командировка… – понеслось из пузыря. – В… такую жизнь! К… на… её!» Мордовороты Слона прибывали, чтобы арестовать подозреваемую.
Но и нечистая, выдававшая себя за баронессу, не медлила. В кресле на колесиках – которое исправно отразилось в круглом зеркальце, но без той, кто все еще сидела в нем, – уже проступали контуры клыкасто-шипасто-рогатого чудовища с огромным, как водится, количеством щупальцев, ртов и узких красных глаз. Иллюзия баронессы, которая вновь возникла, как только инспектор стал смотреть на нее без посредства зеркала, стала разрушаться, истаивая прозрачным маревом.
– Уй, бабуля, вы чего? – завизжал Тур, когда одно из щупалец ухватило его за поясницу.
– Что такое?! – гаркнул Тар, отпихивая другой мясистый отросток.
Рыцарь попытался отпрыгнуть, но третье щупальце ударило его и опрокинуло. Туша росла на глазах, наполняя кресло мясистой зелено-коричневой плотью, переваливаясь через подлокотники, пучась и набухая. Вдоль щупальцев тянулись красные ромбики, черные и красные сердечки и крестики. Мордовороты Слона уже почти вылезли из проекционного шара, когда нечистая собрала все свободные отростки вместе и ударила ими. Проекция лопнула, на пол, кружась, словно листья, полетели полупрозрачные клочья. Позади замершего инспектора раздался топот, и в гостиную ввалился мокрый Башат. Мгновенно протрезвев, он бросился к Рыцарю, которого нечистая уже почти подтянула к одной из разинутых пастей, и ухватил сэра за ногу, одновременно что было сил наподдав по пасти ногой, обутой в неестественно большой тяжелый башмак.
Нечистая взвыла, вцепилась Башату в ногу и дернула всеми щупальцами одновременно. Оба внука-близнеца, племянник и Рыцарь разом повалились на пол. Отростки напряглись, подтягивая их к креслу. Пока что нечистая не пыталась схватить лишь самого Твюджа. Щупальцы почти дотянулись до него, Хорек выставил вперед ногу, но отростки, залепив половицы слизью, переместились к Башату, который сопротивлялся сильнее остальных.
– Долго ты обманывала барона? – громко спросил Хорек. – Что он в конце концов подарил тебе?
В гостиной зазвучал шипяще-свистящий, угрожающий голос:
