Все разъяснилось, когда в мои апартаменты заскреблись чиновники российского консульства в Праге. Оказалось, что, будучи изумительно нетрезвым, я умудрился произнести перед соколами речь, которую вполне можно трактовать как призыв к "чешским братьям" переходить в русское подданство, поднять открытый мятеж против их законного императора и даже вроде бы обещал им помощь, причем не только поставками оружия, снаряжения и деньгами, но (вот ужас-то!) даже намекал на непременную вооруженную интервенцию! М-да уж! Теперь у наших дипломатов единственная задача: как не допустить распространения этой информации по всей Австро-Венгрии. А то ведь, не ровен час, их Императорское Высочество Цесаревич может и не успеть выбраться из гостеприимных пределов соседней державы. Прям тут и порешат…
Дабы не искушать судьбу, мы рванули прочь из империи черного орла назад в Германию, затратив на сборы не более получаса. И уже оттуда, бочком и околицей, отправились в Италию через Швейцарию.
В Женеве обзавелись отменными часами, а я еще поискал каких-нибудь пращуров швейцарских армейских складников. И, представьте себе, нашел. Между прочим, совершено такие же, как и привычные мне ножи ХХ века. Разве что рукоятки не пластмассовые, а костяные. Ну да это даже лучше. В руках не скользит…
В Италии посетили верфи Специи. Хорошие верфи. Посетили "Ла Скала". Хороший "Ла Скала"… Посетили Ватикан. Хороший Ватикан… На улице Неаполя я привел своих спутников в восторг, познакомив их с пиццей. Тонняга и сноб Ренненкампф обнаружил, что "сие блюдо, государь, куда как оригинально", а простодушный Махаев, сыто рыгнув, сообщил, что "эта лепешка супротив селянки лучше!" Зато от спагетти с полипами моих ординарцев чуть не затошнило, да и адъютанты сочли, что уже чересчур. Ну-с, само собой, родные блины да лапша милее…
Хотел было отыскать Маркони и набить ему морду, да потом подумал да и плюнул. Охота руки марать. Ничего, если все пойдет так, как задумывалось — про этого «Макарони» никто и не вспомнит.
Из Италии мы скорым маршем направились в Грецию к нашим единоверцам. Там мы поболтались по историческим руинам, приложились к ручке патриарха, отметились на балу у греческого короля и поприсутствовали на цирковом представлении, именуемом "парад греческой армии". Ха-ха. После достославного парада, на котором мне была продемонстрирована "несокрушимая мощь победоносной греческой армии", я был вынужден обсуждать перспективы русско-греческого военного союза. Какие они все-таки занятные, братья-единоверцы! Сдается, что греки всерьез полагают себя настоящим великим государством. О-хо-хонюшки, уж эти мне маленькие народы…
Впрочем, в Греции мне понравилось. Во-первых, в своей прошлой жизни я так и не удосужился там побывать, а во-вторых… Во-вторых я свел там очень полезное в будущем знакомство. Будущий граф Корфский Георг. Тот самый, который в реальной истории спас непутевого Николя от самурайского меча охреневшего японского полицейского…
— Кузен?! Безумно рад видеть Вас на нашей земле. Надеюсь, что хоть в малой степени удастся отплатить за то гостеприимство, которое Ваш венценосный отец оказывал нам в России!
Навстречу мне широкими шагами шел, нет, почти бежал высокий, симпатичный паренек, лет… хм-м, паренек… Да он лет на пять постарше Николая будет! Парень между тем подбежал ко мне, искренне и хорошо улыбаясь, обнял:
— А вы возмужали, кузен! Недаром, наши придворные дамы уже неделю обсуждали ваш приезд.
— Благодарю вас, кузен. Я тоже очень рад нашей встрече.
Интересно, а когда Александр приезжал к своему российскому тезке? Пес его знает. Но раз уж мы так дружны, надо что-нибудь изобразить, эдакое…
— Я частенько вспоминал вас, кузен…
Он улыбается:
— Я полагаю, вы вспоминали мои уроки фехтования, которые вас так интересовали.
