— Да он еще больше сбрендил, если тока такое возможно, — подтвердил Графопыл.
— И все так же в замке Джеды живет?
— Ага.
Я помолчал, обдумывая ситуацию. Тут открывалось несколько новых возможностей, которыми грех было не воспользоваться. Связываться с лепреконами, правда, опасно, но, пожалуй, выгоды все же больше. Тем более что…
— А ты знаешь, Большак, что мне Грецки должны остались? — спросил я задумчиво.
— Ну, так что с того? — не понял он. — Где ж ты их теперь искать будешь?
Я глянул на него, как на идиота.
— Ты чего, Дитен? В своей цирюльне совсем поглупел? Вислоухий, по-твоему, просто так говорил, что видел лепреконов в лавке? Они ж, выходит, в сговоре, и он их прикрывал. Грецки теперь в замке Джеды у Вислоухого прячутся. Тем более что в замке только лепреконы да чудаки вроде Кместа жить и могут…
Аскетка и эльф
1
В «Диком Мерине», самом грязном из всех кабаков порта, чадили факелы, здоровенные грузчики-гоблины ругались и гоготали, повизгивали шлюхи и сновали между столами крутобедрые девки-прислужницы. Трактир принадлежал старому гоблину Николопулосу, «крышей» у него до недавнего времени были все те же братья Грецки… а значит, их место оставалось пока свободным. Мы с Большаком сидели в углу, под лестницей, и пили пиво из глиняных кружек.
Дитен, уверившись, что убивать его я не собираюсь, слегка расслабился и стал похож на себя прежнего — пронырливый и всегда готовый услужить за плату сукин сын. — Ну вот, схватили меня случайно, — рассказывал он, прихлебывая из кружки с такой энергией, что коричневая пена образовала пышные усы над его верхней губой, — после того, как я провел тебя и тех ребят в «Неблагой Двор». Пока били, я молчал, а потом, когда Неклон приказал игольчатую рубаху на меня надеть, не сдюжил. Отдал им твой слепок. Я к тому времени был уже так плох, что колдун решил — не жилец. Ну и приказал сбросить меня в реку со стены. А там, на удачу, рыбаки проплывали из поселения, что под городом. Подобрали меня. Вот пока я у них отлеживался, здесь все и произошло. Оклемался, возвращаюсь в город — Вечная Патина! — Дитен выпучил глаза и слизнул пену с губы. — Тебя уже нет — одни говорят, помер, другие — что стражники тебя в Большой Дом сволокли, третьи — что ты успел от Неклона все ж таки сбежать. Ну и, натурально, тут такая каша заварилась… Повылазили всякие, давай районы делить. Помнишь Геда Безборода? Батрака Зубчика?
Я кивнул. Еще бы мне было их не помнить. — Так Геда первого задавили. Он под себя порт решил взять, пользуясь старыми связями… А после его голову нашли, нанизанную на рею одной посудины. Говорили, братья Грецки к этому причастны, но толком никто ничего до сих пор не знает. Долго был беспорядок, пока не появился этот Самурай. Батрак к нему переметнулся. Самурай теперь здесь почти самый главный, а Батрак Зубчик у него в помощниках.
Я переспросил:
— Самурай? Кто таков, откуда взялся? И почему «почти»?
— Эльф, — сказал Большак и скривился, как от зубной боли. — Грязный эльфишка, хотя и махаться горазд. Откуда взялся — точно неизвестно. Но, говорят… — Он огляделся, проверяя, нет ли кого возле стола. — Говорят, его сам Неклон и поставил. Чтобы, значит, кто-то свой порт держал. А «почти»… Ну, Джанки, потому что все же эльфов у нас не любят, а он к тому же и эльф-чужак. Трудно ему, невзирая даже на большого покровителя, во всем порту хозяйничать. Вот этот «Мерин», здесь же хозяином Николопулос. Так он с Грецки столковался и им дань платит… платил то есть. Потому как против лепреконов никто, даже эльф, не попрет…
Тут гоблин Николопулос как раз и подошел к нам, неся в лапах две миски с мясом, густо посыпанным какой-то приправой. Был он уже совсем седой и сгорбившийся, на носу его красовались огромные, как мельничные жернова, очки, и меня он не признал.
— Что, Дитен? — прогудел гоблин, ставя миски и широким рукавом кожаной рубахи протирая стол. — Еще пива тебе и твоему гостю?
— Еще, пожалуй, — согласился Большак и наклонился к хозяину. — Николя, что невеселый? Опасаешься чего?
Гоблин все тем же рукавом вытер нос — длиннющий, с черными волосатыми ноздрями, — поправил сползший на глаза колпак и пробормотал, покосившись на меня:
— Да не, все путем.
— Ладно, старик, — ухмыльнулся Дитен. — Этот гость — мой хороший друг, сечешь? Он все наши дела знает. И вреда от него не будет, одна токмо польза. Говори, чего случилось?
— Что случилось? — Гоблин зажал ноздрю заскорузлым зеленым пальцем, больше похожим на поросший мхом сук старого дерева, и оглушительно сморкнулся на пол. В том месте, куда шлепнулись выделения, доски затлели вонючим дымком. — А то ты не знаешь. Грецки погорели, вот что случилось. А «Дикий Мерин» где стоит? Там… — Он ткнул влево. — Лепреконские склады там… — Последовал тычок в правую сторону. — Ханум Арабески свои лавки держит, а там… — Николопулос поворотился задом к нам и развел руки в стороны, словно пытаясь обнять весь порт. — Там Самурай за главного. Ладно, Грецки теперь нет. А с остальными как быть?
Он горестно покачал головой и пошаркал прочь.
— Теперь понял? — прокомментировал Графопыл, придвигая к себе миску и вооружаясь коротким кривым ножом, который достал из сапога. — Нет, не стало порядку после того, как ты исчез.
— Значит, ты жизнью недоволен, Большак? — уточнил я, отставляя недопитое пиво.
Он помолчал, один за другим отправляя в рот куски мяса, и сообщил:
— Никто ею ноне не доволен. А я более прочих. Потому что цирюльня — это не мое. И доходу она почти не приносит. А еще, Джанки… — Большак отложил нож и внимательно посмотрел на меня: — После твоего исчезновения сюда эплейцы наведывались. И, говорили, сам Песчаный Плазмоди в городе побывал. А кое-кто даже рассказывал, что видел в Кадиллицах Мухомора Красную Шапку. Как думаешь, что они все тут искали?
Наступила пауза.
— Макгаффин? — спросил я.
В царящем под лестницей полумраке глаза Дитена Графопыла блеснули.
С этим надо было разобраться сразу же. Подавшись вперед, я сграбастал Большака за воротник халата и вытянул его грудью на стол. Тарелка с остатками мяса отлетела в сторону, а пустая кружка перевернулась.
— Ты чего? — засипел он испуганно.
Я притянул его поближе и нагнулся так, чтобы его расширившиеся глаза приблизились к моим.
— Помалкивай насчет этого! — прошептал я ему в лицо. — Фиалы с макгаффином у меня нет и никогда не было. Где она находится, я не знаю. Усек, Дитен? Микоэль Неклон ошибался, думая, что фиала у меня. Или что я знаю, где она спрятана. И мне его ошибка стоила полгода жизни. Не хочу, чтобы теперь все заново начиналось.
— Я понял! — зашептал он в ответ. — Пусти, Джа! Все понял, нет фиалы — и бес с ней. Вообще нет нигде, а? Ну понял, понял, пусти…
