– Эксперты говорят, что, судя по повреждениям, он упал с высоты тридцати – сорока ярдов.
Полицейские одновременно задрали головы и посмотрели вверх.
– Может, их с вертолета сбросили? – мрачно пошутил Корнилов.
– Может быть, – не стал спорить Рыжков. – Но вертолет никто не видел.
– А что-нибудь другое видели?
– Людей в парке было мало, так что свидетелей, кроме посетителей кафешки, нет.
А толку от них чуть.
Корнилов помолчал, затем стряхнул пепел с сигареты и покачал головой:
– Дело я у тебя не заберу, Коля, не надейся. Но обещаю прозвонить ситуацию по своим каналам и, если чего узнаю, расскажу. Безвозмездно.
Капитан, который в глубине души мечтал сплавить странное убийство в городское управление, развел руками:
– Как скажешь.
– И еще, – добавил майор, глядя куда-то в сторону, – не мне тебе рассказывать, что самые необычные на первый взгляд преступления в большинстве своем имеют очень простые объяснения. Вполне возможно, что этих ребят мочила целая группа людей, которым они чем-то насолили. Месть – страшная штука.
– Это совет?
– Это так, мысли вслух.
Он перенес потерявшую сознание Карину в другой конец парка, потратив на пробежку меньше пяти минут. Однако удивления этот подвиг у него не вызвал. Он даже не понял, что совершил, – на фоне предыдущих событий марш-бросок через Битцевский парк совершенно потерялся, стал мелкой, незначительной деталью.
Он положил девушку на землю, аккуратно натянул на законное место трусики и брюки, поправил лифчик и застегнул блузку. И только после этого обратил внимание на окровавленные руки.
И понял.
«Это не сон!!!»
Он едва успел отскочить от Карины, как его вырвало, скрутило, стошнило вновь.
«Это не сон!!!»
«Но как я мог?! Я!!»
Он снова скорчился на земле.
«Откуда взялась сила? Откуда взялась такая решимость? Откуда?!»
Карина застонала, вскрикнула, не приходя в себя, и ее пальцы свело судорогой.
«Сейчас, сейчас… я помогу…»
Он заставил себя подняться, кое-как вытер лицо пучком травы, на четвереньках подполз к девушке и вдруг… Он не знал, почему именно эта деталь бросилась в глаза, почему зацепила, почему заставила смотреть, не отрываясь. Он не знал, но почувствовал, что именно в ней скрывается разгадка произошедшего.
Стеклянный глазок в центре кулона, еще несколько минут назад весело переливавшийся всеми цветами радуги, теперь погас и потемнел. Цветок увял.
Глава 1
«Московское полицейское управление официально опровергло появившуюся в некоторых СМИ информацию о массовой драке, что произошла прошлой ночью на Триумфальной площади. Начальник управления по связям с общественностью МПУ сообщил, что имел место конфликт между двумя группами подвыпивших граждан, который был локализован силами находившихся на площади патрульных. В то же самое время некоторые сетевые издания заявили, что случившиеся в центре Москвы беспорядки потребовали прибытия двенадцати патрульных групп и даже взвода полицейского спецназа. Рукопашная схватка продолжалась не менее двадцати минут и лишь благодаря тому, что происходила она глубокой ночью, среди пострадавших не оказалось законопослушных граждан. В ходе побоища было разбито и сожжено несколько автомобилей, что, кстати, в полицейском управлении не отрицают. Возникает закономерный вопрос…»
(«Московский комсомолец»)
«Режим секретности, говорите? В то время, как добропорядочные граждане Тайного Города прилагают массу усилий (частенько, в ущерб своему комфорту), чтобы не дать челам повода для подозрений, наши дорогие люды продемонстрировали пример вопиющей безответственности и безалаберности. Мелкая ссора, возникшая во время празднования дня рождения барона Ратомира, привела к крупному столкновению на Триумфальной площади, в ходе которого пьяные марьинские дружинники, при поддержке „соколов“ Мечеслава, избили объединенный отряд измайловцев и перовцев, сожгли несколько машин и до колик перепугали человских полицейских. Но самое интересное произошло на знаменитом курорте Коста-Флибустьер, куда помирившиеся гуляки отправились продолжать веселье…»
(«Тиградком»)
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Крылатские Холмы,
24 сентября, воскресенье, 22:18
Московские дожди непредсказуемы, они не знают ни расписания, ни примет. Бывает, что тучи собираются над притаившимся в излучине Москвы-реки Нагатином, нависают над самой головой, цепляют крыши длинных многоэтажек, поглаживая торчащие антенны, угрожающе облепляют высокий берег Коломенского, а ливень… а ливень неожиданно льет в Братееве, над которым не то что туч – облачка-то заметно не было. Московские дожди не слушают предсказаний синоптиков или посмеиваются над ними, а потому москвичи давным-давно разделились на тех, кто никогда не забывает дома зонтик, раскрывая его, едва на землю упадет первая капля, и тех, кто берет его с собой только в том случае, если за окнами льет как из ведра.
Сергей Мурзин принадлежал ко второй партии. Противостоять непредсказуемой московской погоде он собирался только с помощью куртки, а потому, выйдя из метро и увидев мокрые улицы, привычным движением накинул на голову капюшон, после чего уверенно зашагал вверх по улице.
Посмотреть со стороны – заурядный мужчина за тридцать: чуть выше среднего роста, чуть шире обычного в плечах – спортивный образ жизни снова в моде, подтянутый, энергичный. Неприметная темно-синяя куртка до колен, джинсы, крепкие туристические ботинки на ногах. Выражение лица, правда, несколько угрюмое, но ведь на то возможны тысячи причин: болит голова, неурядицы дома, на работе, банальная усталость. А само лицо опять же заурядное, по женской классификации: «не красавец, не урод». Твердые, не расплывшиеся еще черты, прямой нос, упрямый подбородок. Сколько их таких?
Человек, идущий по затонированной ночью улице, не привлекал внимания, не притягивал взгляды прохожих или полицейских. Мурзин выглядел обыденно, как все, однако в душе его царила буря. И лишь сильная воля помогала Сергею держать себя в руках.
«Меня никто не ищет».
«Как же!»
«Господи, никто ничего не знает! У меня есть несколько дней».
«Их уже нашли».
«Даже если так. Что с этого? Меня никто не видел, а документы я забрал».
«Они поймут, что в лагере было четверо».
«Но ничего не докажут».
