- Помоги мне встать, политрук! - Журавлев поискал глазами свои вещи.
Гимнастерка, шинель и портупея висели на спинке кровати. Галифе и сапоги с него не снимали. Корреспондент подставил плечо, и Петр с трудом поднялся. Добротная суконная гимнастерка была безвозвратно испорчена, но вот шинель, несмотря на сквозную дыру, еще могла послужить. Политрук помог майору одеться и выйти наружу. Уже стемнело.
От свежего воздуха Журавлеву стало лучше. Он достал закаченную папиросу, закурил и задумался. Четверо загадочных людей вопросительно смотрели на Петра.
- Кто вы такие? Только не врите, что вы из газеты! Я в это еще во время первой встречи на дороге не поверил. Да и раненые рассказали, что это именно вы остановили немецкую атаку и даже сбили самолеты.
- Специальная группа ГРУ, я подполковник Иванов, это капитаны Суворов и Тюрин, наша радистка лейтенант Качалова, - ответил политрук.
Такая версия вполне удовлетворила бы майора, если бы не несколько фраз, мимоходом брошенных его визави. Но Журавлев решил сделать вид, что поверил. Ведь то, что эти люди действовали на его стороне и в интересах Красной армии, это было совершенно точно.
- Хорошо, я попытаюсь решить поставленную вами тактическую задачу, - сказал майор. - Значит, если я вас правильно понял, то по минимуму вам надо вывезти одного человека, а по максимуму вы не хотите здесь оставлять никого?
Подполковник кивнул, глядя на Петра уже весьма заинтересованно.
- Какими техническими средствами располагаете? - продолжил Журавлев.
- Несколько стволов легкого оружия, немного боеприпасов, связи нет, поддержки извне не будет, - ответил парень в бушлате, названный капитаном Тюриным. И продолжил, словно диктуя вводную: - Неплохо знаем местность и достаточно хорошо владеем информацией о расстановке войск противника. В селе около двухсот красноармейцев, а при них два лейтенанта и один капитан. Есть две полуторки, но маловато бензина.
- Задача понятна, - сказал майор, чувствуя себя словно на экзамене в академии. - Вариант один: наличными силами занимаем круговую оборону и держимся до подхода более крупных соединений, идущих на прорыв.
- В течение суток немцы плотно укрепят фронт, - парировал подполковник. - Промедление смерти подобно…
- Вариант два: здесь оставляем небольшую группу, для прикрытия и возможной связи с подкреплениями, а всех раненых эвакуируем лесом.
- И раненых не доведем, и себе руки свяжем, - ответил Иванов. - Но мыслишь ты, майор, правильно. Есть комбинированный вариант. Ты ходить можешь? Можешь! Отлично! Сейчас ты с капитаном Суворовым и лейтенантом Качаловой идешь в село и берешь командование над разрозненными группами красноармейцев. Потом занимаешь вокруг церкви круговую оборону. А я с капитаном Тюриным иду на поиск и разведку. Километрах в трех отсюда у нас припрятано еще одно средство передвижения. Новейшая разработка - чтото вроде бронетранспортера, но абсолютно невидимого в темноте. Вместить он может человек тридцать за раз. Так что, пока вы тут будете обороняться, мы за несколько рейсов перебросим сначала раненых, а потом и всех остальных за пределы кольца окружения.
- Хорошо, - согласился Журавлев, не особо веря в секретный бронетранспортер. - Давайте попробуем!
Майор не верил, что Иванов и Тюрин вернутся. Сразу решив надеяться только на свои силы, он принялся организовывать оборону. К наступлению полной темноты двести тридцать два бойца окопались вокруг вершины небольшого холма, увенчанного церковью. По предложению Суворова красноармейцы наведались в сельпо и реквизировали там весь запас минеральной воды боржоми. Судя по толстому слою пыли на бутылках, этот товар не пользовался в селе особой популярностью. Воду частично выпили, частично перелили в питьевые бачки, остальное просто вылили на землю. А в освободившуюся стеклотару заправили весь собранный в деревне керосин. Запас метательных снарядов составил триста пятьдесят штук. Теперь даже в случае танковой атаки немцы получат большой сюрприз. Майор был вынужден признать, что столь неординарная идея вряд ли пришла бы ему в голову.
