Те же мальты, внешне суровые и бескомпромиссные, или дзентанцы, давно специализирующиеся на взращивании наемников для всей Оси, разве смогли бы они на протяжении почти двух столетий проводить геноцид нескольких тысяч регов? Или осуществить беспрецедентную в своей холодной жестокости мнемообработку, а потом насильно поддерживать в группе креншикков инфантильную недоразвитость, почти слабоумие? А халганские рудники с их стопроцентной смертностью? А умерщвление тех детей регов, которых кочевники попытались в свое время отправить с планеты на барже, той самой, что сейчас подверглась атаке бактерий-креаторов?
— …Карантин… — донеслось до гидроника, и он вернулся к происходящему.
Виши, будучи официальным декларантом на Плюмаже, привычно использовал суконный язык дипломатических протоколов Хелицеров, главенствующего домена Властительной Халге.
— Во времена, когда властные ханы руководили здесь мобильными отрядами, ни о какой эмигрантской барже, подвергшейся заражению креаторами, не могло быть и речи… — говорил халганин. — Даже если бы подобное произошло, такой объект мы бы немедленно уничтожили…
— На сохранности баржи настаивает уполномоченный Клубка, — указал Болий-Капп, — который вскоре прибудет.
— Вы позволяете змею-коли руководить вами! — обвинил Виши. Его лицо, покрытое толстым слоем светоотталкивающего лака, с подведенными синей тушью глазами, напоминало маску. Руки до запястья скрывали вышитые узорами широкие рукава светло-желтого церемониального халата, а ниже запястья — тонкие, но очень прочные полимерные перчатки. Короткие толстые пальцы нервно перебирали крупные четки. Все это — и халат, и узоры на халате, и четки — часть церемоний и ритуалов, фетиши, из которых целиком состояла жизнь властных ханов Халге, управляемая церемониалами доменов. Практическую ценность несли только перчатки и лак на ланолиновой основе.
— Это я попросил доставить сюда пнччули. Хотел увидеть последнего приживалу Оси… — начал гидроник. — А заодно, раз уж к лекарям попала проба креаторов, изучить бактерии и…
— Пиччули! — перебил халганский декларант. — Еще и потерявший имя! Какая теперь от него может быть польза? Последний представитель паразитической расы, прославившейся тем, что именно из нее вышли все отбросы Оси! Разве могло во времена главенства Властительной Халге на Регостане произойти такое: чтобы презренный приживала, убийца, вор и насильник опустился на поверхность планеты? Что будет, если он достигнет Парника? — Рука с четками поднялась, рукав сполз, обнажая проступившие вены запястья, точки от уколов нейростимуляторов и полоску фатального браслета. Своей нежно-розовой плотью он напоминал свернувшееся в кольцо тело живого, но вряд ли разумного организма. Кожу руки тоже покрывал специальный состав; утопленный в фат-браслет световой датчик, похожий на бессмысленный равнодушный глаз, еле заметно мерцал. — Что будет, если он достигнет Парника? — продолжал Виши, потрясая четками. — Эта извращенная, злобная личность, набравшаяся дурных наклонностей от своих предыдущих доминант? Смертельно опасная для невинных половинок, как она повлияет на них?
— Оно, — поправил гидроник. — В этой фазе пол приживал еще не определен. И если оно их растормошит… Как я понимаю, память пиччули полностью стерта. Возможно, именно в этих обстоятельствах эксперимент Клубка и станет успешным. В окружении «невинных половинок» приживала может переродиться как личность, найдя себе подходящую доминанту. Что у вас? — Болий-Канп повернулся в сторону подошедшего к ним землянина из подразделения мониторов-связистов, которые с недавних пор постоянно дежурили на Плюмаже.
— Не переродится, — сказал тот.
— Что?.. — Властный хан с презрением воззрился на сорвиголову.
То же сделал и гидроник, хотя во взгляде его прозрачно-зеленых глаз презрения не было — всего лишь вежливое внимание.