Ну, вот и все встало на свои места. Очевидно, маленький цесаревич с восторгом наблюдал, как более взрослого Георга Греческого обучали фехтованию, сам втайне мечтая, что когда-нибудь и он сам…
— Я слышал, кузен, что мой учитель фехтования давал после и вам уроки.
Вот это новость! Значит, Николай обучался у того же самого… Интересно, а как его зовут? Или звали?
— Может быть, — глаза-то у него как заблестели! — попробуем друг против друга?
Ты это чего задумал, морда твоя греческая? Лично у меня по спортивному фехтованию твердый ноль, но вот если попробовать… Ну, давай, рискнем, что ли…
Рискнул, твою мать! Не успела начаться схватка, а у меня уже два укола пропущено! Наверное, мне это только кажется, но я готов поклясться, что вижу, как весело блестят под маской глаза у этого греческого уб… стоп! Не заводись! Ну вот, я же говорил: не заводись! Еще один укол!
Клинок свистит у самого лица. Главное сейчас не слушать, что орут мне в простоте душевной Махаев и Шелихов. Вот будет номер, если я их послушаюсь…
Ноги Георга внезапно взлетают вверх, причем обе сразу, а сам он воспаряет над полом. Шпага с печальным звоном падает где-то в дальнем углу фехтовального зала, а ее хозяин рушится вниз с тяжелым стуком набитого картофелем мешка. Маску с греческого принца снесло, и теперь он сидит, ошарашенный, на паркете, мучительно пытаясь понять: что это было?
— Простите, кузен. Видит бог, я совершенно рефлекторно сделал этот прием…
Черта с два «рефлекторно»! Это ж мне господин Эссен насоветовал. Орал Николай Оттович, что твой колокол громкого боя на броненосце: "Ногой его, государь! Под клинок перекатом и ногой!" Ну, я так и сделал…
Георг поднимается с трудом, точно проверяя: все ли у него цело после замечательного поединка с русским цесаревичем. Затем медленно, с растяжкой произносит:
— Знаете, кузен, — а глаза-то, глаза! Злющие — аж жуть! — я наслышан о ваших… м-м-м… занятиях, но не ожидал, что сам невольно приму в них участие.
Честно говоря, я почти смущен. Ну, действительно, зря я этого паренька так-то уж… Будущий граф меж тем продолжает:
— Правда, я догадываюсь, что подобные м-м-м… познания понадобились вам после печальных событий с вашим отцом. Я, к сожалению, наслышан о том, что Его Величество, м-м-м… страдает некоторыми… выпадениями памяти, во время которых он, так сказать… может быть неоправданно жесток…
О, Господи, неужели слухи о событиях в Гатчине докатились и до Греции?! Хотя, чему удивляться? Телеграф-то уже давно изобрели…
Интерлюдия
— Благодарю, Джеймс. Можете быть свободны.
Лакей беззвучно удалился, оставив собравшихся в каминной, наедине с кларетом и сигарами.
— Итак, джентльмены, я полагаю, — чуть резковатый голос словно бы читал официальный документ: четко, внятно, без малейшего намека на интонацию, — я полагаю, что все здесь присутствующие знают, какой вопрос сейчас будоражит всех честных поданных Ее Величества.
В ответ не раздалось ни звука, и говоривший продолжил:
— Русский cesarevitch, — последнее слово было произнесено с ужасным акцентом, — наследник престола Российской Империи, уже сейчас прославился, как у себя на родине, так и за ее пределами, как ярый ненавистник Британии. Большего англофоба в мире не было со времен Наполеона Бонапарта! Несмотря на свой юный возраст, он представляет собой реальную опасность. Русский наследник прекрасно образован, пользуется любовью и уважением среди передовых представителей русской промышленной и торговой элиты, составил себе авторитет в научных кругах, а молодые офицеры его просто боготворят.