Около полуночи в той стороне, куда ушли Иванов и Тюрин, вспыхнула перестрелка. Стоящий рядом с Журавлевым Суворов достал из внутреннего кармана какуюто коробочку, не больше папиросной пачки, и, нажимая на ней кнопку, стал говорить:
- Серега, Серега! Ответь! Здесь Мишка. Прием, прием! - В коробочке зашуршало, но никто не ответил. Суворов замысловато выругался и продолжил: - Гарик, Гарик! Ну, хоть ты, зараза, отзовись!
Ответа не последовало. Качалова подошла поближе, вопросительно глядя на Михаила. Тем временем перестрелка стихла, и через мучительно долгую минуту из коробочки донесся голос капитана:
- Миха! Это Гарик, мы попали в засаду! Я сумел прорваться к «окну», а Серега кудато пропал! Буду ждать его здесь! А, черт!!!
Перестрелка вспыхнула с новой силой. Суворов еще несколько раз вызывал друзей, но больше никто не отзывался.
- Надо было с ними идти, - бубнил себе под нос Михаил в перерывах между вызовами.
Качалова стояла рядом, притопывая ногой от нетерпения.
- Раз до сих пор стреляют, значит, они еще живы, - попытался успокоить их Журавлев. - Я смотрю, у вас какоето новое оружие. Вот эти карабины. Неужели вы не можете определить их выстрелы по звуку?
- Точно, ну, блин, я и дурак! У «калашей» звук такой, что ни с чем не перепутаешь! - Михаил стал прислушиваться. - Живы, курилки, оба ствола молотят!
- А чего они по рации не отвечают? - спросила Качалова, заметно волнуясь.
- Машенька, не трясись. Руки у них заняты, - успокоил Суворов. - Да чтобы таких лосей, как наши пацаны, завалить, нужен пехотный батальон!
Перестрелка снова смолкла. Капитан опять стал вызывать друзей по радио. Ответа не было. Качалова закусила губу. Журавлев тоже с удивлением отметил, что переживает за этих малознакомых и таинственных людей.
- Либо в «окно» ушли, либо… - минут через десять произнес Суворов, устало убирая рацию в карман.
Журавлев задумался над тем, что может означать эта загадочная фраза.
- Ну, почему, почему я не сказала ему, что люблю, люблю его, супермена чертова! - почти выкрикнула девушка и зарыдала.
ГЛАВА 20
Когда до опушки леска, в котором скрывалось «окно», оставалось не больше пятидесяти метров, мы с Гариком нарвались на немецкий дозор. Изза деревьев раздался негромкий оклик, и тут же ударила пулеметная очередь. Я рывком ушел в сторону, но несколько пуль всетаки достали меня. Три или четыре попали в грудь, а одна зацепила руку, чуть повыше локтя. Бронежилет выдержал, но боль была такой, словно меня били кувалдой. Да и под рукавом сразу заструилась кровь.
Пулемет продолжал долбить, распуская по полю оранжевые плети трассеров. Я быстро сделал несколько перекатов, уходя с линии огня. Справа, там, где должен был находиться Горыныч, коротко рявкнул «калаш». Пулемет захлебнулся, но вместо него нестройно захлопали винтовки. Я дал несколько очередей по вспышкам и опять перекатился на другое место. Укрывшись за небольшим бугорком, я полез во внутренний карман за рацией, чтобы согласовать с Горынычем тактику. Но верная «моторола» оказалась разбитой пулей. Вот неудача! Мало того, что ранен, так еще и без связи остался.