— Не переродится, — повторил сорвиголова сухо. Он с виду был совсем молод, но смотрел на халганина и гидроника безо всякого пиетета, с холодным безразличием. — Ему не дадут. Жажду Утоляющий, только что пришло сообщение от патрульной фаланги. Они атаковали неизвестный спрут, который состыковался со стратостатом, принадлежащим, по некоторым, данным пиратам-регам. Спрут взорван, стратостат тоже, но от него успела отделиться модульная кабина. Капитан Заан в одиночку преследовал ее на мурене, сенсоры остальных засекли взрыв и пиковую резонансную волну в облачном слое. Потом смогли отследить два объекта, которые летели в район Парника. Один — судя по изотропной метке, это была мурена — взорвался. Хотя Заан смог катапультироваться. Другой объект, видимо кабина-модуль, также опустился. В районе Парника.
Шелест заставил гидроника обернуться. Властный хан домена Хелицеров стремительно удалялся по коридору, полы его халата развивались.
— И еще… — добавил монитор. — В сопровождении трех акул прибыл уполномоченный Клубка лекарей. Он ждет вас.
Когда емкость вплыла в занимаемую Болий-Каппом жилую секцию, уполномоченный Клубка лекарей — симбиот змей-коли уже поджидал там, неподвижно возвышаясь возле стены. Одежду он не носил, только широкий многофункциональный ремень.
Ротовые жвала коли разошлись, снаружи показалась лоснящаяся плоская голова. Змеи привыкли жить в разряженной атмосфере, которую обеспечивала физиология их симбиотов, и предпочитали без крайней необходимости не покидать ее. Говорить — в пангалактическом понимании — они не могли, так что змей, показавшись гидронику и совершив таким образом стандартный жест вежливости, скрылся. Змеи никогда не приветствовали собеседника, личных имен они не признавали.
Жвала коли сомкнулись, он чуть качнул изогнутой хитиновой конечностью и вновь замер.
Повинуясь ментальному сигналу, гигантское ракообразное зашипело, забулькало, и прикрепленный к ремню ретранслятор произнес:
— Это во многом все еще территория халган, и Клубок предпочитает использовать здесь узаконенную терминологию. Правом Клубка присутствующая пара задекларирована на орбите Регостана. Присутствующая пара является… декларантом Клубка лекарей… это правильно сформулировано, личность-гидроник?
— То есть присутствующая пара-декларант имеет право выступать от имени лекарей. Кажется, именно такими прерогативами обладает декларант, как это понимают халгане, — уточнил октон.
В прямом общении со змеем-коли всегда присутствовала некая условность. Местоимений они почти не употребляли, а имена собственные — редко и только с определенными дополнениями. Кроме того, они не воспринимали себя как отдельных личностей, лишь в паре со своими коли — хотя те являлись некоммуникативными, малоразумными особями — и резко отрицательно относились ко всяким попыткам обращаться к ним как к самостоятельным, «единичным» персонам. К этой их особенности относились снисходительно, потому что змеи были лучшими в Оси, не имеющими соперников докторами. Их не хватало, и примерно два десятка лет назад Клубок решил включать в свои ряды тех гуманоидов, которые получили соответствующее образование, прошли медицинскую практику у симбиотов и дали клятву Клубка. Произнесение определенного набора звуков и сложное упражнение, чем-то напоминающее движения из старинной земной школы хатка-йоги, означало, что гуманоид становится полноправным членом Клубка. Хотя некоторых из «новобранцев» акт клятвы ввергал в продолжительное коматозное состояние, чаще всего заканчивающееся смертью. Змеи-коли объясняли, что такие претенденты оказались нечисты помыслами — по мнению же некоторых других, клятва являлась психосоматическим тестом, процедурой, отсеивающей скрытых шпионов Секты света, корыстных или просто нелояльных к Клубку.
