Дзен ногтем подцепил крышку, щелчком сбил ее и увидел сердцевину, состоящую из микросхемы, датчика с сенсорными кружками и из множества квадратных ячеек, накрытых силиконовой пластиной. В ячейках находились лекарства. Рядом поблескивали соединенные винтом два миниатюрных зазубренных лезвия. Заан, продолжая душить живца, вцепился в лезвия и оторвал от пластин. Сжимая их большим и указательным пальцами, он полоснул лезвиями по веревочной петле, обматывающей соединение прутов, затем по другой.
Живец тихо хрипел и дергал ногами, каждый раз несильно ударяя пятками по плечу атамана Гира. Ушастый, одной рукой продолжая натягивать петлю на его шее, локтем другой ударил по прутьям и сместил их, расширив отверстие в том месте, где веревки уже были перерезаны. Он просунул в это отверстие голову, начал извиваться, плечами расширяя его и постепенно выползая наружу. Голова и шея живца оказались перед его лицом, Заан ощутил смрадный запах, дернулся, наваливаясь на старика и переползая через него.
Он смотрел на атамана, который, не открывая глаз, поднял руку и стал остервенело чесать безволосую грудь. Тело под Зааном было холодным и скользким. Дзен лежал на королеве пиявок, и хоботок, края которого были вывернуты, обнажая розовую воронку, подрагивающую, спазматично сокращавшуюся, уже почти прикасался к его животу.
Он яростно натянул петлю, захлестывающую черное тело. Хоботок выгнулся, ударяя его по животу, — и превратился в немощный кулак, покрытый сухой старческой кожей.
Живец широко раскрывал рот. Ушастый сел на его спине, одну руку отведя назад, а вторую протягивая к соническому ножу, лежавшему под боком атамана.
Возглас донесся откуда-то слева. Заан мельком глянул туда и увидел, что к телеге бежит рег, один из троих часовых, стерегущих табор.
Выпустив веревку, он перевернулся на четвереньки. Атаман Гира проснулся и схватил нож.
Лезвие ударило Заана в плечо, но Гира не успел включить сонический привод, и оно лишь прорезало кожу. Заан с такой силой оттолкнул атамана, что тот кубарем покатился с повозки и упал на землю, под ноги часовому, раскручивающему пращу.
Ушастый пригнулся, и камень просвистел над его головой. Архуда, бормоча что-то бессвязное, набросился сзади. Дзен стряхнул его, потом развернулся, схватил, поднялся во весь рост, держа легкое тело на вытянутых руках, и швырнул в регов, вспрыгивающих на телегу.
Он упал на колени, лихорадочно вытаскивая из рюкзака плазменный генератор, и на несколько мгновений прибор захватил все его внимание. Когда он поднял голову, кочевники исчезли, кроме живца Архуды. Теперь вместо них к повозке, извиваясь и приподнимая над мхом безглазые головы, со всех сторон ползли черные пиявки.
Генератор защитной плазмы разрядился, дзен выключил его. Исчез густой полог, со всех сторон накрывавший тело Заана, стихло гудение, и он, скинув с плеча лямку рюкзака, огляделся.
Место, где остановился табор, осталось далеко позади. Топей видно не было, лишь покрытая мхом земля и редкие заросли. Ушастый присел на корточки рядом с живцом, который все это время тащился за ним, не переставая причитать и плакать. Заан окинул взглядом свои руки, покрытые коркой грязи и спекшейся крови. Омерзение и ужас, вызванные тем, что он сделал, поднимались в нем по мере того, как организм адаптировался к галлюциногенному газу и видения покидали сознание дзеитанца.
— Я не хотел, — произнес он, обращаясь к Архуде. Тот лежал рядом и с суеверным страхом смотрел на руки Заана. — Не хотел такого.
Глаза старика были абсолютно безумными.
Он прошептал с благоговением:
— Ты убил их вал, Каанца. Весь табор Гира мертв.
— Мне казалось — что это пиявки! — заорал на него Ушастый, пытаясь вытереть руки о мох. — Вы сами виноваты, надо было хотя бы оставить мои носовые фильтры! Я не отдавал себе отчета в том, что делаю! — Он замахал руками перед носом старика, пытаясь подавить воспоминания, но зная, что теперь они никогда не оставят его, — как он, не способный понять, кого именно убивает, прыгал между черными телами и кромсал их включенным соником, как разлетались во все стороны ошметки плоти.
Хорошо, что он успел покинуть табор до того, как галлюцинация прекратилась. Если бы его глаза увидели эту картину прежде, чем спасительная пелена видения спала с них…
Он сгреб старика за плечи, рывком притянул к себе и тихо сказал:
— Мы должны вернуться и помочь тем, кто остался жив. Может быть, я смогу починить паука.
Это предложение вызвано у Архуды такой ужас, что старик захныкал, пытаясь отстраниться:
— Я не вернусь туда, Каанца! У тебя опять было такое лицо, словно ты умер. Поэтому ты не видел, что происходило… но ты зарезал всех! Там некого спасать, я не вернусь, лучше зарежь и меня! — Он вдруг скользнул вниз, обхватил ноги дзена и завопил: — Теперь я понял! Ты — Высший, присланный сюда из-за неба! Ты убил табор, но ты спасешь всех остальных! Я помогу тебе. Ты…
Оттолкнув его, Заан встал. Возможности изменить произошедшее не было, ему предстояло смириться с воспоминаниями… Самое плохое, что дзен даже не помнил подлинную картину: лишь то, как резал пиявок. Интересно, смог бы психокорректор его универсала справиться с подобным — не с конкретным воспоминанием, которое следовало подавить, а с галлюцинацией, камуфлировавшей это воспоминание?
— Выкопай яму… — приказал он старику и раскрыл рюкзак.
Ни медикаментов, ни лопаты, ни запаса пищи, ни компаса — ничего не осталось. Только разрядившийся генератор плазмы да сонический нож. У Заана не было даже одежды, хотя он обнаружил, что кочевники не заметили миниатюрного бинокля, спрятанного в боковом кармане рюкзака. Ушастый располосовал рюкзак на несколько широких лоскутьев и сделал из них подобие шорт. Боли он пока не ощущал, лекарства все еще действовали, по телу разливалась легкость — Заану казалось, что он сейчас способен обойти пешком всю планету. Ушастый знал, что спустя несколько часов это пройдет, и торопился, максимально используя время, оставшееся до окончания действия лекарств.
Он бросил генератор в выкопанную Архудой неглубокую яму, вдвоем они засыпали ее землей.
— Забудь это место, — сказал он старику. — Ты знаешь, в какую сторону идти, чтобы добраться до мачты?
— Небесный шест, — поправил Архуда. — Мы называем это «небесный шест». Да, я знаю. Туда… — Тонкая рука обратилась в направлении, которое, на взгляд Заана, ничем не отличалось от всех других.
— Тогда пошли, — решил Заан. — Проведешь меня, живец, и я помогу тебе выбраться с планеты.
Среди пологих возвышенностей и болотистых низин они увидели мачту радиорелейной связи. От длинного тонкого шеста тянулся металлический трос, верхняя его часть терялась в облаках. На невидимом конце троса был зафиксирован радиомаяк, конструкцией напоминавший обычный атмосферный буй, но с мощным передатчиком и сферической антенной. Он плавал в верхних слоях атмосферы Регостана, а внизу, возле мачты, из земли торчала подставка с консолью.
